Опоенные смертью - Елена Сулима

И Фома сообщил день и час похорон, - Неприлично не приходить.

В день похорон Инессы Алина влетела в кабинет своего врача.

- Наверное, это была какая-то ошибка, - через неделю, очередной раз просмотрев все анализы Алины, пришла к такому выводу её врач.

- Какая ошибка?! Сколько я здесь сидела здесь в очередях! Вы же не с первого раза вынесли мне приговор!

- Никаких признаков! Что вы принимали?

- Ничего, - замотала головой ошеломленная Алина.

- Может быть, вы лечились у какой-нибудь знахарки? Что вы скрываете от меня, ведь если вы обнародуете способ...

- Ха-ха... - Нервный смех охватил Алину и она, уставившись на вопрошающую сумасшедше-вдохновенным взглядом, заговорила быстро-быстро, Всех больных поднять с постелей ночью, ничего не понимающих запихнуть в люльки американских горок, прокрутить на мониторах, для подготовки в космос, а потом посадить в вертолет и разбросать по пустыне, степи, тайге. Кто выберется сам - тот и выживет. И никаких музеев, театров и прочих приятных эмоций! Нескончаемый стресс!

- Вам, я думаю, пора обратиться к психиатру, - оскорблено отрезала врач.

ГЛАВА 16.

Мысли её крутились, подобно бреду шизофреника, но она не сомневалась присутствии параллельной реальности. Но она уже не мучилась от своего бесконечного одиночества. И не было желания поделиться своим ощущением мистических взаимосвязей. Лишь некое внутреннее оцепенение в себе не нравилось ей.

Встань! Не стыдно про все-то спать?

Встань, ведь скоро пора воскресать.

Крематорий - вот выбрала место для сна!

Встань! Поставлю я шкалик вина.

Господи! Отблеск в витрине - я это и есть?.. - вдруг прозвучали в ней стихи Елены Шварц.

Подъем! Я преодолела смерть! Я преодолела не только свою собственную смерть, но и Фомы. Я уловила невидимую связь! Неужели я не смогу спасти Алексея?!.. Он не превратит свою жизнь в невнятную сумятицу. Он действительно сильный, он достоин её, потому что творец.

И постоянно звонила Алексею, но он не подходил к телефону. "Он при смерти. Все-таки он при смерти. Он умирает. - Чувствовалось ей. - Только я могу помочь ему. Я должна..." - Засыпала она над телефоном.

И вдруг телефон зазвонил.

- Алло. Здравствуйте. Это говорит Анна Викторовна.

- Простите, если мы знакомы, но я что-то не припомню... - глухо отозвалась Алина, чувствуя, как все ухнуло в ней, словно в пропасть - не Алексей.

- Я ваш врач. Вы извините меня за то, что я не поняла вас, когда вы мне говорили про вертолеты, и посоветовала обратиться к психиатру. Мы врачи такой тонкой специальности так устаем! Так загружены, что иногда перестаем понимать больных. Я прочитала вашу статью о прыжке с парашютом.

- Да... вам понравилось? - рассеянно спросила Алина, не понимая, что к чему.

- Конечно, конечно. Но все дело даже не в том, что мне понравилось. Я поняла, о чем вы говорили.

- Что вы этим хотите сказать?

- Дело в том, что я ещё раз проверила все ваши анализы. Ошибки быть не могло. Вы действительно были неизлечимо больны. Чудес не бывает. А с вами оно произошло, хотя вы не делали ни химиотерапию, не облучались, отказались от операции. Впрочем, операция вам бы не помогла, если уж говорить совсем честно. Но в результате, у меня на руках анализы совершенно здорового человека. Вы понимаете, что это значит?

- Что? Их перепутали?

- Да нет. Это невозможно. Это вам не анализы крови, или мочи, когда можно перепутать баночки. Все дело в том, что вы абсолютно правы.

- То есть - в чем я права?

- По поводу парашютов.

- Причем здесь парашюты?

- Вы пережили стресс. Об этом вы мне и говорили в последний раз на приеме, предлагая скидывать больных с парашюта ещё сонными.

- Это я так... Я не знаю, что мне помогло.

- Я вас умоляю, признайтесь - вы испытывали стресс, сильный стресс, за этот год?

- Естественно. Я же продолжала работать журналистом.

- Вас посылали в горячие точки? Вы были в Чечне?

- Нет.

- Неужели только прыжок с парашютом так подействовал на вас.

- Да забудьте вы про этот прыжок. Я сказала не подумав.

- Но вы сказали правду! В медицинских периодических изданиях время от времени мелькают странные сообщения о том, что люди пережившие стресс... К примеру, больные раком, случалось, даже поздней стадии, попадали в центр катаклизмов... Предложим, случалось землетрясение, пожары, но это не так, поскольку не настолько длительно, наводнения... И что же...

- И что же...

- После они замечали, что болей нет.

- И оказывалось, что рака нет, как у меня. Похоже.

- Но подобные сообщения в нашей специальной прессе слишком редки. Хотя поступают давно.

- Да. Я вижу, что в этом есть своя правда. Но люди христианской культуры, хотя и превозносят страдания превыше всего, никогда не признают этого. Хотя фактов, кажется, действительно хватает. Вот Шлиман, тот, который открыл Трою, болел в юности неизлечимой формой туберкулеза, а быть может и раком легких, но попал в кораблекрушение, долго ждал помощи в ледяной воде. И что в результате - чахотки - как ни бывало! Кажется, он с тех пор вообще не болел.

- Ой, да что там, какой-то мифический Шлиман! У меня тут ещё один реальный случай произошел. Был у нас больной. Мы думали - уж умер. А тут встречаю на улице - хромает. Он, узнав что у него злокачественная опухоль, не подлежащая хирургическому вмешательству, отправился наемным солдатом в Чечню, чтобы хоть какие-то деньги оставить после себя семье. И вы представляете - уже три года как вернулся. Ранили его конечно там. Ногу потерял. А мы его карточку уже в архив отправили, как быть может умершего. Но живой! Живой! И о своей болезни ничего слышать не хочет! Я уговорила его провериться. Сейчас у меня на руках его анализы. Чисто, как у вас.

- Так может быть всех в виде лечения отправлять на войну? - черным юмором отозвалась Алина.

- Когда бы эти отдельные случаи были собраны воедино... - вздохнула врач, - Да тогда никто бы не принял официальным такой способ лечения. Все-таки, согласитесь, он слишком немилосерден. Еще известный мне случай из первых уст: шахтер. Саркома легкого последней степени. Из последних сил тащится в шахту. Обвал. Их откапывали неделю. Когда его нашли - кожа да кости! Просто живой скелет. Но болезни, как и не бывало!

- Я не понимаю, зачем вы мне все это рассказываете? Вы хотите, чтобы я написала об этом статью?

- Упаси вас бог! Алина! Можно я вас буду так, без отчества?.. Вас обвинят в черти чем! Я обращаюсь к вам с личной просьбой. Мой муж болен соответственно моей специальности. Он ещё не в той стадии, чтобы не передвигаться. Но эта депрессия! Он ничего не хочет. Он, крупный бизнесмен, вяло доделывает дела и лежит. Он все время лежит, даже газет не читает. Смотрит в потолок и иногда капризничает...

- Я тоже так смотрела.

- Надеюсь, теперь вы меня понимаете?

- Но чем я могу вам помочь?!

- Во-первых - тем, что не откажите мне в моей просьбе. Я знаю, что она исполнима. Деньги у нас в семье есть. Посчитайте сколько нужно, чтобы выполнить её. Плюс вам гонорар лично от меня в размере десяти тысяч. Я понимаю, что это не много, по сравнению с операциями на западе... Умоляю. Я заплачу вам сразу после результата... Нет. Чтобы вы решились - первую половину сейчас же. Плюс все расходы беру на себя. Если не получиться - вам не придется отдавать эти пять тысяч. Вы же будете стараться. У вас есть знакомства. Возьмите, пожалуйста, во имя спасения жизни человека, на прокат вертолет. Еще нужен инструктор...

- Ах, вот вы о чем. Но... Если честно говорить, я не думаю, что одного прыжка достаточно. Должна идти долгая борьба за жизнь.

- Продумайте. Продумайте все сами. Я заплачу. Я оплачу все. Только помогите.

- Но если у человека лопнет сердце от страха?

- Если говорить откровенно, это будет не такая мучительная смерть. Он иначе все равно умрет.

- Но вы же посадите меня за издевательство, доведшее человека до смерти.

- Я вам дам все расписки. Мы продумаем такую форму, что никто не догадается - что же на самом деле произошло.

- Но я не способна... - ошарашено выдавила из себя Алина. - Я не способна на жестокость.

Голос врача, голос женщины, жены, вдруг резко изменился - она заплакала, но продолжала говорить сквозь слезы:

- Кто знает, что на самом деле жестоко, а что нет. Хирургические операции, которые не спасают и увеличивают мучение, это не жестоко? А гладить человека по головке, улыбаться ему, говорить, что все хорошо, когда все ужасно - это не жестоко? Я не могу жить и каждый день и ожидать, когда его начнут мучить боли. Помогите! Я умоляю вас!..

"Отдайте ребенка в интернат, все равно ему потом жить в детском доме" - вспомнила Алина, как эта же врач менторским голосом отвечала, словно отрезала безнадежно больной.

- Я сделаю все, что в моих силах.

Встревоженная таким нелегким обязательством Алина почувствовала, что ей надо выполнить его. Но как - это было для неё неизвестно. Она включила в себе того маленького человечка у истока рога для лекарственных трав и пошла, шла и шла по ночному городу, но ни что, никакая улица, ни знакомые площади ни перекрестки не вызывали у неё желания остановиться. Измотанная в конец, чувствуя, что просто хочет лечь и спать, спать. Алина нащупала в кармане жетон. С удивительной ясностью вспомнились цифры телефона, который она никогда и не помнила вроде бы наизусть. Это был телефон Надежды. Той самой Надежды - в шрамах.