Ставок больше нет - Казанцев Кирилл

Он хотел сказать еще что-то, но только Василий, пресекая дальнейшие попытки общения, опередил его своим вопросом:

– Слышь, пацаны, а какая шконка свободна, а? Спать хочу – мочи моей нет! Двое суток на ногах.

– Да не вопрос, братуха! – "Шустрик" указал на верхнюю шконку. – Ложись, отдохни. А с утра поговорим.

– Да уж, – пробормотал Скопцов, забираясь на жесткий дощатый топчан. – Поговорим.

6

– Смотри, что у одного из "домушников" в кармане нашли! – Дежурный по РОВД, в который были доставлены Ман и Лом, ловко перебросил оперативнику, стоящему перед ним, прямоугольную корочку милицейского удостоверения. – Лейтенант Решетилов. Оперуполномоченный ОУР.

Молодой опер – это было его первое самостоятельное дежурство – заглянул в удостоверение.

– Поработай с ним, – предложил дежурный. – А потом с этого Решетилова, с раззявы; бутылку стрясешь.

И дежурный по РОВД, и оперативник были твердо уверены в том, что это удостоверение попало в руки задержанного с фамилией Манушко случайно. Ну, кто-то потерял по пьяни, а этот нашел. И собирался в дальнейшем его использовать в делах неправедных.

И все равно, притащив неудачливого вора в кабинет, опер решил на него "наехать". Просто так, на всякий случай.

– Так ты, сука, нашего сотрудника "замочил"! – дурным голосом заорал он, нависая над сидящим Маном. – Ты, блядь, на братуху нашего руку поднял! Да я тебя сейчас порву, как ржавую селедку, мразь!

Хлоп! Хлоп! Две солидные, крепкие затрещины Мотнули голову Мана сначала слева направо, а потом в обратном порядке.

– Говори, тварь, пока дышишь! – "гнал жути" опер. И от души удивился, когда задержанный внезапно побледнел, сжался, прикрыл голову руками и тоненько закричал:

– Это не я! Честное слово, не я!

– А кто? – с некоторой долей растерянности уточнил опер.

– Это Лом! Ну, тот, которого со мной задержали! Это его работа!

– Точно? – зачем-то переспросил опер.

– Клянусь вам, это он, падла!

Опер отошел от задержанного, устроился за столом, после чего, не скрывая больше собственной заинтересованности, предложил:

– А ну-ка, давай рассказывай, все по порядку!

Рассказ занял не так уж много времени. И получился он каким-то очень куцым, чувствовалась в нем какая-то недосказанность, явно просматривалось то, что называют обычно "белыми пятнами". Даже при всей своей неопытности опер не мог их не заметить.

– Чего-то ты, братец, пи...шь!.. – с видом многоопытного, повидавшего виды человека заявил он. – Давай-ка лучше по-хорошему выкладывай, что еще у вас за душой есть. Ведь все равно узнаем, а так... Глядишь, за сотрудничество со следствием скощуха какая будет...

Ман немного помялся. Но только терять ему было уже нечего, и это он сам прекрасно понимал. Игра окончена. Сокрушенно махнув рукой он, теперь уже обращаясь к молодому сыщику на "ты", попросил:

– Слышь, командир, дай сигарету!

– Не вопрос! – Оперок выложил на стол перед ним пачку. – Кури!

Ман прикурил, несколько раз глубоко и жадно затянулся, потом сказал:

– Короче, такое дело... Есть за намии еще кое-что... Слушай сюда...

На этот раз рассказ затянулся... Опер, опасаясь спугнуть привалившую ему удачу, не перебивал, слушал внимательно. Лишь только время от времени делал пометки на лежащем перед ним листке бумаги...

Ман рассказывал все. Ну, если уж брать по большому счету, не совсем все... В определенных моментах он старался либо преуменьшить свою собственную роль, либо вообще умолчать о ней. Также, по каким-то своим, одному ему известным мотивам, он не назвал имени организатора и вдохновителя операции в целом.

Опер в это время лихорадочно размышлял. Конечно, можно уже сейчас звонить дежурному по УВД области... Но только тогда он сам останется, что называется, "с носом". Ему ничего не перепадет, и ни в одном приказе о поощрении его фамилия фигурировать не будет. Все поделят между собой "старшие товарищи". А пацану, каким, по большому счету, он и являлся, хотелось отличиться. Хотелось, чтобы его заметили и выделили из толпы однокашников.

Поэтому, закончив разговор, он вернул Мана в камеру, а сам подошел к дежурному:

– Короче, надо поднимать следователя прокуратуры...

– Зачем? – недовольно покосился на не в меру ретивого подчиненного многоопытный дежурный.

– "Мокруха", – солидно сообщил опер. – И не одна... Жулик "колется" до самой сраки, сдает подельника...

– Подельника задержим? – осторожно поинтересовался дежурный.

– Он уже у нас...

Дежурный быстро прикинул перспективы. "Мокруха", пусть даже и чужая, – это серьезно. Круто, как говорит нынешняя молодежь. А если еще и не одна, будет чем козырнуть на завтрашнем разводе. Может быть, даже удастся избежать "дежурного" втыка.

– Ладно, – принял он решение. – Я тебя никуда не посылаю. Работай, раз уж прет. А за следаком сейчас машину отправлю.

Глава 21

1

– Слышь, Василий!

Скопцов мотнул головой и тут же одним коротким, стремительным движением привел тело в вертикальное положение. Какие-то секунды он ошалело водил глазами из стороны в сторону, не в силах понять, что же произошло и где он, в конце концов, находится. Потом вдруг все вспомнилось. Сумин, какие-то нелепые и ненужные вопросы, идиотские подозрения, камера с "экономистами"...

Кстати, один из них, тот самый "шустрик" Серега, стоял в нескольких шагах от шконки, на которой сидел Василий.

– Ну, ты, блин, даешь! – с уважительными интонациями в голосе сказал Серега. – Вроде спал – а тут раз! И уже все... Я даже испугался немного...

– Не надо трогать спящего человека, – недовольно пробурчал Василий.

– А я че?! – засуетился "шустрик". – Я ниче! Хавчик принесли, остынет... Вот и решил тебя разбудить! Ну, типа, похавать. Да и побазарить... А то скучно... Тех двоих на следку выдернули.

Сидя на верхней шконке, Скопцов огляделся. Действительно, в камере были только он и "шустрик". Те двое, чьих имен он даже и не запомнил, исчезли, испарились.

– Значит, говоришь, побазарить? – с нехорошей улыбкой поинтересовался Скопцов.

– Ну да, – подтвердил "шустрик". – Скучно...

– Побазарим. – Василий легко спрыгнул со шконки. – Отчего же не поговорить с хорошим человеком?

Для него ситуация была более чем ясной. Конечно, он с этим раньше не сталкивался сам лично. Но не раз о такомслышал.

Серега, не уловивший ни в словах, ни в улыбке Василия подвоха, радостно закивал головой – ну да! С хорошим-то человеком...

2

– Федор Михайлович, что происходит?! – Грозно набычившийся Михайлов скалой навис над столом начальника.

– Ты о чем, Игорь? – абсолютно равнодушно, как бы не заметив такого вот нарушения субординации, поинтересовался Сумин, перебирая бумаги.

– Почему задержали Васятку... то есть Скопцова?

– Потому, что были основания для этого, – просто ответил начальник областного розыска.

– Да это натурально бред какой-то! – возмущенно вскинулся Михайлов. На этот раз Сумин оторвался от бумаг и внимательно посмотрел в глаза оперу. Под этим взглядом Игорь вдруг стушевался. От его воинственного настроя не осталось и следа. Он выпрямился и, отступив на шаг, неловко переминался перед столом с ноги на ногу.

– Присядь, Игорь, – предложил ему Сумин. Старший опер послушно занял место напротив начальника. Тот же, в свою очередь, вышел из-за стола и, прохаживаясь из угла в угол кабинета, заговорил медленно и размеренно: – В какой-то степени я пытаюсь понять твое возмущение. Скопцов – твой друг, вы хорошо и с давних пор знакомы. Но! – Федор Михайлович на секунду приостановился и назидательно поднял вверх палец. – Сколько лет вы не виделись?