Книга о Боге - Кодзиро Сэридзава

— Давай уйдем. Подождем, пока госпожа Окумура проявит добрую волю. Если же этого не произойдет, то и все ее разглагольствования о нынешнем предприятии не более чем пустое бахвальство.

Попрощавшись с господином Мацуки, мы вышли из комнаты. Мацуки пошел нас проводить и предложил подвезти на машине до дома, но мы отказались, сказав, что ехать на электричке удобнее. Тогда он пригласил нас пойти выпить где-нибудь поблизости чаю, но мы опять отказались и сразу же сели на поезд, отходящий от Токийского вокзала. В поезде было пусто. Мы сели рядом, и брат сказал:

— Помню, как мы покупали этот участок. Когда мы с трудом соорудили себе хибарку на пожарище, пришел хозяин и попросил нас выкупить землю за любые деньги, объяснив, что иначе ему придется платить поземельный налог… Ты тогда дал нам необходимую сумму… Конечно же, я должен был записать участок на твое имя, ведь у меня не было никакой надежды вернуть тебе эти деньги. А я записал его на свое…

— Ну, так даже лучше, ведь, записав землю на мое имя, ты вынудил бы меня ежегодно платить налог.

— Сам ты, может быть, и не имеешь ничего против, но твоя жена наверняка недовольна… Из-за этой земли моя душа покрылась толстым слоем пыли. Я не жалею о том, что со мной произошло, наоборот, чувствую себя очистившимся. А о госпоже Окумура пора и забыть.

— Лучше скажи, сколько лет прошло со дня кончины Матушки из Харимы? Или теперь ее вера для тебя пройденный этап?

— Вера не может быть пройденным этапом… В последнее время я имел возможность убедиться, что Матушка живет во мне, и обрел душевный покой.

Тут мы оба замолчали и до самого возвращения домой не сказали друг другу ни слова. А через несколько дней от госпожи Окумура пришла долговая расписка на десять миллионов иен. На ней не было даже обратного адреса. Я хотел было, не показывая жене, выбросить ее в мусорную корзину, но потом сунул в коробку, где держал всякие материалы для будущих писаний, — конечно, это никому не нужный клочок бумаги, но все же…

Спустя еще два месяца мне позвонили из полицейского управления Миты. Оказалось, что госпожу Окумура задержали по подозрению в мошенничестве и вот уже более двух недель идет следствие. От одного из потерпевших стало известно, что я тоже пострадал от мошенницы, в связи с чем мне предлагалось явиться в управление Миты. Я отказался, заявив, что не имею к ней никаких претензий. Но меня настоятельно попросили прийти и встретиться с ней: она якобы хочет принести мне свои извинения, а полицейские рассчитывают, что после разговора со мной она, может быть, сознается и в других преступлениях, в которых ее подозревают. Мне как писателю любопытно было бы посмотреть, как выглядит теперь, в следственном изоляторе, эта пятидесятилетняя женщина, всегда такая самоуверенная, с замашками аристократки, однако я все-таки решил не ходить, подумав, что лучше держаться от нее подальше.

Эта женщина была не единственной, за последние несколько лет немало подобных ей «пророчиц» нарушали мой покой. К примеру, однажды ко мне в дом вместе с только что уволившейся учительницей начальной школы явилась пожилая — ей было около шестидесяти — стройная дама из Аити и заявила, что она преемница Вероучительницы Тэнри. Обе дамы были прекрасно одеты, к тому же они сказали, что пришли ко мне по делам Тэнри, поэтому мои домашние, решив, что они заранее договорились со мной о встрече, по неосмотрительности провели их в гостиную. Волей-неволей пришлось выйти к ним.

Не успел я сесть, как старая дама принялась с жаром рассказывать мне о том, как ее посетило божественное наитие, слова лились из ее уст бесконечным потоком, и конца им не предвиделось. Говорила она о том, как помогает людям, о своих писаниях, внушенных ей Богом и записанных прямо с Его слов, о том, что Бог велел ей отправиться в Центр, где через два года ее поместят в Храм Вероучительницы… Дама разложила на столе объемистые копии своих боговнушенных писаний и требовала, чтобы я их непременно прочел. Поскольку особого интереса к учению Тэнри я не испытывал, то слушал ее вполуха, но писания ее мне пришлось-таки просмотреть. Они были написаны, как и произведения самой Вероучительницы, в стихотворной форме. Я прочел несколько пятистиший, но по ним невозможно было судить, действительно ли это слова Бога. Тут спутница старой дамы принялась толковать тексты, и я, с трудом сдерживаясь, ждал, когда она наконец закончит. В течение целого часа я сидел, молча слушая разглагольствования дам и ожидал, когда же они уйдут. Сам я при этом не произнес ни слова. В конце концов они переглянулись, и одна решительно сказала:

— Мы хотели бы знать, сэнсэй, что вы об этом думаете?

— Я об этом ничего не думаю. Я вообще не интересуюсь вопросами религии… Разумеется, я слушал вас, но в голове у меня почти ничего не осталось. Так что попрошу вас уйти.

С этими словами я встал со стула. Дамы завязали в узелок многочисленные копии боговнушенного сочинения и удалились. Виду них был при этом весьма озадаченный.

На следующий день ближе к полудню они снова пришли и стали умолять, чтобы я поговорил с ними хотя бы на крыльце. Несмотря на все просьбы домашних, они не желали уходить, и мне в конце концов пришлось выйти к ним. Старая дама с весьма решительным видом сказала:

— Сегодня я пришла потому, что Бог-Родитель хочет говорить с вами.

— Но ведь, если я не ошибаюсь, вас через два года поместят в Храм Вероучительницы? Так? Вот я и подожду до того времени. — И я захлопнул входную дверь у них перед носом.

Больше эта пророчица никогда не стучала в мои ворота.

Но не прошло и двух месяцев, как ко мне явилась еще одна дама весьма аристократического вида, лет этак около семидесяти. Она пришла из города Комаки вместе с двумя молодыми домохозяйками. Эта особа долго досаждала моим домашним просьбами о встрече со мной, она уверяла, что ей дано было божественное откровение и теперь она помогает людям и проходит курс духовного совершенствования, готовясь стать преемницей Вероучительницы Тэнри… В конце концов я вышел к ней на крыльцо.

— Месяца два назад, — сказал я этой аристократической особе, — ко мне приходила дама — чуть моложе вас — откуда-то из Аити. Она тоже утверждала, будто является преемницей Вероучительницы, и довела меня до белого каления своими рассказами. Поймите же, я не интересуюсь такими вещами.

Одна из домохозяек испуганно спросила:

— Та женщина уже приходила к вам? Она ученица нашей госпожи Вероучительницы и много помогала людям, но примерно год назад вдруг стала говорить всем, что ей якобы было дано откровение свыше, чем поставила нас в затруднительное положение. Она обманщица. Прошу вас, сэнсэй, впустите госпожу Вероучительницу в дом и послушайте, что она вам скажет.

— Меня это не интересует. Прошу вас удалиться! — сказал я и тут же захлопнул дверь.

Было много и других случаев, связанных с учением Тэнри, но я позволю себе коснуться только еще одного.

Несколько лет тому назад настоятель одного местного прихода, находящегося неподалеку от города Тэнри, прислал мне научную статью, в которой разбирались основные постулаты учения Тэнри. После этого я стал получать от него подобные работы ежегодно. Исследования были выполнены на очень высоком уровне, и я в свободное время с удовольствием их просматривал. Имя автора нигде не указывалось, создавалось впечатление, что эти статьи — результат коллективного творчества. Постепенно я пришел к выводу, что существует некая центральная фигура, некий пророк, по указаниям или под влиянием которого и пишутся эти работы, а настоятель местного прихода — один из тех, кто оказывает ему поддержку. Я пытался установить личность этого пророка, занимался этим довольно долго, но так ничего и не добился. Зато выяснил, что многие молодые интеллигенты, являющиеся адептами Тэнри, скооперировавшись, планируют в будущем коренным образом реорганизовать учение, пока же, проявляя осмотрительность, поджидают подходящего случая, чтобы начать действовать: поскольку большая их часть и в настоящее время организационно связана с Тэнри, они не могут не понимать, что задача эта не из легких. Это было примерно полтора года тому назад, потом я потерял к Тэнри всякий интерес и даже не открывал присылаемые мне издания…

И вне Тэнри появляется на диво много всяких деятелей, которые называют себя пророками, вероучителями, заявляют, что их посетило божественное наитие. Интересно, почему именно теперь, в преддверии двадцать первого века, да еще в Японии, одной из крупнейших экономических держав мира, люди не могут устоять перед соблазном столь примитивных религиозных воззрений?

Позволю себе привести пример. Я знаю одну женщину, лет пятидесяти с небольшим, очень интеллигентную, она является моей давней почитательницей. Года два тому назад она начала регулярно дважды в месяц приходить ко мне, якобы для того только, чтобы справиться о моем самочувствии. Не проходя в гостиную, она устраивалась на стуле возле входной двери и после пятнадцатиминутной легкой и остроумной беседы, сводящейся в основном к тому, как ей приятно видеть меня в добром здравии, уходила. Перед тем как уйти, она непременно оставляла мне какой-нибудь журнал и говорила: «Взгляните, когда будет свободная минутка». Иногда я действительно просматривал эти журналы. Там было много весьма достойных статей, как правило, религиозного содержания. Однажды она оставила какую-то толстую роскошную книгу большого формата, и я сразу же открыл ее. Это оказался юбилейный номер журнала, принадлежащего одной синтоистской секте. На первой странице были помещены портреты — два или три — патриарха секты — господина лет семидесяти весьма внушительного телосложения. Учение, которое он начал пропагандировать сразу после окончания войны, быстро распространилось и завоевало множество сторонников, в результате он купил в Идзу большой участок земли площадью в 50 тысяч цубо[47] и развернул там грандиозное строительство: помимо огромного храмового здания там возводились административные корпуса, жилые помещения для самого патриарха и для прочих руководителей секты, гостиничные корпуса для прихожан и прочее. В журнале было много фотографий, запечатлевших процесс строительства этого своеобразного религиозного городка. Я читал об этом с интересом, потому что участок земли, на котором велись строительные работы, находился неподалеку от моих родных мест, но столь активная деятельность по распространению новых религий не вызывала у меня ничего, кроме страха.