Хранитель очарованных комнат - Чарли Хольмберг
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Бастард. Неужели это правда? С чего бы ей лгать об этом? Это согласовывалось с тем, что произошло, но…
Закопать, закопать, закопать.
Пока что придется обойтись тем, что он уставится в стенку. Может, Хюльда знает какой-то чай или настойку, которые его успокоят, и он сможет отдохнуть. Если бы все было настолько просто, что решалось бы сном.
Она все-таки взяла его лодку, так что он нанял человека, который перевез его через залив. Отдавая последние монетки, Мерритт заметил, что в двухстах футах к востоку привязана новая лодка – крупнее его собственной, вмещающая, наверное, восемь человек. Он с прищуром смотрел на нее какое-то время, пока хозяин лодки, в которой он стоял, не попросил:
– Эм. Вы не сойдете на берег?
Мерритт заставил свои ноги на восемь дюймов[18] погрузиться в воду, не отрывая глаз от неизвестного морского судна. Кто к ним приехал? Не Флетчер…
Шлепнув себя дважды по каждой щеке, Мерритт заставил себя очнуться и потащился через густые травы и камыши в сторону дома. По крайней мере, это тихое убежище у него оставалось. По крайней мере, он мог укутаться в рутину, пока будет перестраивать историю своей жизни и решать, что делать дальше. По крайней мере, он мог положиться на Бет и Батиста, что все продолжит идти своим чередом, и на Хюльду…
Ему все еще нужно поговорить с ней. Он хотел – как только разберется со всем этим – бастард – и засунет куда подальше, как всегда делал. Потребуются время и слезы, и несколько несчастливых деревьев примут на себя удар, пока он будет стрелять по ним, а то и бить их кулаками, но он соберет себя по кусочкам, и они поговорят. В его паршивой жизни все еще могло быть что-то хорошее. Господи, пусть у него будет хоть что-то хорошее.
Эта надежда стала ему утешением. Крыльцо заворчало под ногами – Оуэйн был либо рад его видеть, либо чем-то встревожен. Может, лодкой? Заволновавшись, Мерритт ускорил шаг и открыл входную дверь.
Он споткнулся о сундук, стоящий прямо за ней.
Хюльдин сундук.
– Что за… – Он оставил дверь распахнутой и обошел сундук. Рядом с ним стоял чемодан. Он схватил его за ручку и приподнял – полный.
Что происходит?
В этот момент по лестнице спустились двое мужчин, совершенные незнакомцы в рабочей одежде. Они кивнули ему, прежде чем протиснуться мимо, взялись за сундук с разных сторон и потащили его на улицу…
Бет вышла из гостиной и вздрогнула, увидев его.
– Мистер Фернсби! Вы… – Она осмотрела его – он несомненно выглядел препогано – и слабо закончила: – В порядке?
– Едва ли. – Он поднял чемодан. – Это что такое?
Бет закусила нижнюю губу.
Хюльда спустилась по лестнице, не замечая его, пока не дошла до третьей снизу ступеньки. Она замерла, ее слишком большая сумка – которая тоже казалась набитой – была перекинута через плечо. Она побелела, увидев его.
– Какого черта здесь происходит? – Он помахал ее чемоданом. Его свежевыкрашенный фасад пошел трещинами. Он будто снова стоял возле манчестерской ратуши.
Хюльда подняла подбородок и сошла с последних ступенек. Ему показалось, что ее губы на миг дрогнули, но этот признак неуверенности исчез, как только она заговорила:
– Как вам известно, мистер Фернсби, БИХОК запросил мое возвращение в Бостон.
Он уставился на нее, ничего не понимая. Бет попятилась прочь из комнаты.
– БИХОК? – Его тон был жестче, чем он хотел. – Я думал, вы с ними уже поговорили. И вы остаетесь.
– Вас дезинформировали. – Она прочистила горло. Выпрямилась еще сильнее. – Это моя вина. Однако, раз вас не было дома…
– А у вас есть камень общения, которым вы почему-то не воспользовались, – перебил он.
Она продолжала:
– Я взяла все в свои руки. Я уезжаю сегодня, а новая экономка будет вам назначена в течение двух недель, если вы решите взять замену.
Он тупо смотрел на нее. Поставил чемодан, пинком закрыл дверь и рывком развернулся к ней.
– Значит, вы съезжаете, даже не оставив записки?
Ни письма. Ни слова. Ни следа.
Что-то острое и твердое собралось у него в груди.
– Вы сказали, что вы остаетесь.
Она запыхтела:
– Что я сказала, неважно. Я сотрудница БИХОКа, а не ваша…
Его сердце истекало кислотой.
– Это из-за того настырного Генеалогического общества, не так ли?
Она, казалось, была шокирована:
– Что вы имеете в виду?
Ложь, ложь, снова ложь. Почему все ему лгут?
– Вы отлично знаете, что я имею в виду. – Он подошел к ней вплотную, и Бет окончательно испарилась. – Я знаю, что вы с ними встречались. Не лгите мне. Вы уезжаете, потому что этот дом приручен, а я не какой-то там распрекрасный волшебник. В вашей скучной жизни не осталось больше ничего интересного, вот вы и уходите.
Хюльда широко распахнула глаза. Щеки покраснели.
– Да как вы смеете выдвигать столь нелепые предположения! И как смеете вы судить меня, когда сами провели последние тридцать шесть часов, гоняясь за какой-то девицей по всей Новой Англии?
– Девицей? Девицей? – Кислота воспламенилась, плавя его пальцы и выжигая весь воздух. – Если она девица, то я тогда кто?
Хюльда покраснела еще сильнее. Сжала губы в жесткую линию.
– А, Хюльда? – давил он. – Потому что я в этом столь же виновен, как и она.
Сжав лямку своей сумки, Хюльда протиснулась мимо него и подхватила чемодан.
– Я не обязана все это выслушивать. Нас с вами не связывает контракт.
– Контракт! – рявкнул он. – Так давайте-ка я вам помогу с этой праведной тирадой, а? Я еще и бастард! Безработный, озабоченный, лишенный магии бастард. Едва ли я достаточно хорош для таких претенциозных экономок, должен признать!
Она развернулась на каблуках.
– Вы наглый, отвратительный человек! Не смейте вешать свои недостатки на меня или на кого-либо еще в этом доме! – сказав это, она решительно зашагала к двери.
– Ну и уходите! – ревел он ей вслед. – Уходите, как и все остальные!
Она хлопнула дверью.
Костер обжигал жаром и льдом. Он чувствовал себя заряженным ружьем со взведенным курком; ему нужно было во что-то выстрелить. Развернувшись, он ударил в стену так сильно, что та треснула, а по руке пробежала раскаленная добела боль.
Портрет осуждающе цыкнул у него за спиной, и стена восстановилась.
Сжав пальцами переносицу, Мерритт плюхнулся на нижнюю ступеньку и уперся локтями в колени.
– Как и все остальные, – прошептал он и зажмурился так крепко, что ни одна слезинка не могла прорваться.
* * *
Хюльда не
