Неземная - Синтия Хэнд

— Еще нет, — возражаю я.

У нас над головой сгущаются грозовые тучи. Такер поднимет на них глаза.

— Нам, правда, надо уйти с озера. Начинается сезон дождей, когда гроза может разразиться совершенно внезапно. Они длятся всего-то минут двадцать, но могут быть просто чудовищными. Нужно идти.

— Нет. — Я хватаю его за руку и тяну к краю лодки, заставляя его сесть, и сворачиваюсь вокруг него, размещая его руки вокруг себя и окунаясь в их надежное тепло, в его знакомый, уютный запах. Я прижимаюсь губами к его пульсу, бьющемуся на шее.

— Клара…

Я прикладываю палец к его губам.

— Не сейчас, — шепчу я. — Давай просто побудем здесь подольше.

Когда телефон звонит в следующий раз, я ем филе поросенка с фенхелем и яблоками, одно из маминых наиболее впечатляющих блюд. Это, конечно, вкусно, но я думаю не о еде. Я даже думаю не об Анжеле. Прошло два дня с того телефонного разговора на озере и я делаю все, чтобы забыть о нем. Кроме того, я полностью поглощена мечтами о Такере. Последние пару дней он работал на реке, чтобы иметь возможность оплатить своей девушке праздничный ужин в честь первого месяца отношений, как он выразился. Мы вместе уже целый месяц, просто с ума сойти. Каждый раз, года он называет меня своей девушкой, я все еще покрываюсь мурашками. Такер собирается отвести меня на танцы, научить танцевать тустеп[79] и все остальное.

— Не хочешь взять трубку? — выгибая бровь, спрашивает мама с другого конца стола. Джеффри тоже пристально на меня смотрит. Я пытаюсь собраться со своими лихорадочно бегающими мыслями. Я достаю телефон из кармана и смотрю на него. Неизвестный номер. Любопытство берет верх, и я нажимаю на кнопку приема.

— Алле, — говорю я.

— Привет, незнакомка, — отвечает знакомый голос.

Кристиан.

Я чуть не выронила телефон.

— Ой, привет. Я не узнала твой номер. Ну как ты там? Как лето проходит? Как Нью-Йорк? — я задаю слишком много вопросов.

— Было скучно, но я теперь вернулся.

— Уже?

— Ну, уже август. Знаешь, нам скоро придется идти в школу. Вообще-то я планировал появиться там в этом году. Выпускной и все такое.

— Точно, — говорю я и пытаюсь рассмеяться.

— Ну, как я уже сказал, я вернулся, и я думал о тебе все лето. Прошу тебя поужинать со мной завтра вечером. В общем, свидание, если быть точным, — он говорит это делано беспечным тоном, но в нем так много серьезных полутонов, что мне кажется, будто из комнаты исчез весь воздух. Я поднимаю глаза и вижу, что мама и Джеффри смотрят на меня. Он ожидает, что я скажу да, да, я с удовольствием поужинаю с тобой, когда ты за мной заедешь, жду-не дождусь…, но я не говорю ничего из этого. Что я могу ответить? Прости, кажется, раньше я сходила по тебе с ума, но это было раньше. Теперь у меня есть парень? Ты упустил свой шанс?

— Ты еще там? — спрашивает он.

— Да, конечно. Прости.

— Итак…

— Я не могу завтра, — быстро и тихо говорю я, но знаю, что мама все слышит. У нее отличный слух.

— Ааа, — Кристиан кажется удивленным. — Ну, не страшно. Как насчет субботы?

— Не знаю. Я тебе потом перезвоню, — совсем струсив, говорю я.

— Конечно, — говорит Кристиан, делая вид, что это не важно, но мы все знаем, и он, и мама, и Джеффри, и я, что это очень важно. — У тебя есть мой номер. — Затем он быстро прощается и кладет трубку. Я закрываю телефон. Минута проходит в неловком молчании. У мамы и Джеффри на лице почти одно и то же выражение: как будто я окончательно рехнулась.

— Почему ты отказалась? — спрашивает мама. Вопрос на миллион, единственный, на который я не хочу отвечать.

— Я не отказалась. Просто завтра я не могу.

— Почему?

— У меня уже есть планы. Знаешь, у меня есть своя жизнь.

Она выглядит разозленной:

— Да, и что же может быть важнее в твоей жизни, чем Кристиан?

— У меня свидание с Такером. — Все это время я говорила ей, что гуляю с ребятами из школы, и она мне верила. У нее не было причин не верить. Она была слишком загружена работой, чтобы быть внимательнее.

— Так отмени, — говорит она.

Я трясу головой и отвечаю: — Нет. — Чтобы показать, что она недооценивает меня. Я смотрю на нее: — У меня свидание с Такером.

— Ты что, шутишь? — глухо спрашивает Джеффри. Я знаю, это не потому, что ему не нравится Такер, а потому, что это просто невероятно для членов моей семьи, что я интересуюсь кем-то, кроме Кристиана. В конце концов, это из-за него мы приехали сюда.

— Нет. Такер мой парень. — Я люблю его, хочется мне сказать, но я знаю, что это будет уже чересчур. Мама кладет вилку на стол.

— Прости, что не сказала раньше, — неловко говорю я. — Я думала… не знаю, о чем я думала. Я имею в виду, я все равно спасу Кристиана, как в видении.

Только вот не как в видении, думаю я, держась за руки, прижимаясь щекой к щеке и прочая чепуха, но я спасу его. Я так решила.

— Я практикуюсь в полетах. Я становлюсь сильнее. Думаю, что смогу поднять его.

— Откуда ты знаешь, что твое предназначение именно спасти Кристиана?

— Потому что в видении я лечу с ним от пожара. Это называется спасать, так ведь?

— И это все?

Я отвожу взгляд от ее понимающих глаз. Мы принадлежим друг другу. Эта мысль занозой засела у меня в мозгу с тех пор, как я видела более позднюю версию своего видения. Я прокручивала его в голове снова и снова, пытаясь найти что-то, чтобы убедить себя, что я неправильно его истолковала. Я не хочу влюбляться в Кристиана Прескотта. Больше нет.

— Не знаю, но я буду там. Я спасу его.

— Это не просто очередной шаг, который тебе предстоит сделать, Клара, — тихо говорит мама. — Это твое предназначение на земле. Время пришло. В Титон Кантри вчера был пожар. Здесь это может случиться в любую минуту. Тебе нужно сконцентрироваться. Ты больше не можешь себе позволить рассеивать свое внимание. Мы сейчас говорим о твоей жизни.

— Да, — говорю я, резко поднимая подбородок. — Это моя жизнь.

В последнее время я говорю это слишком часто.

Ее лицо бледнеет, глаза становятся застывшими и безразличными. Однажды утром, когда мы еще были детьми, Джеффри нашел гремучую змею, впавшую в спячку от холода, свернувшуюся в патио[80] на нашем заднем дворе. Мама ушла в гараж и вернулась с садовой тяпкой. Она приказала нам отойти назад, а затем подняла тяпку и одним резким движением отрубила змее голову. Тогда у нее на лице было такое же выражение, застывшее и решительное. Это пугает меня.

— Мам, все нормально, — начинаю я.

— Нет, не нормально, — очень медленно говорит она. — Ты наказана.

Этим вечером был первый раз, когда я сбежала из дома. На самом деле, это так просто, открыть окно, шагнуть наружу, балансируя на краю крыши около минуты, прежде чем распахнуть крылья и исчезнуть. Но я всегда была послушной девочкой. Я подчинялась матери и никогда не сходила с правильной тропинки пред собой. От этого простого акта неповиновения на сердце становится так тяжело, что кажется, будто я даже не смогу взлететь.