Есть время жить - Игорь Негатин

— Ты это к чему сейчас? Начали про баб, а заканчиваем за упокой.

— Так всё связано. Этой политкорректностью долбаной и терпимостью. Мир до такой меры опаскудился, что непротивление злу и телячьи нежности породили вот такую мразь, как эти бабы.

— Саша, заканчивай. А то ты руль так крутишь, что мы сейчас в канаву влетим.

— Не влетим, у нас ещё дел в этой жизни до хрена.

— Ладно, хер с ними, с бабами. Расскажи, зачем в Шауляй ездили.

— В Шауляй? А вот тут, Робби, начинается самое интересное. У меня там маленький опорный пункт организовался. Так, несколько человек. И нарыли эти люди информации чуток. Я это по просьбе Эдгара затеял, но, как понял, с твоей подачи дело началось. В общем, есть в Литве один интересный центр.

— Тюрьма ЦРУ?

— Тюрьма — дело десятое. Даже двадцатое, — отмахнулся Сашка. — Имеем контору, причём, заметь, это не американцы, которая занималась транзитом дури из Афганистана. Политиков наших купили на корню, поэтому те, как обычно молчали, словно язык в задницу засунули. Этот знаменитый рейс под номером N88ZL был далеко не единственным. Так вот, перед самой эпидемией, сюда начали прибывать люди, с той стороны. Взяли объект под свой полный контроль. Такое ощущение, что из этого центра работали по всей Прибалтике и ближнему зарубежью.

— Вирус распространили?

— Вполне.

— И что предлагаешь?

— А что предложить могу? Эта информация через моих начальников не шла, по своим каналам проверял. Если приду и скажу, мол, знаю, что произошло и откуда нечисть полезла, думаешь, моё руководство захлопает в ладоши и скажет: бери, дорогой, всех бойцов — и вперед, на штурм? Может и скажет, а может, и нет…

— Мысли есть?

— Какие тут мысли? — Сашка пожал плечами. — Брать надо этот объект. Штурмовать и зачищать. Там уже на месте разберемся, правы мы или нет. Если нет, то возьмем пару лишних грехов на душу, а если да — есть шанс достать вакцину. Тебе же легче будет на Украину ехать.

— В Украину, — автоматически поправил я.

— Чего? — не понял Сашка.

— В Украину, а не на Украину. Ты же не ездишь на Вильнюс…

— Один чёрт… Я когда Российские каналы смотрю, один хрен половины слов не понимаю, хоть и русский. Консенсус, прайвасити и пабликрилейшн… Испоганили язык.

— Я уже не верю, что туда доберусь. В Украину эту. Месяц уже собираюсь. То одно, то другое. Теперь ещё тюрьма эта, — хмуро сказал я.

— А ты что хотел? — удивился Сашка. — Р-р-аз, в машину сел и поехал? Через недельку после старта? С ума-то не сходи. В Вильнюсе, по слухам, народ до сих пор стреляет. Таких городов на твоем пути будет до задницы. Так что доехал бы до первого столба. Сам говорил, что они там с вояками закрепились. Значит, живы, и зомби не страшны. Зомби что — нежить. Сейчас период такой, что живой человек страшнее морфа. Это через полгода-год, встретив человека, будешь радоваться.

— Ну да, ты мне для успокоения ещё библию процитируй, мол: обнищает мир любовью, единодушием, целомудрием. Люди станут как хищные птицы, набрасывающиеся на падаль, и будут пожирать тела мертвых. И станут люди лукавее бесов…

— Именно так, Роберт, именно так. Лукавее бесов…

Роберт. 28 апреля, вечер

До Рамучяй добрались без приключений. Линас, с дыркой в плече, остался у отца, где его раной занялся Док, а Сашка связался со своей базой и вызвал конвой. Правильно — нечего сейчас в одиночку ездить, лучше пусть встретят. Мы попрощались со всеми участниками «пробега» и отправились домой. Как это ни грустно, но дел в Клайпеде у нас больше нет…

Если отбросить хмурые лица соседей, то нашему возвращению были рады. Даже Юрка, всем на удивление, что-то приветливо буркнул. Дожили — пятьсот километров в оба конца, а встречают, словно мы из кругосветки вернулись. Про результаты поездки на базе уже знали — связывался с ними по рации, когда ехал в машине Линаса, поэтому с вопросами никто не наседал. Только Вида не утерпела и пустила слезу. Приобняв девушку за плечи, наша хозяйка увела её в дом. Это правильно — выплакаться им обеим необходимо. Хранивший скорбное выражение Альгис дождался, пока женщины уйдут в дом, и ткнул меня кулаком в бок.

— Хрюшек нам привезли. Целых три штуки! — он помахал перед моим лицом пальцами. — Три! Мы для них уже загон смастерили. И ещё куча мешков, часть с продуктами, часть с разными полезными мелочами.

— Радоваться надо, — устало бросил я. — Даром, что ли, штурмовали.

Вспомнил брошенные в канаву трупы Римаса и его маленького ребёнка и почувствовал, как лицо исказила злобная гримаса.

— Ты чего, Робби? — спросил Альгис. — На тебе лица нет. Из-за Асты переживаешь?

— Устал просто. А ещё грязный и небритый, противно.

— Баньку уже затопил, пойдете попаритесь. Как вообще, хреново, да?

— Если имеешь ввиду территорию между Каунасом и Клайпедой, — ответил Айвар, расстёгивая жилет, — то да, дела хреновые.

— Скоро будет ещё хуже, — Альгис посмотрел на нас. — Ну, чего уставились, как солдат на вошь? Да, половина подвала мешками забита. Консервы разные, крупы. Зерна немного, соли три мешка. Тушёнка есть. Мужики, мы с этим протянем до зимы, и то не жируя. А дальше что?

— А огород? — спросил Айвар. — Ведь Валерка копается там, делает что-то.

— Как городским людям, которые полагают, что булки растут на деревьях, объясню: огород — это так, для подкормки. Свежая зелень на стол, витамины и прочая закуска. Николай с рыбным хозяйством возится. Коптит, вялит, но на одной рыбе тоже не проживёшь и всю группу с огорода не накормишь. У нас сейчас сколько людей? Восемнадцать человек. Как ни крути, это немало. А Роберт ещё семью привезет.

— Ты прав, Альгис, прав, как всегда, — я опустился на скамейку. — Что предлагаешь?

— В общем, пора браться за мародёрку. Мы уже с этим опоздали, но придётся собирать то, что осталось. Искать то, на что люди не обратили внимания — семена разные и прочее. И пахать, пахать, пока вы на Украину не уехали. А то вернётесь, а мы здесь друг друга доедаем. Кстати, такое уже было, пока вы в Клайпеду катались.

— Как так было? — мы удивлённо вытаращились на него.

— А так, — вздохнул Альгис. — У одной соседки нервишки не выдержали. Она пошла в баню и вскрыла себе вены. Час сидела, смерти ждала, дура. Потом, когда слабеть стала, испугалась, хотела дойти до дома, но уже не вышло. Упала и умерла. А муж, раздолбай такой, думал, она стиркой занялась. Когда вышел искать, то на зомби нарвался. Она его укусила, он в крик. Соседи выскочили и, недолго думая, упокоили обоих. Два ребёнка сиротами остались, кто-то из соседей забрал. И вот ещё, — Альгис нахмурился, — на этой стороне озера видели морфов.

— Морфов?

— Да, ребятки, морфов. Полагаю, что эти твари через лес проходят, по старой дороге. Вдоль реки, в лесу, есть несколько хуторов, а у нас за последние два дня из посёлка пропало три человека. Одного из них вчера вечером нашли, на пляже. Точнее — то, что от него осталось. Вот такие у нас дела, — подвёл он итог. — Ладно, идите мыться, после поговорим.

Роберт. 29 апреля, восемь часов утра

С нами связался Линас, которому надоело сидеть в Рамучяй и он собирался перебираться к нам. Рана оказалась пустяковой, так что вполне может приступать к работе, дел здесь по уши и даже больше.

— Робби, тут к нам человечек завалился, вчера вечером. Вас ищет. Мы его устроили на ночь, теперь думаем — пристрелить, как шпиона, или это правда ваш человек?

— Кто такой?

— Назвался Ингваром, говорит, что журналист. Весёлый такой парень, даже слишком.

— Шрам на лице есть?

— На правой щеке.

— Знаю такого. Ладно, если поедешь, захвати его с собой, может, что-нибудь интересное поведает. И ещё — осторожнее на дороге, говорят, у нас тут морфы бродить начали.

— Нихера себе новости, — присвистнул Линас.

— Захвати трёху свою, трофейную, будем стрельбой заниматься.

— Договорились. Буду через пару часов.

Смотри ты мне, вернулся всё-таки Журналист. Ну, раз приехал… Телевидения нет, радио молчит, от интернета одни воспоминания остались, так что хоть новости расскажет, газета ходячая. Я, кстати, надеялся распросить его по другой теме. В своё время про тюрьму ЦРУ в Литве только ленивый не писал. Судя по темпераменту, Ингвар таким не был. Может, и найдётся какая-нибудь нужная для нас информация.

Через два часа увидел знакомый джип и пылящий за ним Самурай. Проезжая мимо меня, Линас кивнул, приоткрыл окно и, резанув рукой по горлу, сказал:

— Позже к тебе зайду, меня и так этот журналюга достал своими разговорами!

Да, потрещать языком Ингвар любит. Наверное, уже и в Рамучай всем надоел, раз его так быстро выпроводили. Я открыл ворота и кивком указал, куда гостю поставить машину.

— Да, господа, вот и я, — Ингвар улыбался так, словно ему разрешение на публичную казнь тещи выдали, — жив, здоров и очень голоден. Меняю свежие сплетни на тарелку супа.