Белая ведьма, черные чары - Ким Харрисон

Дженкс произнес из моего шарфа гнусавым голосом:

— У меня в ажуре, у тебя в ажуре, у Айви все на хрен в ажуре, и у нас у всех все в ажуре. Нельзя ли умотать наконец отсюда ко всем чертям?

Айви сунула мою сумку на багажник, села в седло и повернулась ко мне, ожидая.

— Ты будешь меня тянуть? — спросила я, и сердце у меня стучало, и ноги стыли в ботинках на холодном цементе.

Карие глаза Айви переливались в тусклом свете, и невооруженным глазом было видно, как она несчастна.

— Нет.

Мне оставалось только ей верить.

Перекинув ногу через седло, я уселась у нее за спиной и схватилась как следует. Айви медленно подала мотоцикл из теплого укрытия под холодный снег уходящего года.

Глава шестнадцатая

В кухне было тепло, пахло жженым сахаром, шоколадной крошкой и маслом. Я пекла печенье под тем предлогом, что оно смягчит Ала, но на самом деле я хотела дать Дженксу возможность как следует согреться. Домой мы ехали по дикому холоду, и Дженкс, хотя и не признал бы этого ни за что, почти посинел к тому моменту, когда Айви поставила мотоцикл под навес в саду и я потащила пикси в церковь. Его детям уже успела надоесть игра в восходящих потоках над плитой, а он продолжал парить, медленно шевеля крыльями взад-вперед.

Как и ожидалось, когда мы подъехали, нас ждал агент ОВ с каменной физиономией. Он молча взял свой экземпляр отказа от госпитализации и уехал. Если бы не этот дурацкий клочок бумаги, я бы сейчас торчала в больнице под охраной, а так — вытаскиваю из духовки последний противень печенья и отлично себя чувствую. Усталая, но почти здоровая. Вот так, доктор Мейп.

Было почти четыре утра — как раз примерно время, когда я обычно заползаю в кровать. Айви сидела у компьютера и стучала по клавишам все резче и резче — не слишком терпеливо ждала, пока я вызову Ала и попрошу выходного. Но разговаривать с демонами — штука не простая, и я хотела, чтобы Дженкс к этому моменту уже отогрелся и обрел подвижность. И вообще что-нибудь вкусненькое для успокоения еще никогда никому не повредило.

— Поздно становится, — пробормотала Айви, и коричневый ободок вокруг зрачков сузился — это она что-то высмотрела у себя на мониторе. — Ты вообще собираешься этим заняться?

— У меня полно времени, — ответила я, бросая последнее печенье на лоток для остывания. Сунув в мойку под струю зашипевший противень, я глянула на часы у себя над головой. — Остынь.

— У тебя четыре часа и шестнадцать минут. — Она метнула на меня взгляд, расставляя цветные фломастеры в кружке, используемой как подставка для карандашей. — Только что посмотрела в календаре.

Положив на тарелку пять печений, я поставила их рядом с клавиатурой и взяла себе верхнее.

— А я хотела сделать печенье, его все любят.

Она усмехнулась, изящно взяла печенье с тарелки длинными тонкими пальцами.

Дженкс поднялся от печки вверх, наконец-то согревшись:

— Ага, печенье — это то, что надо. — Он засмеялся, уронив струйку пыльцы. — В прошлый раз, когда ты просила выходной, Ал рвал и метал. И отказал, кстати.

— Потому-то и печенье. А то как же. И тогда я не оправлялась после нападения баньши. Сегодня должно быть по-другому.

Я надеюсь.

Поставив руки на бедра, Дженкс напустил на себя необычно мрачный вид и приземлился на мое вещее зеркало посередине кухонного стола.

— Может, стоит ему предложить еще что-нибудь вкусненькое? Тогда он точно даст тебе отпуск не на ночь, а на год.

— Дженкс! — прикрикнула на него Айви. Пикси отвернулся от нас и стал глядеть в темное окно.

— Дженкс, в чем дело? — спросила я натянуто. — Ты не хочешь, чтобы я беседовала с этим мудрым демоном? Разве ты не говорил при мне Рину Кормелю, что он — мудрый демон?

Ну, да, несколько злобно. Но он целый вечер меня доставал, и мне хотелось знать, с чего это он.

Он остался где был, судорожно шевеля крыльями. Мне это надоело, я села на свое место за столом и наклонилась к Айви.

— Что с ним такое? — спросила я достаточно громко, чтобы он услышал.

Айви пожала плечами, я стерла с пальцев крошки. Рекс смотрела на меня с порога, и я просто на всякий случай опустила руку, подзывая ее.

— Бог ты мой! — прошептала я. Кошка встала, очень довольная задрала хвост и пошла ко мне. — Смотри!

Рыжая бестия ткнулась головой мне в ладонь, будто мы с ней лучшие друзья. Айви приподнялась, чтобы лучше видеть, и я, осмелев, подложила ладонь кошке под брюхо. Не дыша, подняла ее — и она оказалась у меня на коленях, даже не дернувшись.

— Бог мой! — снова прошептала я. Она мурлыкала. Чертова кошатина мурлыкала!

— Конец света, — буркнул Дженкс, а я почесала кошку за ухом. Удивление сменилось удовлетворением, когда Рекс улеглась, подобрав под себя лапы. Айви покачала головой и вернулась к работе. Черта с два я буду ломать такой кайф, вызывая Ала — подождет. И наверняка Пирс тоже был в кухне, и был счастлив.

По-прежнему держа Рекс на коленях, я съела еще печенье, и мне снова пришла в голову мысль о Пирсе. Восемь лет прошло, и хотя я переменилась — переехала, училась, поступила на работу, вылетела оттуда, боролась за собственную жизнь, похоронила своего бойфренда и снова стала учиться жить, — он вряд ли вообще переменился. Когда я видела его последний раз, он представлял собой неотразимое сочетание силы и беспомощности, и был не старше, чем я сейчас.

Я ощутила, что улыбаюсь помимо воли от воспоминания, как он выбил двери здания ОВ метко направленными чарами, вывел из строя охрану и запер ее внутри тюремным заклинанием — все это с такой странной неуклюжестью, от которой включился мой инстинкт спасения потерявшегося ребенка. Потом он свалил неживого вампира силой, взятой им через меня так тонко, что я даже не почувствовала, хотя и знала, что он делает.

Рекс мурлыкала, и я продолжала ее поглаживать, чтобы она не ушла. Я знала, что Пирс даже в виде призрака сочетает в себе силу и беззащитность — а это магнит для Рэйчел. И не так я слепа, чтобы не признать, что меня к нему тянет. Но все это перевешивалось нежданным ощущением мира и покоя. Я не собиралась пускаться волей-неволей в какие-либо отношения, даже когда они возможны. Кистен мне показал, чем опасно, когда я даю волю своему сердцу. То ли на молоке обожглась, то ли повзрослела, но я довольна собой такой, какая есть. И спешить не буду. И рада, что не буду спешить.

Айви подняла голову, перестав печатать, когда поняла, что в воздухе что-то переменилось. С безмятежным лицом она посмотрела на Дженкса. На покрасневших от тревоги крыльях он перелетел на тарелку с печеньем, требуя моего внимания.