Невеста дьявола - Энн Райс

Она дрожала, не в силах сдержать вскипавший внутри гнев. Влажные ступни заскользили по голому паркету, когда она отступила назад, пытаясь направить свою ярость на отвратительное и страшное существо.

– Неужели ты думала, что сможешь провести меня, Роуан? – терпеливо вопрошал он своим мелодичным голосом в прежнем образе красавца. – Я о том маленьком спектакле, что ты разыграла перед Эроном и Майклом. Неужели ты и вправду думала, что я не сумею заглянуть в самые дальние закоулки твоей души? Это ведь я создал твою душу. Я выбрал гены, которые вошли в тебя. Я выбрал твоих родителей, я выбрал твоих предков. Я создал тебя, Роуан. Я знаю, где в тебе соединяются плотское и духовное начала. Я знаю твою силу, как никто другой. И ты всегда знала, что мне от тебя нужно. Ты знала, когда читала досье. Ты видела в лаборатории Лемле плод, спящий в колыбели из трубочек. Ты знала! Ты знала, когда убегала из той лаборатории, что твой блестящий ум и смелость могли бы сделать и без меня, даже не подозревая, что я жду тебя, что я люблю тебя, что у меня для тебя припасен величайший дар. Я сам, Роуан. Ты поможешь мне, иначе это дитя умрет, когда я войду в него! А этого ты ни за что не допустишь.

– Господи! Господи, помоги мне! – прошептала она, не сводя с него глаз и закрывая руками живот, словно защищаясь от удара.

Умри, сукин ты сын, умри!

Стрелки на часах тихо щелкнули, передвигаясь на одно деление, и маленькая стрелка встала в одну линию с большой. Прозвучал первый удар.

– Христос родился, Роуан, – прокричал Лэшер громовым голосом, теряя свой образ, растворяясь в огромном кипящем облаке темноты, которое заслонило часы, поднялось до потолка и закружилось воронкой.

Роуан закричала, прислонившись к стене. Стропила сотряслись от грохота, как при землетрясении.

– Нет, Господи, нет! – Ее охватила паника, она метнулась в коридор и ухватилась за ручку входной двери. – Помоги мне, Господи! Майкл! Эрон!

Кто-то должен был услышать ее крики. Они оглушали ее саму, разрывая на части.

Но грохот становился сильнее. Она почувствовала, как невидимые руки схватили ее за плечи и швырнули вперед. Она больно ударилась о дверь и выпустила дверную ручку, падая на колени. Боль пронзила все тело. Вокруг нее собиралась темнота, с каждой минутой становилось все жарче.

– Нет, только не мой ребенок. Я уничтожу тебя с моим последним вздохом, уничтожу. – Она обернулась с отчаянной яростью в темноту и плюнула в нее, приказав ей умереть, но незримые руки обвились вокруг ее тела и повалили на пол.

Она заскользила вниз, упираясь затылком в дверь, а затем больно ударилась головой о пол, когда ее дернули за ноги. Она пыталась подняться, отгоняя невидимого противника, но темнота вокруг только сгущалась.

– Будь ты проклят, Лэшер, провались в ад! Умри, как та старуха! Умри! – кричала она.

– Да, Роуан, ваш с Майклом ребенок! Голос обволакивал Роуан, как жаркая темнота. Голову ее с силой оттянули назад и при этом снова больно ударили о доски, а руки развели в стороны и буквально пригвоздили к полу.

– Ты моя мать, а Майкл – отец! Настал час ведьмовства, Роуан. Часы бьют полночь. Я обрету плоть. Я буду рожден на этот свет.

Темнота свернулась в спираль и метнулась вниз, обрушившись на нее, насилуя ее, разрывая пополам. Словно гигантский кулак, она ворвалась в матку, и тело Роуан забилось в конвульсиях от боли, сомкнувшейся вокруг нее ярким светящимся кругом, который она видела даже закрытыми глазами.

Жара становилась невыносимой. Вновь накатывала боль, приступ за приступом, и она почувствовала, как из ее тела на пол хлынули кровь и вода.

– Ты убил его, чертова злобная тварь, ты убил моего ребенка, будь ты проклят! Господи, помоги мне! Прогони его в ад!

Она пыталась подняться на скользком мокром полу, хватаясь руками за стену. Жара душила ее, обжигала легкие, когда она ловила ртом воздух.

Дом был охвачен огнем, не иначе. Она сама была охвачена огнем. Огонь сжигал ее изнутри, и ей казалось, что она видит, как вздымаются вверх языки пламени, но на самом деле это был просто луч зловещего красного света. Кое-как ей удалось подняться на четвереньки, она уже поняла, что тело ее опустошено, ребенка больше нет и теперь она борется только за собственную жизнь. Преодолевая невыносимую, беспощадную боль, она в отчаянии снова потянулась к ручке двери.

– Майкл, Майкл, помоги! Я пыталась провести его, пыталась убить. Майкл, он в нашем ребенке.

Ее атаковал новый приступ боли, снова хлынула кровь. Всхлипывая, она, как пьяная, опустилась на пол, руки и ноги не слушались, внутри все горело, а в ушах стоял громкий плач. Это плакал ребенок. Тот самый ужасный плач, который она так часто слышала в своих снах. Мяукающий плач младенца. Задыхаясь от жары, она закрыла руками уши и постанывала, не в силах больше слышать его, ожидая, что он прекратится.

– Дай мне умереть, – прошептала она. – Дай мне сгореть в этом огне. Забери меня в ад. Пусть я умру.

«Помоги мне, Роуан. Я теперь живой. Помоги мне, иначе я умру. Роуан, ты не можешь сейчас отвернуться от меня».

Она крепче зажала уши, но не смогла заглушить тихий голос, который вторил в ее голове детскому плачу. Локоть поскользнулся на крови, и она упала лицом прямо в липкую лужицу. Перевернулась на спину, глядя в раскаленную тьму и слушая детский плач, который становился все громче, словно ребенок плакал от голода или боли.

«Роуан, помоги! Я твой ребенок! Ребенок Майкла. Ты нужна мне, Роуан».

Она знала, что увидит, еще до того, как обернулась. Сквозь слезы и обжигающую тьму она разглядела карлика, уродца.

«Это не я родила, это вышло не из моего тела. Я не…»

Он лежал на спине, вертя из стороны в сторону головой взрослого человека, из которой вырывался детский плач, тоненькие ручки удлинялись прямо у нее на глазах, крошечные пальчики росли, растопыриваясь и хватая воздух; ножки брыкались, как у младенца, и росли одновременно, с них стекала кровь и слизь, стекала она и с пухлых щечек, и с блестящих темных волос. Все эти крошечные органы, словно бутончики внутри тела… Все эти миллионы клеток делились и сливались с его клетками. Внутри организма из плоти и крови, внутри мутанта, рожденного ею, происходило что-то вроде атомной реакции.

«Роуан, я жив, не дай мне умереть. Не дай мне умереть, Роуан. Ты способна спасать живое, а я жив! Помоги мне!»

Она с трудом потянулась к нему, все еще изнемогая от острой боли, ее рука пыталась поймать маленькую скользкую ножку, колотившую воздух, а когда ее пальцы ощутили мягкую, гладкую детскую кожу, на нее снова навалилась темнота. Закрыв глаза, она увидела все строение этого организма, увидела, как развиваются клетки, увидела все органы, увидела древнее как мир чудо, когда клетки сливаются вместе, образуя и кровяные тельца, и подкожную ткань, и костяную ткань, и легкие, и печень, и желудок, и соединяются с его клетками, его энергией, синтезируется ДНК, и при слиянии ядер образуются цепи хромосом, и всем этим управляет она, так как знает весь процесс досконально, как композитор знает свою симфонию, ноту за нотой, такт за тактом, крещендо за крещендо…