Английский детектив. Лучшее - Артур Дойл

Потом она двинулась дальше. Когда она завернула за угол, я вышла из машины, но направилась не прямо к двери Тельмы, а, обойдя дома сзади, нашла ее калитку. Толкнула ее, та подалась. Замок на ней был совсем слабый и открылся от одного нажима.

Я прошла по узкой дорожке мимо полного мусорного ведра и небольшого домика, который, очевидно, раньше был туалетом. Подойдя к кухне, я, недолго думая, открыла дверь и вошла.

В нос ударил отвратительный запах. По бокам от раковины высились горы немытых тарелок. На полу стояли две миски, одна с остатками молока, другая — с кошачьим кормом, а на подоконнике были горшки с засохшей геранью. Солнце, вместо того чтобы питать цветы, выпило из них все соки.

Однако я бы не назвала эту кухню бедной. Она была нашпигована всевозможными микроволновками, кофеварками, автоматическими соковыжималками, наборами блестящих ножей из нержавеющей стали и прочей кухонной утварью последних моделей. «Взбесившийся идеальный дом», — подумала я, проходя через комнату в прихожую.

Оказавшись в узком коридоре, я обнаружила две закрытые двери. Я выбрала ту, что вела в комнату, в которой я видела шевеление занавески. Комната оказалась небольшой и грязной, хотя было видно, что мебель здесь подобрана со вкусом. Здесь находилась женщина лет тридцати пяти, облаченная в джинсы и голубую блузку с низкой талией. Тонкие светлые волосы безжизненно свисали по сторонам вытянутого лица. Она стояла рядом с маленьким старинным кленовым столиком и что-то на нем рассматривала.

Она повернулась и увидела меня, как только я вошла, но после этого замерла. Вернее, замерло ее тело, но не лицо. На этом бледном лице в считанные секунды сменилось несколько эмоций: сначала шок, потом страх и, наконец, покорность судьбе.

— Что вы здесь делаете? — вяло спросила она.

— Дверь была открыта, — сказала я. — Дверь в кухню.

— У вас ордер есть?

Я покачала головой:

— Я не из полиции.

Покорность начала медленно сменяться гневом.

— В таком случае я сама их вызову. — Она сняла трубку со стоявшего на столике телефона. Однако это движение как будто лишило ее сил. Так и не поднеся трубку к уху, она посмотрела на меня. — Что вам нужно? — На этот раз в ее голосе послышалось отчаяние.

Я подошла и заглянула ей за спину. На столике я увидела исписанные листы бумаги. На одном из них наискосок лежала копирка. Увидев, на что я смотрю, она одним движением руки смахнула бумаги на пол и впилась в меня взглядом.

— Меня зовут Кейт Байер, — сказала я. — Я частный детектив. Человек по имени Мартин Маллой нанял меня, чтобы найти вас.

— Мартин? — непонимающе повторила она.

— Вы навещали его в тюрьме.

Она явно вспомнила, о ком идет речь, лицо ее прояснилось, но тут же снова исказилось, однако на этот раз не от страха, а от веселья. Сначала она хихикнула, потом негромко засмеялась, а затем смех перерос почти в истерический хохот. Я стояла и слушала, как она смеялась мне в лицо, пока у нее слезы не потекли по щекам.

Мало-помалу смех утих. Она шмыгнула носом и вытерла глаза. Посмотрев на меня, она снова прыснула и отвернулась.

— Частный детектив, — пробормотала она. — Поверить не могу.

Я пожала плечами.

— Вас ищет Мартин.

— Пусть ищет. Я не хочу его видеть, — произнесла она так, словно поставила точку.

— Он просто хочет поблагодарить вас, — объяснила я.

Взгляд, который она бросила на меня, был полон презрения, но, как мне показалось, не в мой адрес, а в адрес Мартина.

— За то, что вы открыли ему мир литературы.

Она посмотрела на меня так, будто снова готова была засмеяться, но я не винила ее. Все это действительно звучало смешно. Если бы я не встречалась с Мартином Маллоем, я бы, услышав такое, тоже рассмеялась.

А Тельма встречалась с Мартином. Она не засмеялась. Она улыбнулась, но отнюдь не весело.

— Он тоже меня кое-чему научил, — зло произнесла она. — Тупая сволочь.

До сих пор я не осознавала своего отношения к этому делу или того, насколько важно мне было выполнить заказ Мартина Маллоя. Я просто действовала, не задумываясь. Сначала я увидела лежащую на полу копирку. Потом посмотрела на оставшиеся на столе бумаги, и для меня все встало на свои места. Быстрым движением я подошла к столу и выдернула ящик. Тельма была слишком удивлена, чтобы остановить меня, и мы обе посмотрели на пол, на рассыпавшееся содержимое ящика. В следующую секунду она бросилась на пол, закрывая его, но поздно. Я успела увидеть то, что ожидала.

— Это называется подделка.

Лежа на полу в окружении маленьких прямоугольных кусочков пластика, она посмотрела на меня горящими от злости глазами. Я вспомнила сотрудницу социальной службы и ее недавний визит в этот дом, вспомнила дорогую кухонную утварь. Все сходилось.

— Подделка кредитных карт, — сказала я, размышляя вслух. — А копирка вам нужна для того, чтобы снимать подписи.

Женщина лежала на полу, но не выглядела беспомощной. Она продолжала жечь меня взглядом.

— И что дальше? — выпалила она.

Я не ответила, но ей мой ответ был не нужен.

— А ничего, — продолжила она. — Вы же из добрых, верно? Помогаете людям. Я вижу это, потому что и сама когда-то играла в эту игру. Только все это ничего не дает.

— Кроме благодарности, — заметила я.

— Да кому она нужна, эта благодарность? — воскликнула она. — Спасибо в карман не положишь. Я за свою жизнь достаточно повидала таких Мартинов Маллоев, и больше с ними встречаться у меня нет никакого желания. Жертва системы — вот он кто такой. Идиот с добрым сердцем. Он даже сам рассказывал мне, как можно подписи подделывать, пока не понял, для чего я этим интересуюсь. А потом он еще имел наглость читать мне лекции, как будто это я в тюрьме сидела, а не он. Но я свой срок отбыла, отработала. Теперь я свободна. Я больше ничего никому не должна, и Мартину Маллою тоже…

Я понимала, что она права. Она выглядела так, будто могла и собиралась говорить часами, но мне не нужно было ее слушать. Я вышла из комнаты, прошла через коридор к парадной двери и ступила на залитый ярким солнцем двор. Дверь я оставила открытой, чтобы в дом попал свежий воздух. На душе у меня было тоскливо.

Мартин Маллой появился через два дня. Я ждала его в своем кабинете. Ничего другого мне не оставалось. За это время я так и не смогла избавиться от ощущения собственной бесполезности, которое охватило меня после встречи с Тельмой.

Дверь я не запирала, и на этот раз он не стал звонить. Он просто вошел и остановился передо мной.

— Вы нашли ее? — спросил этот великан с бесшумной походкой.

Я кивнула.

Когда он улыбнулся, лицо его расцвело, как яркий тропический цветок, который даже шрам не смог испортить.

— Когда мы сможем встретиться? — спросил он.

Я встала.

— Она не хочет вас видеть.

Не знаю, чего я ждала, — злости, сожаления или даже агрессии, но увидела лишь слегка разочарованный взгляд. Он кивнул и повернулся, чтобы уйти, но потом передумал.

— Как у нее дела? — поинтересовался он.

Я не знала, что ответить. Посмотрев в его теплые коричневые глаза, я вздрогнула. Вспомнив его улыбку, я поняла, что не хочу его расстраивать.

— У нее все хорошо, — солгала я. — Просто занята очень.

Зря я это сказала, Маллой не был доверчивым простачком.

— Не делайте из меня дурака, — произнес он голосом таким же твердым, как его могучее тело. — Я вам не ребенок.

Я снова опустилась на кресло.

— Простите, — сказала я, — мне не нужно было притворяться. У Тельмы далеко не все хорошо. Она занимается какими-то махинациями с кредитными карточками… И дела у нее совсем плохи, — добавила я быстро, почему-то чувствуя себя так, словно предала кого-то. Я отвернулась и посмотрела в окно на чистое голубое небо.

— Я чем-то мог бы ей помочь? — спросил он. — Она ведь мне помогала. — Голос его звучал грустно.

Я покачала головой и снова повернулась к нему.

— Я не думаю, что… — начала я.

Но его уже охватили мысли, и он не стал держать их в себе.

— Я понимал, что это глупо, — сказал он. — Я пытался объяснить ей, что такие люди, как мы, не имеют шансов в этой жизни. Я думал, если я бы с ней поговорил как свободный человек, она послушала бы меня.

Я вспомнила, какими словами Тельма отзывалась о нем, и не сдержалась:

— Эта дрянь не стоит того, чтобы ее спасали.

— Не говорите так, — ответил он. — Она просто запуталась. Не бывает таких людей, которые недостойны спасения.

Я кивнула, больше в знак того, что понимаю его чувства, чем соглашаясь. Выдвинув ящик стола, я достала его деньги, к которым еще не притрагивалась.

— Времени я почти не потратила, — сказала я, — так что хочу вам вернуть…

Он посмотрел на меня с улыбкой, но улыбка уже не была открытой.

— Оставьте, — беззаботно произнес он. — Там, откуда эти деньги пришли, их еще много. Это плата за молчание. За срок, который я отсидел. — Лицо его смягчилось. — Я видел, что Тельма была в отчаянии, — сказал он. — Поэтому и хотел поблагодарить ее. Я подумал, если хоть кто-нибудь скажет ей, как много она сделала для людей, это поможет ей, даст надежду. Наверное, я опоздал.