Есть время жить - Игорь Негатин

— Ну что, коллега, — кивнув на избу, спросил Айвар, — пойдём, пообщаемся с крестьянством?

— Пойдём. Только не нравится мне здесь.

— Что именно?

— Посмотри, окно в доме открыто. Видишь? На левой стороне.

— Тебе нигде не нравится. Хотя да, странно как-то. Ладно, идём глянем.

Огляделись вокруг, покричали, в надежде, что отзовётся кто-нибудь. Тихо. Как на кладбище, не к ночи будь помянуто. Сейчас главное — слушать. Слушать и не торопиться, на тот свет всегда успеем. Подходим к крыльцу — не заперто. Убираю Сайгу за спину, пистолет в тесноте избы поудобнее будет. Медленно открываю дверь, с левой стороны меня страхует Айвар. Ну вот, теперь очень осторожно. Чёрт, ну и запах! Никогда к этому запаху не привыкну. Сладковатый запах разложения словно висел в воздухе. Приторно-тягучий, словно патока; тьфу ты, гадость какая! Я быстро оглянулся на Айвара и, резанув большим пальцем по горлу, указал на дверь. Он кивает в ответ и натягивает на лицо шахидку. Мысленно ругнувшись, делаю шаг внутрь.

— Вот с этого и отожрались, — выдавил из себя коллега, который вошёл в комнату следом за мной. За период эпидемии мы уже насмотрелись на смерть, причём в самых разных ипостасях, но каждый раз она вызывала вполне понятные эмоции. Если бросить в блендер кусок парного мяса… Ну, в общем, вы, наверное, поняли. Перевёрнутая мебель, шкаф светлого дерева, даже потолок — все было покрыто бурыми пятнами. А уж запах стоял — казалось его можно резать ножом. То, что некогда было людьми, теперь разбросано по всей комнате в виде костей и огрызков плоти, на которых белесыми пятнами шевелились личинки червей. Айвар тронул меня за плечо и кивнул.

— Уходим…

Когда мы вышли на улицу, я сдернул шахидку с лица и несколько раз глубоко вдохнул. Оглянулся вокруг и пошёл к колодцу. Вода была чистая; перед тем, как пить, мы посветили в колодец — ещё не хватало, чтобы там что-нибудь дохлое плавало. Как и везде в округе, колодец был неглубокий, водяные жилы залегали вблизи поверхности. Вытащив ведро холодной воды, нагнулся и вылил половину себе на голову. После комнаты у меня было ощущение, что этот запах въелся намертво, даже в лёгкие.

— Робби!

Я обернулся на крик Айвара и увидел, что он держит под прицелом ворота сарая.

— Что там?

— Морф. Но какой-то странный. Слишком худой и длинный. На богомола похож. Он так быстро промелькнул.

— Понял.

Первая мысль, которая мне пришла в голову — сжечь к чёртовой матери и этот дом, и сарай, и всё, что там в этом сарае поселилось. В памяти промелькнула фотография времён Вьетнамской войны — горящие дома и на их фоне солдат с М14. Ну к чёрту, нельзя, эдак можно и лес поджечь.

— Валим?

— А что с ним делать? — сквозь зубы процедил я. — Смотреть на него? Надо его наружу выманить. Прикрой.

— Может, подождём, сам выползет?

— Скоро темнеть начнёт, на «подождать» время нет. Прикрой, дверь пошире распахну, — я обошёл Айвара, чтобы не перекрывать ему сектор стрельбы, и приблизился ко входу в сарай. Там явно держали скот — на пороге видны ошметья навоза, перемешанные с соломой. Взялся рукой за обрывок верёвки, привязанный к ржавой скобе, и потянул скрипнувшую дверь на себя…

Меня спас жилет. А точнее, магазины к Сайге, которые лежали в нагрудных карманах жилета. Когда створка дверей начала открываться, в неё что-то сильно ударило, и прямо на меня выпрыгнул морф. Я таких ни разу не видел и, сильно надеюсь, что больше не придётся. Маленькое тело, размером с хорошую овчарку, и не по размеру длинные, тонкие руки. Это даже не морф, это скорее паук на четырех длинных лапах!

Он ударил меня в грудь, отчего я отлетел назад и упал на спину, больно ударившись о какой-то твёрдый предмет, не успев даже выстрелить. Айвар что-то матерно кричит, два быстрых выстрела, а морф уже вот, рядом, почти нависает надо мной, скаля челюсти. Почти не целясь, стреляю в него — мимо! Скребу по скользкой земле ногами, по горлу прокатывает холод, падая куском льда в желудок. Позади меня опять хлопают выстрелы Айвара, всё чаще и чаще, словно ему некогда целиться, но на теле морфа я не вижу попаданий! Куда же он стреляет, мазила!!!

Морф прогибает горбатую спину и резким, почти неуловимым движением хватает меня за жилет. Ну, с-с-сука, хватаю его левой рукой за запястье, чтобы удержать, и резко откидываясь назад, тяну на себя, выбрасывая навстречу руку с пистолетом. Выстрел! В голове морфа появляется аккуратная дырка. Стреляю ещё несколько раз, невольно прищуриваясь, когда вижу, как из головы морфа брызжет чёрная слизь. Морф замер и покачнулся. Но покачнулся уже мертво, словно подрубленное дерево. Лапы подгибаются, и валится набок, чувствую, как последним движением он сжимает на моём жилете свои длинные пальцы.

Всё ещё лежу на земле, не в силах оторвать взгляд от рухнувшей рядом нежити, когда слышу ещё несколько выстрелов. Они выводят меня из ступора, и я оглядываюсь. Метрах в десяти стоит Айвар, привалившись спиной к трактору, и затейливо матерится по-русски. Перед ним на земле ещё два морфа. Они похожи на того, который напал на меня, разве что размером немного помельче.

Сажусь на земле, вытираю рукавом мокрое лицо и сплевываю на землю кровь — прикусил губу, когда падал. Вяло отпихиваю ногой морфа, перезаряжаю пистолет и поднимаюсь на ноги, надо еще сарай проверить. Внутри нахожу останки коровы, голова телёнка и ещё каких-то животных, опознать которых уже не получится — одни кости. На подгибающихся ногах подхожу к Айвару и, опираясь на колесо, медленно достаю из кармана две сигареты. Прикуриваю, одну передаю ему.

— Славно постреляли…

— Да, — от глубоко затягивается и устало кивает, — что это за твари?

— Это? — переспрашиваю я. — Так понимаю, что это были дети… А в комнате их родители, на которых они и отожрались до такого вот состояния.

— Выросли детки. С помощью дедки и бабки. Хотя нет, там четыре головы. Наверняка ещё и папку с мамкой сожрали. А в сарае что?

— Была корова.

— Вот, — кивает он, — а корова пошла на закуску…

— В лесу ещё морфы есть, — напоминаю я. — Наверное, тётя.

— Или дядя, — соглашается Айвар, — родственнички, мать их так…

Роберт. 29 апреля, вечер, часом позже

Осмотрели хутор, кое-что решили забрать с собой. Автомобильный прицеп с чурками дров прицепили к машине. Туда же загрузили несколько канистр, с соляркой, которые нашли в сарае.

— Смотри! — Айвар махнул в сторону загона.

Я поднял голову — в дальней части загона виднелся силуэт лошади. Загон был приличных размеров, и вдобавок уже начинало темнеть.

— Вроде живая, — Айвар посмотрел на меня.

— А ты что, лошадей-зомби видел?

— Я вообще давно лошадей не видел. Напуганная какая-то.

— Пожил бы ты несколько дней в окружении нежити — ещё не так бы дёргался. Попробуй с нашими связаться, а? — я смотрел на лошадь и прикидывал шансы её отловить.

— Не дотягивает, лес мешает. Ты что, ловить её собрался?

— Предлагаешь бросить на съедение морфам? Жалко живую тварь бросать.

Ладно, пойду гляну на лошадку. По виду, крупный жемайтукас[97], в холке примерно метр пятьдесят. Гнедой масти, крепкая — как говорится, и в пир, и в мир. А ведь лошадь нам пригодится, ту же землю пахать. Ничего не поделаешь, раз мир катится в прошлое, будем пересаживаться на гужевой транспорт. Взял из рюкзака хлеб, испечённый Видой, и отправился в загон. Лошадь, слегка наклонив голову, настороженно смотрела на меня, словно решая, убежать или остаться. Видно, что испуганная, на месте не устоит, того и гляди, сорвётся, бегай потом за ней по загону. Удивительно, как её только морфы не поймали. Ну ладно, попробуем уговорить — что теперь делать, не бросать же! Усаживаюсь на ограду и начинаю с ней разговаривать. Слышу, как за моей спиной начинает нервно посмеиваться Айвар; в ответ, не меняя тембра, таким же добрым голосом предлагаю ему сходить в задницу. Затихает. Аккуратно, не торопясь подхожу к лошади и протягиваю на ладони хлеб. Не шарахнулась, и на том спасибо. Подумала, глазом покосила, шумно выдохнула и аккуратно, одними губами, взяла хлеб. Ну что, вкусно, чертяка? Погладил по шее — стоит вроде смирно, только глазом косит, мол, кто ты такой, человек, пахнущий оружейным маслом? Фыркнула недовольно, но не зло. Скорее выразила своё мнение о моём запахе. Только мышцы на груди подрагивают да жилка на шее бьётся. Ран нет, спина, слава Богу, не сбита. Это хорошо. Провёл рукой по холке — чисто. Протру, конечно; не дай Бог, пылинка — ведь собью седлом спину, придётся пристрелить. Кто с ней возиться будет и лечить? Разве что Аста. Вот времена настали: человека завалить — даже не задумаешься, а животное жалко.

Надо седло искать. Возвращаюсь в сарай и слышу, как следом за мной топает лошадь. У ограды грустно останавливается, словно боится, что брошу. Не переживай, не оставим. Если дети были, то голову даю на отсечение, найдётся и седло, любят у нас верховую езду. Не вести же её за недоуздок через лес! Есть седло! Как говаривал один мой знакомый, «аглицкого типу». Рядом с седлом аккуратно висит вальтрап, сделанный из детского одеяльца. В общем, нашёл весь гарнитур, аккуратно развешенный на деревянных колышках. Собираю все хозяйство в рюкзак, вещи-то дефицитные. Кстати, а что у неё с характером? Судя по форме и толщине трензелей, не вредная лошадка — они с одним сочленением, типа «империал», средней толщины.