Золотая шпора, или путь Мариуса - Евгений Ясенов

— Вот так, понял? — спросил Барбадильо. Мариус был удручен. Пока не предвиделось ни малейшего шанса оказаться "внутри, когда золоченая арка закроется".

— У меня есть план, — обрадовал его Барбадильо. — Сам не знаю, почему, но чувствую, что должен тебе подсобить.

Вечером следующего дня — в семь часов, как обычно — хранитель со своим рыжебородым служкой покинули часовню. Служка направился в комнату отдыха. Хранитель взялся за ключ. Солдат потянулся и стал разминать конечности, готовясь принять пост.

Мариус, притаившийся за углом, с трудом поймал в осколок зеркала солнечный луч, уже пропитанный предсмертной краснотой, и послал «зайчика» в окно гостиничной комнаты, где они с Барбадильо остановились. Там луч обнаружил другой, более крупный осколок, установленный на подоконнике. Оттолкнувшись от зеркала, солнечный зайчик ослепительно блеснул. Тонкий, но стремительный лучик транспонировал действие в другую точку местности.

За часовней раздался страшный грохот. Земля содрогнулась. Мариус, хотя и готовился заранее, дернулся, как лошадь, получившая шенкеля. Он никак не ожидал такого грандиозного эффекта. Но ему удалось быстро взять себя в руки. Выглянув из-за угла, он убедился: все идет, как надо.

Солдата будто ветром сдуло. Все прочие сонные посетители площади тоже бросились на шум. Изо всех окон, выходивших на площадь, гроздьями свешивался народ. В этом и таилась опасность. Однако народу было не до Мариуса. Все смотрели туда, в проулок, за часовню, куда умчался солдат и куда заинтересованно, но нерешительно заглядывал хранитель реликвий, одновременно озираясь на дверь часовни. Закрыть дверь он не успел — и потому рискнул отойти от нее лишь на десяток шагов.

Заступил решающий фазис операции. Стараясь не суетиться, Мариус стал подкрадываться к двери. И тут его чуть не сбил с ног плоско-выпуклый попомщник хранителя, который галопом несся к своему патрону. Мариус вжался в стену — жирное тело пролетело рядом, как пушечное ядро. Подскочив к хранителю, огнебородый завязал с ним оживленный диалог, отчаянно жестикулируя. Мариус подкрался вплотную к двери. Дверь таки осталась приоткрытой. Хранитель и служка продолжали крикливую беседу, показывая всеми четырьмя руками в сторону взрыва. Наконец, бородач кивнул головой и скрылся в проулке. Мариус понял, что хранитель сейчас вернется к двери. Не дожидаясь его прихода, Мариус проскользнул в часовню.

По рекомендациям Варбадильо, он тут же забился в самый дальний из углов, а там оказалось весьма подходящее сооруженьице. Что-то типа алтаря. Мариус как раз нырял под него, когда дверь заскрипела и в помещении послышались шаги.

Затаившись в своем укрывище, Мариус ждал. Шаги приближались. Вскоре Мариус увидел сапоги. Хорошие, из мягкой кожи, с высоким каблуком. Такие из Фицара привозят — там лучшие в мире кожевенные мастера. Сапоги наверняка принадлежали хранителю, были снабжены бронзовой пряжкой и выдавали во владельце человека среднего достатка, который может себе позволить ежедневно кушать нежного цыпленка, но ни в коем случае не даст попрошайке на паперти более трех грошей. Мариус вспомнил свою потрескавшуюся обувь, и его охватила несоразмерная злость. Он почувствовал к хранителю поистине классовую ненависть.

Сапоги метнулись вправо, затем влево. Шаги удалились и стихли. Несколько раз повернулся ключ в замке. Выждав пять минут, Мариус вылез из своей ниши — весь в паутине и какой-то трухе.

Итак, план Барбадильо сработал. Простой и гениально дерзкий план. Варбадильо приготовил небольшую мину, достав где-то необходимое количество толуола. Заряд он предполагал взорвать с тыльной стороны часовни — но так, чтобы ни в коем случае не причинить зданию ущерб. Это Барбадильо гарантировал. Диспозицию он определил так: сам маэстро церемоний находился в укромном месте, у мины, и во все глаза глядел в окно гостиницы, ожидая, когда там блеснет солнечный зайчик, посланный Мариусом. дождавшись сигнала, он привел в действие заряд. Направленного действия, по его терминологии. Кто скажет, что это не простой план, может закрывать книгу.

Мариус оглянулся. Солнечный свет проникал в помещение с трудом. Но Мариус отлично видел на стене светящуюся красным надпись. Напрягая все силы, он принялся вспоминать буквы и складывать их в слова. Все шло гладко. Только вот пятая буква… Мариус, проклиная все, вспоминал, в каком окружении она прежде встречалась. Дьявол! Это, конечно, буква «д», так похожая на домик. Беда с ней просто.

А слово было — «тверди». "Двенадцать морей одолев, могучий пескарь тверди…" Хорошо, но все так же непонятно. Ладно. Главное — дело сделано. Шестая задача Ордена выполнена. И, черт возьми, половина головоломки разгадана! Шесть из двенадцати слов найдено, черт раздери!

Эта мысль должна была принести облегчение. Мариус по опыту знал что вторая половина дела — всегда легче, чем первая, будь это срок, путь или работа. Мариус вспомнил, как всегда тянулись первые дни дежурства на альпийских лугах и как вихрем пролетали последние. Но мысль о половине пути облегчения не принесла. Почему? Мариус понимал, почему. Конец дела должен содержать хоть какой-то позитив. Должны быть причины к нему стремиться. Он должен быть познаваем и предвосхищаем. В данном случае не наблюдалось ни того, ни другого.

Барбадильо рекомендовал дождаться наступления плотной темноты и выбраться через окно. Мариус осмотрел эти окна. Четыре из них вели в тихие боковые проулки. Открывались они изнутри. Да-с! Изнутри-то изнутри, да только, убедился Мариус, все окна забраны решетками. А прутья намертво вогнаны в стены. Воздуховод? Он, безусловно, есть, но поди его найди.

Мариус сел и задумался. В хранилище стоял тяжелый аромат какого-то репеллента. В конце концов, альтернатив не так много. Единственное, что приходит на ум — попробовать, притаившись у двери, выскользнуть на улицу, когда хранитель появится здесь утром.

Так или иначе, но до утра из часовни не выбраться. Странно, но Мариус сохранял полнейшее спокойствие. Что-то нашептывало: благополучный исход конкретной операции неизбежен. Единственное, что докучало — монотонный серебристый звук. Откуда он шел, Мариус не мог понять. Это злило.

Через несколько часов Мариус устал сидеть. Поднявшись, он вынул из-за пазухи золотую шпору. В сумерках шпора работала, как светильник средней мощности. Мариус с удивлением и удовольствием убедился, что видит все вокруг в радиусе пары локтей.

Он решил осторожно изучить помещение. Что-то блеснуло справа. Мариус посветил шпорой. И отшатнулся в испуге. На него уставилась дико оскаленная морда. Прошептав: "Спаси, Господи!" — он приложил три пальца к сердцу и опасливо двинулся далее.

В круг света попала темная масса. Мариус пригляделся. Из темноты выступила выточенная из камня фигура какой-то ирреальной рыбы с длинным приплюснутым носом. Изделие покоилось на подиуме. Свет шпоры как бы притягивался рыбой, впитывался ею — и потом, усвоенный и переработанный, образовывал внутри, в грудном отделе фигуры, золотистый шар. Заинтересовавшись этим эффектом, Мариус шагнул вперед. И наткнулся на что-то, издавшее колокольный звон. Мариус сунул шпору за пазуху и замер. Сейчас, сию секунду отворится дверь — и войдет солдат, а может, не только солдат…

Темнота душила Мариуса. Он ждал, торопя неизбежное. Но солдат не шел. Неужели пронесло? Мариус позволил себе вздохнуть — получился вздох облегчения. Миллиметровыми шажками Мариус побрел к своему лежбищу в алтаре.

Оставалось совсем немного. Мысленно Мариус уже устраивался там, в этом алькове. Но тут произошло то, вероятие чего даже не рассматривалось. Задняя стена (глухая, по предположениям Барбадильо) раскололась. В ней прорезался большой проем, метнув на Мариуса сноп ослепительного света. Прикрыв глаза, Мариус разглядел сквозь слезы фигуру хранителя реликвий с могучим фонарем в руке.

Хранитель стоял на пороге — на расстоянии вытянутой руки. Пальцы Мариуса схватили первое, что подвернулось. Ничего удивительного, что подвернулась шпага Вульвера. Издав всасывающий звук, хранитель свалился, загромоздив проход. Мариус едва успел перехватить фонарь. Похоже, шпага пронзила хранителю сердце. Мариус механически вытащил оружие из тела убитого. Последняя конвульсия — и хранитель окончательно перестал существовать.(Непонятно, зачем было его убивать? Можно было просто оглушить.)

В голове Мариуса господствовала леденящая пустота и гулял сквозняк, выметавший из мозгов любую мысль. Мариус переступил через тело хранителя и прошел узким и коротким коридорчиком, который вел в другое помещение. Ясно: тут обитает хранитель и его верный пес, то есть огнебородый служка. Ошибка, подумал Мариус. Хранитель обитает отныне в иных сферах. А служка — Он пока в нашем мире. Хотелось бы знать, где конкретно.