Рози — моя родня - Джеральд Даррелл
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— Вот именно, — бесстрастно подтвердил сержант Хичбрискет. — Во всяком случае, так он сказал Биллу План-жмаскету.
Сэмэнта нахмурилась.
— Не представляю, что это взбрело ему в голову…
Внезапно лицо ее прояснилось.
— А, ну да, — сказала она, — понятно.
Она постаралась изобразить веселый смешок, вскочила на ноги и подошла к судомойне.
— Папа, — позвала Сэмэнта, — выйди сюда, пожалуйста, на минутку.
Адриана, который слушал этот разговор, стоя наверху, чуть удар не хватил. Он так обрадовался, когда Сэмэнта отправила мистера Филигри в судомойню… И вот теперь зовет его обратно — верх безрассудства! Мистер Филигри возник на пороге этаким пухлым улыбающимся херувимом.
— Папа, — сказала Сэмэнта, — ты знаешь, сержант Хичбрискет страшно интересуется слонами.
— В самом деле? — взволнованно пропел мистер Филигри. — Дружище, как же приятно видеть родственную душу. Я безумно увлекаюсь ими. Как звать вашего слона?
— Вообще-то у меня лично нет слона, — ответил сержант Хичбрискет. — Понимаете, сэр, дело в том…
— Бедняга, — перебил его мистер Филигри. — Подумать только — увлекаться слонами и не иметь ни одного. У меня их было больше ста.
— Больше ста? — чуть слышно повторил сержант Хичбрискет.
— Заверяю вас, — мистер Филигри взмахнул пухлой рукой, — у меня был сто один слон и самый лучший из них — Пу-Тинь. Дружище, видели бы вы, как он расправился с тигром. Любо-дорого было смотреть.
— О, конечно, сэр, не сомневаюсь. — Сержант Хичбрискет прокашлялся. — Скажите, а когда именно у вас были эти слоны?
— Дайте подумать. — Лицо мистера Филигри изобразило величайшую сосредоточенность. — Кажется, это было в тысяча четыреста семидесятом году.
— Тысяча четыреста семидесятом? — прохрипел сержант Хичбрискет, держа наготове свой карандаш.
— Или же это было в тысяча четыреста семьдесят первом году, — задумчиво произнес мистер Филигри. — Я не совсем уверен.
— Это было одно из прежних воплощений моего отца, — мягко сказала Сэмэнта.
— О! — молвил сержант Хичбрискет. — Как вы сказали — воплощений?
— Ну да, — серьезно отозвался мистер Филигри. — Я тогда был в Нагарапуре. Удивительно интересная была пора, заверяю вас. Не говоря уже о слонах и охоте на тигров, каждый год меня взвешивали, употребляя вместо гирь золото и драгоценные камни. Дивная пора!
Сержант Хичбрискет сложил записную книжку и вернул ее в карман вместе с карандашом.
— Чрезвычайно интересно, сэр, — заключил он, вставая. — Чрезвычайно. Однако не стану вас больше беспокоить.
— Не сомневайтесь, — сказала Сэмэнта, — если мы вдруг что-то узнаем, сразу же вам сообщим.
— Спасибо, мисс, — произнес сержант, внимательно глядя на нее.
— Не за что, — приветливо ответила она. — Кто же откажется помогать полиции.
— Что ж, сэр, всего доброго. Всего доброго, мисс. — С этими словами сержант Хичбрискет протопал на улицу.
Сэмэнта поспешила закрыть за ним дверь и прислонилась к косяку с облегченным вздохом.
— Это было в тысяча четыреста семьдесят первом, — сказал мистер Филигри. — Точно, я вспомнил. Позови его обратно.
— Не стоит, — возразила Сэмэнта. — Он и так узнал все, что ему требовалось. Но, право же, папа, тебе не стоит ходить в деревню и рассказывать всякие байки.
— Это не байки, — обиделся мистер Филигри.
— Я-то знаю, что не байки, но люди в деревне не верят в перевоплощения так, как ты веришь, им все это кажется довольно странным. А теперь пообещай, что ты больше не будешь рассказывать им про слонов и все такое прочее.
— Хорошо, родная, — вздохнул мистер Филигри. — Наверное, ты права.
— Конечно, права, — сказала Сэмэнта. — Ты только неприятности наживешь.
Она подошла к лестнице и поглядела наверх.
— Можете спускаться, Адриан. Он ушел.
Адриан зашагал вниз по ступенькам, вытирая платком мокрый лоб.
— Вы удивительно все это проделали. Я там никак не мог дождаться, когда же кончится этот разговор.
— Лучше скажите спасибо отцу, — сухо заметила Сэмэнта. — Нам повезло, что в одном из своих воплощений он очутился в Индии.
— Но послушайте, я ведь был прав. Что я сказал утром — мое присутствие здесь опасно для вас, а теперь вы еще наговорили сержанту разные небылицы.
— Ерунда, — возразила Сэмэнта. — Никто не узнает, что вы здесь.
— Рано или поздно все равно проведают. И вы тогда влипнете не хуже меня, а мне этого совсем не хочется.
— Ну вот что, — сказала Сэмэнта. — Бросьте говорить глупости. Вы недостаточно оправились, чтобы трогаться в путь, и вам еще месяц носить гипс. Так что сидите здесь и не высовывайте носу, пока не заживет рука.
— Обещаете отпустить меня, как только я почувствую себя лучше?
Зеленые глаза Сэмэнты как-то странно посмотрели на него.
— Когда почувствуете себя лучше, — ответила она, — и если тогда захотите идти дальше, я не стану вас задерживать.
— Дело не в том — захочу или не захочу идти дальше, — вымолвил Адриан, — а в том, что мне не хотелось бы навлекать неприятности на вас и вашего отца.
— Ладно, посмотрим, — сказала Сэмэнта. — И раз уж вы такой заботливый, помогите вымыть посуду.
Следующие две недели были для. Адриана сплошным кошмаром. Каждый раз, когда мистер Филигри зачем-нибудь отправлялся в деревню, он ожидал, что толстяк вернется в сопровождении отзывчивых полицейских, которым пообещал показать Рози. В бессонные ночи ему представлялось, как Сэмэнту, арестованную за соучастие и укрывательство, бросают в тюрьму и держат в сырой темной камере, пока ее медные волосы не становятся седыми, и она умирает в заточении. Его не волновал тот факт, что из всех троих именно ему, скорее всего, грозит суровый приговор. Тревога за Сэмэнту заставляла его просыпаться в холодном поту. Ибо Адриан страстно и безнадежно влюбился. Что, разумеется, прибавило мучений его истерзанной душе. Ведь даже наберись он смелости признаться ей в любви, разве вправе преступник (скрывающийся от поимки вместе с опасным слоном) просить руки такой девушки, как Сэмэнта…
В конце концов он не выдержал. Спустившись рано утром на кухню, приготовился все выложить Сэмэнте, которая готовила завтрак.
— Доброе утро, — улыбнулась она, и волосы ее отливали медью, словно новенький пенни. — Сейчас все будет готово.
— Сэмэнта, мне нужно поговорить с вами, — твердо произнес Адриан.
Она обратила на него вопрошающий взгляд больших зеленых глаз с золотыми искорками. Адриан глотнул, чувствуя, как решимость покидает его. Разве может он расстаться с такой прекрасной и желанной девушкой?..
— Послушайте, — повторил он, — нам нужно поговорить.
— Боже мой, — насмешливо отозвалась Сэмэнта. — Что это мы такие серьезные сегодня?
— Я решил, — начал Адриан, надеясь, что голос его звучит мужественно и твердо, — решил уходить сегодня вечером.
Глаза Сэмэнты округлились.
— Сегодня? Что ж, вам лучше знать.
И она перевела взгляд на сковороду, где желтели, словно маленькие солнца, поджаривающиеся яйца.
— Не потому, чтобы мне так хотелось уходить, — с отчаянием произнес Адриан, —
