Приказано добиться результата. Как была обеспечена реализация реформ в сфере государственных услуг Великобритании - Майкл Барбер

Сам Нормингтон до того времени этим вопросом непосредственно не занимался – никто из постоянных секретарей не может делать все и сразу. Но его реакция оказалась впечатляющей. Когда спустя две недели мы провели встречу с ним и с его основными сотрудниками, оказалось, что он взял все под личный контроль. Он сказал, что не хочет обсуждать в подробностях выводы нашей Группы, он намерен исправить дело. В целом он был согласен с предложенными нами мерами и хотел бы в ближайшее время провести еще одно совещание, на котором его коллеги выступят с предложениями о дальнейших действиях. С того момента началась расчистка завалов, и к Рождеству 2004 г. уже появились первые признаки исправления посещаемости в школах, особенно там, где ранее показатели были наихудшими. Так стало ясно, чего на самом деле может добиться постоянный заместитель министра, если сосредоточится на какой-то задаче. И, разумеется, это подтвердило пользу представления сводных результатов группе равных по положению людей из разных департаментов.

В тот же день я собрал и своих сотрудников на совещание по итогам последнего полугодия и поздравил их с завершением работы над сводными таблицами и отчетами по реализации реформ. Эта работа всегда была очень трудоемкой. Непростым было составление текстов, но особенно много сил уходило на согласование с представителями департаментов выводов о состоянии дел и мерах на следующие полгода, для которых нужно было иметь неоспоримые, основанные на фактах аргументы. Кроме того, сотрудникам Группы нелегко было сводить воедино выводы и заключения, касающиеся разных департаментов, и делать это так, чтобы все сравнения и сопоставления были справедливыми. К тому же в конце каждой недели надо было сдавать мне очередные черновые варианты и потом вносить изменения в соответствии с моими замечаниями. Я всегда посвящал субботу чтению первых вариантов отчетов, поскольку знал, что мне придется защищать их выводы перед министрами и постоянными секретарями. К тому же, и это очень важно, если выводы были верными, ясными и имели практическую ценность, они могли оказать огромное влияние на ситуацию в следующем полугодии.

Я считал, что моей главной функцией при редактировании отчетов является исключение любой непоследовательности, управленческих жаргонизмов, а главное – четкое формулирование наших выводов и заключений и постановка внятных и смелых целей дальнейшей деятельности. Тогда, в июле 2004 г., я делал, например, такие замечания:

Стоит помнить… любые уточнения текста способны в перспективе, к декабрю, принести пользу тысячам людей. Эта мысль пугает, но и придает силы.

При ключевых мерах… нужно указать дату исполнения и имя ответственного за них.

Прошу всех отредактировать тексты и проверить правописание, грамматику, а также исключить жаргонизмы. Помните, что премьер должен понять эти отчеты.

Можно заострить и уточнить? Например, что-нибудь насчет недопонимания неотложности и отсутствия четкого руководства.

Слово «перевыполнение» всегда неуместно; с точки зрения пациента, его не бывает.

Почему нас устраивает то, что есть? Разумеется, [предлагаемая мера. – М. Б.] может привести и к другим улучшениям.

Мои пометки носили уточняющий характер, но именно мелкие детали имели большое значение для того, чтобы донести до премьер-министра информацию о реализации реформ. Отчеты, подготовленные в июле 2004 г., были в некотором отношении самыми важными. Хотя в тот момент никто, даже, возможно, и сам премьер-министр, не представлял себе, когда будут следующие выборы, история предшествующей четверти века подсказывала, что с большой вероятностью они состоятся в начале лета 2005 г. В таком случае шесть месяцев, начиная с июля 2004 г., окажутся последним шансом, чтобы еще при этом составе парламента добиться реализации реформы государственных услуг и ее необратимости. Поэтому на нашем совещании, поздравив сотрудников, я также предупредил их, что самой страшной угрозой нам и реформам может стать успокоенность на достигнутом. Для нашего первого детективного романа предстояло написать захватывающую последнюю главу.

Как обычно, в конце июля парламент был распущен на каникулы, и почти все начали расслабляться, но нам с Блэром оставалось еще провести традиционную пресс-конференцию, посвященную реализации реформ сферы государственных услуг. Я не знал, чем буду заниматься в июле следующего года, и понимал, что предстоящая пресс-конференция могла стать для меня последним подобным событием. Вверх по знаменитой лестнице с портретами всех премьер-министров прошлого… в малую столовую… пауза… шум голосов журналистов в большом помещении за закрытыми двустворчатыми дверьми. Пока Блэр просматривал свои заметки для краткого вводного слова, я мысленно пробежался по собственному вступлению, для которого не писал текст. Блэр характерным жестом проверил пуговицы на пиджаке, потом спросил меня: «Вы готовы?» Я кивнул, мы прошли к прессе, и Блэр открыл пресс-конференцию[148]:

Как вы увидите, прослушав выступление Майкла, за последние годы, вне всяких сомнений, мы сделали шаг вперед в предоставлении всех государственных услуг. [Здесь премьер привел ряд статистических данных. – М. Б.] Как недавно говорил Майкл в своем выступлении на заседании кабинета, был достигнут всеобъемлющий и значительный прогресс, который становится необратимым. Это, конечно, радует, но этого недостаточно.

И Блэр перешел к аргументации в пользу принятия пятилетних стратегических планов. Потом наступила моя очередь, и я, как и во время своего выступления на заседании кабинета в начале месяца, рассказал о достигнутом прогрессе и представил статистические данные. Главным был акцент на необходимости продолжения радикальных реформ. При каждой возможности я подчеркивал, что правительственные данные подтверждались независимыми источниками, например, мнением Счетной комиссии.

Самой сложной была часть о борьбе с уголовной преступностью. Мы решили ничего не преувеличивать и не приукрашивать, и я представил данные, из которых следовало, что шанс стать жертвой уголовного преступления был в тот период ниже, чем когда-либо с 1981 г., когда впервые появилась подобная статистика. Тем не менее сохранялись реальные проблемы с насилием и преступлениями, совершенными в состоянии алкогольного опьянения (здесь правительству еще предстояло многое сделать), а также с преступлениями с применением огнестрельного оружия, число которых сначала увеличилось, но потом их рост остановился, хотя контролировать эти преступления все еще не удавалось. Как всегда, при общем снижении преступности были отдельные виды правонарушений, число которых увеличивалось. В заключение я сказал:

В прошлом году я говорил вам, что во всех областях достигнут заметный прогресс, пока не ставший необратимым. В этом году я настроен более оптимистично: достигнут всеобъемлющий и значительный прогресс, который становится необратимым; заложены основы для дальнейших радикальных реформ. Однако задача далека от завершения[149].

Блэр поблагодарил меня и предложил журналистам задавать мне вопросы. Как и можно было предвидеть, и к некоторому моему сожалению, они сразу перешли к заготовленным вопросам о том, станет ли Питер Манделсон новым комиссаром от Великобритании в Европейской комиссии, и снова заговорили о ситуации в Ираке. Я молча простоял за трибуной минут 20, потом сел.

Блэр, как всегда, продемонстрировал свое мастерство в этом жанре, умение сочетать быстроту реакции, глубокое понимание вопросов и остроумие. В тот день в помещении было очень жарко, и через час журналистам явно хотелось уйти, вместо того чтобы продолжать тщетные попытки вывести Блэра из равновесия. Тогда, чтобы развеселить их, под конец он сказал: «Ну, хорошо, прежде чем мы попрощаемся с вами, поскольку я понимаю, как вам понравилось выступление Майкла, он повторит его прямо сейчас». Журналисты нервно рассмеялись, и все закончилось. Тони О’Коннор, который вместе с Кейт Миронидис без устали трудился над подготовкой таблиц для презентации, всю пресс-конференцию просидел рядом с представителем одной известной желтой газетенки. Как он сказал, по мере того как таблицы одна за другой появлялись на экране, журналист негромко твердил: «Чушь собачья… Чушь собачья… Чушь собачья…»

Весь следующий день (23 июля 2004 г.) я провел за работой, но сначала просмотрел прессу. В очерках жаловались на духоту и скуку («Казалось, что нам читали лекцию говорящие часы», – написал Квентин Летс в газете «Daily Mail»)[150], но новостные материалы в основном осветили мое выступление точно и без комментариев. Более серьезные политические обозреватели, как, например, Питер Ридделл в газете «Times», отреагировали на поставленные нами вопросы: «Самое важное на пресс-конференции на Даунинг-стрит, посвященной окончанию парламентской сессии, сказал не Тони Блэр, а Майкл Барбер… Журналисты, как правило, оставляют без внимания [его] ежегодное выступление о ходе реформ, считая, что им приходится скучать эти 10 минут, пока, наконец, не удается перейти к настоящей политике». Далее Ридделл выражал одобрение всему, что я сказал, но потом проницательно, хотя не без скептицизма, вопрошал: как далеко мы зайдем в своем стремлении добавить права выбора и конкуренции, и что случится, когда сократятся темпы роста государственных расходов? Однако главным программным политическим заявлением дня стало высказывание Блэра о том, что «мы только что опубликовали стратегические планы на пять лет. и я хочу добиться их осуществления». В дискуссиях о том, сколько еще времени Блэру необходимо оставаться на посту премьера, эти слова играли роль четко сформулированных обязательств.