Вор и проклятые души - Куц Сергей "Корвин Флейм"

— Ты высший вампир! Была и остаешься высшим вампиром! Но отныне ты также высшая сиятельная!

— Да, Великий Господин! — Поклонившись, графиня отступила от Возвратившегося бога, открыв для его взора меня.

Бессильного, как немощного старца! А Ирма-то как? Понравилось ей кланяться? Прежний ее господин тоже заставлял раболепствовать?

Низверженный подошел к столу, за которым сидел я. В одиночестве, потому что все прочие, кто был рядом, поспешили убраться. Томаса Велдона тоже утащили, всунув ему на всякий случай кляп в рот. Дабы не выкрикнул непозволительное о новом владыке их госпожи. Он-то может!

Я невольно усмехнулся, представив, что выдал бы монах. Даже забылось, кто сейчас высился предо мной.

— Ты улыбаешься, Николас Гард.

— А что мне еще делать? — говорить я мог. Но напряжение всех сил не давало почти ничего. Могу шевельнуть головой, и это все.

— Я помню тебя и знаю, кто ты есть, Николас Гард.

— Как замок? — хрипло произнес я. — Отстроили?

— Дерзишь?

— Что мне еще делать? — вновь спросил я.

Почему стараюсь вызвать гнев божества? Беспомощный, ничтожный перед ним?

— Ты жалкий червь предо мной, Николас Гард!

Проклятье! Может ли Низверженный читать мои мысли?

Подумав, что я никто перед Возвратившимся богом, сразу услышал о жалком черве. Кровь и песок!

— Я легко раздавлю тебя! Но не сейчас! Ты ключ моего первого врага к Орнору! Его пропуск в мой мир! Ты пока нужен! Мне и Ирменгрет, которой отдаю тебя и твою кровь, пока не наступит твой срок. Дабы использовать тебя против моего врага. А ныне… Ирменгрет! Первая кровь этого человека — твоя!

Проклятый пепел! Сколько ни пытался, а не мог взглянуть в глаза Низверженному. Узреть его было очень важно! Когда-то давно я говорил с ним. В Лерпо, когда он был еще человеком. Фотием Катанием, который затеял игру, что уничтожила ночных крыс и Старика. Моего приемного отца и бога воров Харуза.

Но сейчас к нему иные счеты! Во власти Низверженного моя любовь! Алиса Кайлер — убийца, кинжал в руках высших приспешников Возвратившегося бога. Я должен освободить ее!

— Ты снова улыбаешься, Николас Гард.

О! Я думал, что только скалюсь, но вот — получилось ухмыльнуться!

— Глупец! Надеешься получить от меня легкую смерть?

Снова я попытался поднять взор, чтобы посмотреть в лицо Низверженному, и снова безуспешно. Но хотя бы могу говорить!

— О своей смерти не помышляю. — Слова давались мне с трудом. Будто приходилось разжимать тиски, чтобы открыть рот и говорить. — Но все думаю: когда ж ты сдохнешь?

Низверженный громогласно рассмеялся.

— Ты крыса, — успокоившись, молвил он и добавил: — Ночная крыса.

Я был парализован, но ощутил жар в груди. Ненавижу Низверженного! Ненависть переполняет мою проклятую душу! Заполняет ее без остатка! Не остается ничего, кроме ненависти! Я взмок, по виску покатились капли пота, но я не оставлял попыток сосредоточить взгляд на лице Возвратившегося бога.

— Зачем убили Брана? — Я распалял внутри еще большую злобу, чтоб сожгла либо меня, либо незримые путы, не позволяющие двинуть ни рукой, ни ногой. — Конец времен…

Сказать что-то большее уже не смог. Последние силы оставили меня. Голова упала на грудь. Нет мочи даже для ненависти!

— Говоришь о конце времен, червь? Да! Это будет конец времен! Прежних времен, ибо настает мое время! Пусть сойдут в Орнор все великие сущности, что считают его своим! Они нужны мне здесь!

Глас Низверженного звенел в ушах. Прежде он только казался громоподобным, а сейчас гремел самым настоящим раскатом грома. Словно небесная гладь взорвалась подле меня.

— Хочешь взглянуть мне в глаза, Николас Гард?

Проклятый пепел! Он точно читает мои мысли!

— Хочу!

— Тогда посмотри!

Чужая сила подняла мою голову! Чтобы смог посмотреть в глаза Ишмаэлю! Я хотел узреть его лик, но… Ничего не увидел, кроме глаз Низверженного! Ярко-синих, без белков, от которых не мог отвести свой взор. Заскрежетав зубами, я силился это сделать, чтоб рассмотреть лицо Возвратившегося бога. Однако и в этом был немочен.

Кровь и песок!

Из небесно-голубых очей Низверженного в мои глаза ударили две извивающиеся молнии. Я ощутил острую, жгучую боль. Как будто глаза лопнули… а следом очутился в полной темноте и тишине…

Снова боль! Теперь в шее, и вместе с болью по телу пробежала волна сладостной неги. Проклятье! Злость изгнала из меня сонливую дрему, но не вампиршу, которая припала к моей крови.

Я дернулся, и это вдруг помогло. Ирменгрет оторвалась от моей шеи.

— Ты мой! — Она смотрела на меня сверху вниз, довольно улыбаясь. Губы графини были испачканы кровью.

— Что… ты… натворила? — Я был невероятно немощен и мог лишь смотреть на Ирму и говорить тихим, слабым голосом.

Графиня вскинула бровь. Я лежал на спине на диване в ее покоях, а она, расставив ноги, устроилась на мне. Почти раздетая, лишь в ночной рубашке, что сползла с левого плеча. С распущенными рыжими волосами.

— Натворила? Просто взяла то, что принадлежит мне по праву!

— По праву? — Дернувшись, я смог приподнять голову, увидев, а затем почувствовав, что полностью обнажен.

— Не придирайся к словам. — Ирма наклонилась и прошептала мне на ухо: — Я забрала то, что хочу, и в этом мое право.

Явив белые клыки, вампир снова припала к ране на моей шее. Застонав от удовольствия, она прижалась ко мне. Моя кровь доставляла ей истинное, ни с чем не сравнимое блаженство.

Проклятье! Ну, давай тогда! Испей всю мою кровь, чтоб я сдох! Чтоб очнуться освобожденным от бессилия, которым опутала меня магия высшего вампира.

— Хватит. — Ирма оторвалась от меня, намереваясь слезть с дивана.

— Люцифер уничтожит тебя! Помнишь, что случилось тогда на корабле?

— Прекрасно помню. — Вампир встала с ложа и, подойдя к стоящей рядом тумбе, налила в бокал темно-красную жидкость из стеклянного кувшина. — Вино! За твое здоровье! Надеюсь, тебя хватит на ближайшие несколько лет.

Я зарычал… Попытался подняться, но ничего не вышло, я по-прежнему не был способен пошевелить рукой или ногой. Ирма с любопытством и одновременно удовлетворением взирала на мои жалкие потуги.

— Не боишься? — Повернуть голову, чтобы посмотреть на нее, я все же мог. — Ты предала не столько меня, сколько сатану.

Ирма поставила полупустой бокал и вытерла салфеткой губы, на которых смешались кровь и вино.

— Дьявол не достанет меня здесь, — произнесла она.

— Будешь прятаться в замке до скончания веков?

— Ты тупица, Николас, — усмехнулась Ирменгрет, — но это не портит первую кровь. У меня новый господин! Сатана не всесилен! А Низверженный… Его сила защитит меня.

Ирма не была похожа на ту Ирму, которая прикрыла рот ладошкой, когда я отказал ей в последний раз. Тогда она была женщиной, что едва не разрыдалась. Сейчас только вампир. Нежить, оживший мертвец, чудовище. Она торжествовала. Она получила свой приз.

— Ты совершила роковую ошибку и потеряешь все, — сказал я.

— А ты нудный! — Ирма раскинула руки и обратила взор к потолку. — Люцифер! Слышишь меня? Приди и покарай меня, если можешь!

Вампир замерла, вслушиваясь в тишину.

— Нет? Никого? Видишь, Николас, он не придет.

— Зато пришел Низверженный?

— Да! Когда я наиграюсь тобой и заберу всю силу первой крови, он вернется за тобой, чтобы использовать против Люцифера.

— Когда наиграешься? — Я закашлялся от смеха. — После того, как заберешь мою кровь и силу? Ты много о себе думаешь, Ирма. Уж лучше обдумай хорошенько свое истинное место.

— Замолчи!

— Где ты? А где он?

— Замолчи!

— Твои желания не имеют значения. Низверженный явится снова, когда…

Зашипев разъяренной кошкой, Ирма бросилась на меня в облике нежити. Когти и клыки вонзились в плечо и руку, разрывая плоть. Нестерпимая боль вырвала из меня крик и бросила в тьму беспамятства…

Я очнулся. Такой же бессильный, как прежде. Окровавленный, с тупой болью в плече и правой руке. Только чувствовал, что раны затянулись. Кровь и песок! Где я? Меня волокли по каменной кишке. Двое, я и темный коридор подземелья.