Утаенные страницы советской истории. Книга 2 - Александр Бондаренко

— Нов Германии вы не остались?

— Там я, по сути, пробыл где-то год, а потом я получил очередное задание — выехать в Бельгию. Почему именно туда? Потому что туда переехал штаб НАТО. Де Голль вышвырнул их из Франции, и они приехали в Бельгию, в местечко Касто, неподалеку от Шарлеруа. Одновременно в Бельгии обосновался Совет министров Общего рынка. Короче говоря, и экономика, и военные дела — все было там, в Бельгии, вот меня туда и послали. Поехал я сначала один, без семьи, устроился в химчистке гостиницы «Хилтон» — гостиница была самой лучшей, самой дорогой.

— А кем вы устроились?

— Заведующим химчисткой. Химчистка и прачечная были вместе, я отвечал за химчистку, а кто-то — за прачечную. Я ею не занимался — только дома пеленки стирал... А уже примерно через год я получил предложение стать директором самой крупной химчистки Бельгии. Я им стал.

— Как вам удалось сделать такую карьеру?

— Когда я еще работал в «Хилтоне», туда приходили представители различных фирм, которые поставляют машины и станки для химчистки — гладильные станки, например, и «Хилтон» имел возможность их купить, хотя продавали они очень много и очень дорого. Они видели, как я работаю, ну и рассказали обо мне тому миллионеру, который был владельцем этих химчисток — мол, есть такой толковый человек. Вдобавок ко всему — немец. Ему это больше всего понравилось: раз немец — значит, человек может работать и будет работать. Бельгийцы, я их неплохо знаю, тоже могут работать, но не хотят. Так он и предложил мне эту работу.

— Алексей Михайловичу такой вопрос: каким образом наши советские граждане — Лонсдейл, он же Конон Молодый, Геворк Андреевич Вартанянг вы — вдруг становились успешными бизнесменами?

— Я не знаю... Я-то сам бизнесменом не был. Когда я стал генеральным директором этой химчистки, я сказал владельцу, что не хочу иметь к деньгам, к прибыли никакого отношения — это его дело, а я считать ничего не буду. Я ему прямо сказал: если он с этим согласен, то я пойду работать. Это ему даже понравилось...

По своему опыту я скажу, что прежде всего нужно быть честным. И второе, нужно уметь работать, обращаться с людьми. Я уважал своих рабочих, они это чувствовали. Но я был требовательным и не стеснялся этого...

— И в таких условиях у вас хватало времени на разведывательную работу ?!

— Действительно, это мне очень мешало — я был постоянно занят: у меня были рабочие, были филиалы в различных городах Бельгии. По сути, той работой, которая была нужна Центру, мне приходилось меньше заниматься, чем этой чертовой химчисткой. Мне, кстати, потом было указано на это — мол, дурака валять нечего! Хотя я дурака и не валял...

— А чем вы, как разведчик-нелегал, занимались?

— Понимаете, когда я начинал работать в разведке, нас тогда посылали с такой задачей: легализуйся, сиди и жди, пока тебе скажут, что ты конкретно должен сделать... Но когда председателем КГБ стал Юрий Владимирович Андропов — тогда все очень здорово переменилось. Началась перестройка в разведке — действительная перестройка, которая была необходима.

— Объясните, пожалуйста, подробнее!

— Раньше все в основном упиралось в военное дело. На подготовке меня учили стрелять из всех видов оружия, я закладывал мины, поджигал бикфордовы шнуры... Но мы же не возили с собой ни пистолетов, ни ножей — ничего, никогда в жизни. И убийствами не занимались — все это чепуха, самая настоящая, хотя нас самих могли спокойно где-нибудь прикончить.

Вы учтите, когда я пришел работать, война еще только 14 лет как закончилась, а «холодная война» была в полном разгаре. Помните Карибский кризис? Поэтому многое было направлено именно на защиту военной безопасности нашей родины. Это было в работе у Абеля, у Лонсдейла, у всех других... Андропов поставил задачу, что надо думать не только о военных вещах, но и о том, как мы можем построить свои отношения с различными странами в экономическом, культурном плане, вообще наши отношения — чтобы они по-другому выглядели. То есть нужна общая информация!

— Можно понять, задача оказалась очень непростой...

— Да, эта перестройка многим товарищам далась тогда с большим трудом... Хотя нас вообще немного. Считаете, в разведке тысячи какие-то работают? Нет, гораздо меньше. Но даже из того небольшого количества многим пришлось уйти — не смогли. Переход был очень сложный, не все мы могли сразу все понять.

— Ясно. Подробностей вы не расскажете... Но вы сказали, что вас спокойно могли где-нибудь прикончить — это когда?

— Например, в Пакистане. Наши войска только-только ввели в Афганистан, а я был в Исламабаде. Могли прикончить запросто, если б знали, кто я такой. А в 1970-е годы мне пришлось поработать на Ближнем Востоке — собирать информацию и по Израилю, и по арабским странам. Кстати, вот пример перестройки в разведке: мы давали развернутую информацию по обеим сторонам конфликта. Ведь одно дело, когда был Насер, другое — Анвар Садат, который хоть и воевал с Израилем, но больше хотел с ним дружить. Кстати, именно тогда я понял: человек, который не может преодолеть свои предубеждения к какой-то расе, национальности, не может уважать культуры и обычаев какой-то страны — не может быть нелегалом, никогда!

— Если б каждый человек так относился к чужим обычаям, особенно в местах своего проживания, межнациональные конфликты уменьшились бы в разы... Но вернемся на Ближний Восток. Под бомбежки вам попадать приходилось?

— Там подо что только не приходилось попадать! Хотя, конечно, на фронт меня никто не посылал. Но опасных ситуаций мне хватило и потом — они могут быть везде, в любых странах.

— Вы побывали примерно в 80 странах. Велик соблазн расспросить про каждую, но... А как у вас это получилось?

— Когда я был в Бельгии, у меня жена тяжело заболела. В 1970 году мы возвратились на родину. Супругу мою положили в больницу, а мне сказали: ты езжай, работай...

— Не зря говорят: «солдаты невидимого фронта». Человек не принадлежит самому себе — воистину по-солдатски.

— Я прописался в Италии, в Риме. Паспорт был тот же самый. По легенде я развелся с женой, которая теперь где-то в Швейцарии со своим любовником. Когда я оставлял работу в Бельгии, мне сказали: «Ты будешь нашим представителем. Хотя в Риме представительство для Италии дать мы тебе не можем, там итальянский представитель уже сидит, но для всех остальных стран — можем... Захочешь где-то продать машину — продашь, получишь очень хорошие комиссионные». То есть легенда у меня была хорошая: я представитель фирмы, с этим я везде ездил. Приезжал в разные страны, обязательно ходил по нашим химчисткам, смотрел, как работают, ругался на владельцев... А сам собирал информацию для службы — кстати говоря, информацию хорошую.

— Как же вы оказались в роковой для вас Южной Африке?

— Честно говоря, это было для меня как снег на голову. Впервые я съездил туда для сбора информации в 1977 году, а официально — продавать машины, так что познакомился со многими химчистками. Это была не та Южная Африка, которую вы сейчас видите! Это была страна жесткого апартеида — пять миллионов белых держали рабами 26 миллионов черных! Заходишь в магазин какой-то частный — большие универмаги были общие — написано: «Только для белых»; на скамейках в парках — «Только для белых». Черные не имели права оставаться в крупных городах позже шести вечера. Если после шести обнаруживали какого-нибудь черного в Кейптауне или в Дурбане — его можно было убить.

Тогда не существовало таких независимых стран, как Намибия, Зимбабве... Была Южная Родезия. Хотя это было то же самое, что и Южная Африка — может быть, немножко помягче, но ее в свое время даже выгнали из Содружества наций. Для поездки в Южную Родезию нужно было получить визу в Южной Африке — ни какая другая страна ее не признавала, как ни одна африканская страна не признавала Южную Африку, кроме Малави. Но информацию, повторю, там можно было получить хорошую.

— Как понимаю, вы там побывали не единожды?

— Да, я там был и в 1977 году, и в 1978-м. Затем, в 1979-м мне пришлось ездить в «прифронтовые государства» — Ботсвану, Замбию, Малави, а в 1980 году черти меня опять туда послали... Не черти, конечно, а Центр.

Причем так вышло: я до конца 1979 года — а приехал где-то в сентябре — находился в Москве, потому что Юрий Иванович Дроздов, новый начальник Управления «С»...

— То есть нелегальной разведки...

— ...был в Афганистане и приказал, чтобы меня задержали до его приезда. Он приехал, и 15 января я выехал с его новым заданием: он потребовал, чтобы я прервал свою командировку в Индию и побывал в Пакистане. Зачем, сначала я не понял...

— Ну да, это сейчас все до предела ясно — Афганистан!

— Итак, я сначала вылетел в Европу, потом — в Сингапур, оттуда — в Бомбей, из Бомбея — в Карачи, из Карачи — в Исламабад. Интересно там было: жил я почти один в новой, хорошей гостинице «Холидей-Инн», и вдруг стали приезжать американцы, какие-то штатские, вернее, полуштатские люди, в тяжелых ботинках, иногда у них были полувоенные рубашки.