Чистилище - Захар Петров

Делать было нечего – Вера написала рапорт с просьбой вызвать её в Штаб и объяснить происходящее, после чего вернулась на занятия. Когда она пришла вечером в кубрик, встревоженная Лидия сама начала у неё расспрашивать, что случилось с Танюшей. С её слов, Танюшу она встретила в коридоре зарёванную в сопровождении какого-то военного. Вера рассказала, что знала. Книги читать не хотелось, и она сразу, намного раньше обычного, поплелась в лаборантскую. Вячеслав Максимович корпел над своей книгой, Хынга в лаборантской не было – в это время он обычно находился в квартире преподавателя. Она поделилась с ним своими тревогами. О последних событиях вне Университета Вячеслав Максимович ничего не знал и как-то объяснить происходящее не мог, но он сделал большее: он обнял Веру и прижал её к себе. Почему-то в один миг все тревоги для Веры стали незначительными. Бесстрашная Вера, побеждавшая в боях опасных врагов и в спаррингах опытных бойцов, владевшая навыками диггерской медитации и не раз игравшая со смертью, нашла успокоение в объятиях учёного, который вряд ли смог бы в опасности защитить даже самого себя. Так и сидели обнявшись в тесной лаборантской и, как будто сговорившись, не переступали эту черту. Не нужно было говорить, не нужно было что-то делать, было и так хорошо в объятиях человека, который уже давно стал близким. Вера чувствовала, что завтра всё будет по-другому; завтра вернётся кошмарная реальность; но это будет только завтра. Может через час, а может быть и позже Вячеслав сказал:

- Мне к Хынгу надо – он будет переживать.

Может быть, стоило сказать, что она подождёт, пока Вячеслав уложит Хынга спать и вернётся, но Вера решила, что это будет не правильно:

- А мне нужно выспаться.

Ещё раз крепко обняв Вячеслава, она ушла из лаборантской.

Утром, ещё до начала занятий, в Университет пришёл офицер Штаба. Он зашёл прямо в кубрик, потребовал у Джессики и Лидии выйти, и, как обычно не поздоровавшись, перешёл сразу к делу:

- Вы требовали встречи. Знаю, что именно вы хотите спросить, поэтому сразу даю ответы на ваши вопросы. Армия и спецназ Республики со вчерашнего дня переведены в режим боевой готовности. Мы находимся в состоянии войны. Поэтому всем курсантам Академии, кроме вас, досрочно, без сдачи выпускных экзаменов, присвоены звания лейтенант, и они отозваны в свои подразделения. Кроме вас, потому что начавшаяся война – это война с диггерами…

- С диггерами? С тёмными?

- Нет, с так называемыми светлыми. Три дня назад они напали на поселение Республики и вырезали всех жителей.

- Этого не может быть!

- Ваша реакция предсказуема, вы ведь в прошлом сами были диггером. Именно поэтому общий приказ о боевой готовности на вас не распространяется.

- Вы меня не правильно поняли. Мне просто тяжело в это поверить. Но я солдат Республики, я давала присягу, и вы не можете меня оставить здесь, когда мои товарищи погибают. Я должна быть там, должна воевать. И если диггеры представляют опасность, значит я готова воевать с ними.

- Та информация, которую собрали о вас инспектора-психологи, позволяет думать, что вы можете быть искренни в своих высказываниях. Скажу более: ваши знания о диггерах могут быть нам полезны во время войны. Но вы должны определиться раз и навсегда, готовы ли вы воевать с теми, с кем провели несколько лет жизни. Отрицательный ответ будет нами принят без каких-либо последствий для вас: вы закончите учёбу, станете офицером спецназа, возглавите пятёрку, но не будете участвовать в операциях против диггеров. Но если ваше решение об участии в этой войне окажется положительным, малейшая мягкость или полу-решительность с вашей стороны будет нами восприниматься, как предательство. Я не тороплю вас с ответом. Завтра утром, в это же время, вы мне скажете: «да» или «нет». Всё, разговор закончен.

Офицер резко развернулся и вышел из кабинета, оставив Веру со своими мыслями.

Вера не мучалась сомнениями в том, вступать ли ей в войну с диггерами. Да, она провела некоторое время в бригадах, они её многому научили. Но никто, даже Антончик и Жак, не стали для неё такими уж близкими людьми. Да, ей было по своему хорошо с диггерами, но не настолько, чтобы ей хотелось туда вернутся. И, главное, она не могла забыть и простить диггерам врезавшийся в память эпизод убийства бедной партизанки, совершённый с молчаливого попустительства членов её бригады. Их учение ей было не понятно, их взгляды – чужды. А теперь диггеры нападают на поселения Республики, они стали врагами Республики. А Вера, в своё время, давала присягу уничтожать врагов Республики. Здесь для неё всё было просто.

Но сказать завтра офицеру «да» значило лишить себе ещё двух недель, вернее тринадцати дней, пребывания в Университете. Значит на тринадцать раз меньше заходить в лаборантскую вневедения и видеть Вячеслава. Вот это – имело сейчас для Веры реальную ценность. И почему эта грёбаная война не началась двумя неделями позже! Только бы дождаться вечера: она так и спросит у Вячеслава: уходить ей или не уходить. И пусть решает он – ведь мужик же! Вера улыбнулась своим мыслям. На душе стало так легко и весело от того, что она сейчас его припрёт к стенке этим вопросом и заставит решить за них двоих. А что он думал?

К вечеру вернулась Танюша. Она постарела и осунулась. Ничего забавного в её внешности, речи и повадках уже не было. Стадия рыданий у неё уже прошла, теперь она погрузилась в ступор, из которого вытащить её было очень сложно. Вера, Лидия и Джессика не отходили от неё весь вечер.

- Всех убили, всех взрослых... А детей увели… Папа… дядя… Брат умер…Папе разрубили голову… Дяде откусили шею…

- Нопсы?

Танюша кивнула. Из нескладного рассказы Танюши стало ясно, что именно её поселение подверглось нападению диггеров. С древних времён бывший подземный склад на востоке Минска был облюбован диггерами, как место стоянки. После победы над ленточниками Республика основала там поселение Верхняя Степянка, однако диггеры по-прежнему заявляли права на свою стоянку, которая находилась как раз на пересечении важных ходов, соединявших разные части восточного Муоса. Возникали конфликты, но дело до схватки не доходило. По последнему распоряжению Инспектората из-за нарастания напряжённости с бригадами, было запрещено пропускать диггеров через кордоны Республики. Когда усиленный дозор Верхней Степянки отказал в пропуске одной из бригад, возникший между диггерами и дозорными конфликт перерос в схватку. Все дозорные погибли. Диггеры ворвались в поселение и начали резню. Поселенцам удалось забаррикадироваться в одном из помещений, но диггеры спустили нопсов, которые позагрызали большинство осаждённых и лишь троим удалось бежать, через единственный оставшийся выход – на Поверхность. До следующего поселения, имеющего шлюз на Поверхности, добрался только один – брат Танюши. Он был ранен, шёл без скафандра и получил смертельную дозу радиации. Его принесли в Госпиталь, где он и умер на глазах у Танюши, едва успев сообщить о трагедии в Верхней Степянке. Танюша вернулась в Университет просто потому, что идти ей больше было некуда. Она будет продолжать учиться на администратора, но вот только чего? Поселения, которым она со временем должна была управлять, уже нет; руководить ей некем. Нет её близких, нет дравшихся когда-то из-за неё бедолаг-парней. Возможно в живых осталось лишь дети, которых не нашли среди убитых.