Чистилище - Захар Петров

В Вере нарастала ненависть к диггерам. Конечно, поговори она сейчас с Антончиком или Жаком, те бы стали ей проводить свои взвешенные аргументы, почему они вырезали мирное поселение, и может быть что-то из сообщённого ими оказалось бы правдой. Но теперь их оправданиям грош цена. Она поняла их «миролюбие»: зачем вступать в бой за несчастную партизанку, убиваемую дикарями, если до неё диггерам нет никакого дела. А здесь – ситуация другая: Верхняя Степянка создавала неудобство и поэтому её удобно было отнести в число своих врагов. И детей они, скорее всего, забрали к себе – так легче оправдаться перед самими собой: вот, мол, какие мы гуманные, детей пощадили и теперь будем их воспитывать в правильном русле. Ненавижу!

Вера залезла в свой рюкзак и достала завёрнутые в сукно секачи. Она их не трогала пять с половиной месяцев. Аккуратно развернула сукно, блеснувшая сталь добавила ей спокойствия. «Вы мне дали это оружие, - мысленно обращалась Вера к своим новым врагам. – Вы же от него и умрёте!». Она продела руки в отверстия для захвата и сжала рукояти – тяжесть оружия в руках добавила ей уверенности. Хотелось делать ката с секачами, но у неё ещё были дела.

Вера собрала все книги, которые рассчитывала прочитать за оставшиеся две недели, и отнесла их в библиотеку. Теперь эти зашитые в корки стопки бумаг потеряли для неё ценность. В пылу хотела отдать в библиотеку и «ДзIкае паляванне караля Стаха», но стало жалко своего труда – здесь в Университете она наконец перевела и два раза перечитала эту книгу. Книгу она засунула в рюкзак, но теперь ей уже становилось стыдно за то, чем она занималась в Университете. Какая глупость! Какая слабость! Безусловно, она за это время сдала физически и это придётся спешно восстанавливать. А ведь ей придётся руководить пятёркой, а быть слабее своих бойцов недопустимо. Подумав об этом, Вера от досады скрипнула зубами. В потоке своих гневных решительных мыслей Вера забыла об одном человеке. Вячеслав Максимович! Вячеслав! Она резко остановилась на пол-пути из библиотеки в кубрик и быстро побежала в лаборантскую.

Хынг, как обычно, сидел за столом, а Вячеслав - на тюфяке, обложившись книгами, делал из них какие-то выписки. Увидев её, оба вскочили со своих мест. Вячеслав обнял Веру (теперь уже в это не было ничего не обычного), Хынг, подражая своему неназванному отцу, прижался к ней с боку. В этой волшебной каморке, в объятиях этого человека мысли опять поплыли вспять. То, что ещё минуту назад казалось таким правильным, теперь стало видится под другим углом. «С этим надо что-то делать!» – приказала себе Вера, усилием воли отстранилась от Вячеслава и резко вымолвила:

- Я завтра ухожу на войну!

Вера надеялась, что она для Вячеслава больше, чем просто приятная собеседница, но не рассчитывала, что её слова настолько резанут преподавателя. Как будто этому доброму бородачу, ещё недавно улыбавшемуся, вогнали в спину нож, - гримаса боли мигом стёрла улыбку с его лица. Он как-то беспомощно опустил глаза, несколько секунд приводил в порядок свои мысли: «Это должно было случиться, пусть даже двумя неделями позже». Набрав в грудь больше воздуха, он выдохнул то, что собирался сказать как-раз сегодня, но в другой обстановке, другим тоном и другими словами:

- Если я предложу тебе стать моей женой – это может что-то поменять?

«Как глупо это звучит!» - подумал Вячеслав. А Вера стояла, не веря своим ушам. Маленький Хынг поднял голову и с надеждой смотрел на неё. Неужели малыш понимает, что здесь происходит? Слабая надежда появилась у Вячеслава, он боялся, что услышит резкое «нет!». Более уверенно он продолжил:

- Вера, я всё продумал! Завтра же я соберу в Университете большое жюри. Каждый преподаватель имеет право это делать. Я заставлю их тебя протестировать: они, так же как и я когда-то, удивятся твоему интеллекту, и назначат кандидатом в учёные, оставив в Университете. Таков закон Республики, он для Академии и Штаба – тоже закон. У нас с тобой будет год, и ты обязательно станешь учёным, - я не сомневаюсь в этом. Будешь заниматься, чем хочешь: физика, агрономия, медицина или тем, чем занимаюсь я. Я уверен у тебя всё получится. И ты будешь помогать мне писать «Начала». Нет мы их перепишем с самого начала, чтобы книга стала ещё лучше…

Вера, зажмурившись, отрицательно мотала головой, до побеления сжав губы.

- Нет! – резко сказала она. – Прости, Вячеслав, нет! Не сейчас!

Она, чувствуя подступающий комок к горлу выбежала из лаборантской, громко хлопнув за собой дверью. Вячеслав беспомощно опустился на тюфяк и обхватил руками свою голову. Хынг сел рядом и прислонился к Вячеславу.

Она неслась по коридору, чтобы никто не увидел её слёз, предательски хлынувших из глаз. Она злилась на себя, злилась на Вячеслава, заставившего её рыдать как дуру-крестьянку, ненавидела диггеров, из-за которых всё случилось не так, как должно было быть.

Закрывшись в туалете она, пыталась побороть в себе плач, используя диггерские трюки. Но учение диггеров здесь было бессильно. Тогда она пообещала себе: «Я вернусь к нему! Чтобы мне не стоило – вернусь!» и сильно ударила кулаком по исписанной двери. И ей стало легче.

VII. ВОЙНА

1.

- Итак, лейтенант, мы удовлетворены твоим решением принять участие в войне с диггерами. Но скажу сразу: заигрывать с тобой я не собираюсь, - массивная челюсть генерала Дайнеко едва двигалась, даже было непонятно, как она умудряется рожать слова. – Подозрения в лояльности к диггерам с тебя будут сняты только после начала операции. До тех пор ты будешь под нашим пристальным надзором. У тебя есть возражения?

- Никак нет, генерал, возражений не имею… Но у меня есть вопросы.

Офицеры, собравшиеся в генеральском бункере, переглянулись, не одобряя наглость свежеиспечённой лейтенантши. Генерал не повел и глазом, только его челюсть слегка шевельнулась, издав ледяной скрежет:

- Валяй.

- Меня интересуют последствия этой войны для самих диггеров. Что с ними будет?

Казалось, генерал ожидал именно этого вопроса:

- Инспекторат уже готовится к приёму военнопленных. Нам поставлена задача: всех, кто не оказывает сопротивления, брать в плен и доставлять во временный лагерь. Психологи проведут тестирование детей: те, кто не заражён идеей диггерства – в приюты, остальных - пока тоже в лагерь. Потом для диггеров будет создана резервация, на подобии той, в которой живут сейчас мавры. Со временем возможна постепенная ассимиляция диггеров с предоставлением им гражданства Республики, но это – уже не наши заботы. Тебя это устраивает?

- Так точно, генерал.

- Тогда приступим. После уничтожения поселения Верхняя Степянка нами выставлено усиленное охранение на пересечении ходов, возле которого данное поселение находилось. Мы полагали, что диггеры должны там появиться, раз им эти ходы были так важны. Но они так и не пришли…