Уникум (СИ) - Билик Дмитрий Александрович

Тренер атлетического клуба выслушал меня внимательно, ни разу не перебив. Лишь после поинтересовался целью ночных похождений. Тут я ничего скрывать не стал — собирал травы для нового предмета, ибо это единственный шанс попасть Башню ведьмачества. Что это не мне, уточнять не стал. Какая теперь разница?

— Территорию школы больше не покидать, — серьезно заключил Якут, уже явно начиная что-то прокручивать в мозгу, — остальным передашь, что тренировка сегодня самостоятельная. Без меня.

И исчез, словно его и не было. Более того, пропал на несколько дней, в течение которых «атлеты» откровенно наслаждались свалившимся отдыхом, то есть самостоятельным тренировками, а я гадал, что же произошло.

Ответом послужил цветущий вид Натальи Владимировны. Честно говоря, я уже и забыл, когда в последний раз видел ее такой. Сегодня учительница заклинаний встретила нас улыбкой. И с какой-то непонятно теплотой посмотрела на меня.

— Дети, — начала она урок, — хочу вам сообщить одну важную новость. С преподавателя мифологии родного края, Якова Петровича, сняты все обвинения. В текущем учебном году он вряд ли вернется в школу, но самое главное, теперь он свободен.

— А с чего это его отпустили? — нахмурился Куракин.

— Из-за новых, вскрывшихся обстоятельств, — загадочно ответила Матвеева. Но не удержавшись, добавила. — Нашли уникума, который, к сожалению, пропал в самом начале учебного года. Как вы помните, изучать мифологию вы стали с середины сентября. Поэтому Яков Сергеевич не мог причинить вред тому ученику.

Нет, это она зря. Конечно, я ее понимаю. Радость за близкого человека и все такое. Но нельзя с таким радостным лицом подобные вещи сообщать. Как бы сказал Байков — диссонанс. Он, кстати, повернулся и состроил мне трагическую рожу. Ну ладно, я почти даже дуться перестал за «лишние слова», сказанные им Зыбуниной. Судьба одной девочки, которая прервет ведьмовскую стезю, ради спасенного учителя — не так уж и плохо.

Так вот, как только Матвеева сказала об уникуме, которого нашли, сразу посыпалась куча вопросов. Нет, Петрович нравился многим, но, по большей части, суровым школьникам было по барабану, что с ним и где он. А мертвый ученик — дело другое. Это касалось каждого. Тем более, когда заявляют, что он убежал, а потом находят того на старом кладбище. Простите, Наталья Владимировна, вы сами сорвали урок.

На пути из Дома Чудес я ощутил на себе странный, тяжелый взгляд. В последний раз подобное было, когда блюстители устанавливали Поплавок. Я завертел головой и заметил Коршуна у открытых дверей в столовую. Он вроде собрался подойти ко мне, но его опередил Якут, точно выросший из-под земли.

— Максим, надеюсь, ты послушал меня и больше не выходил за территорию школы?

— Нет, — для достоверности я даже помотал головой.

— Отлично, постарайся сохранить себя в целости и не делать необдуманных действий… По крайней мере до того, как прибудут ищейки из МВДО с твоим старым другом, Четкеровым.

— Опять? — удивился я.

— Да, Якова отпустили. Значит, преступник на свободе. А Четкеров говорит, что у него есть какой-то след. Может, врет, может, нет. Кто его знает. В школе три уникума, я не смогу приглядывать за каждым. А круг моих доверенных лиц по известным причинам сократился. Будет лучше, если ты постараешься никуда не влезать. Это понятно?

— Вполне, — кивнул я. — А мне будет что-нибудь за нарушение школьного устава?

— Хорошо, что спросил, а то я забыл. Вечером со своим другом на разгрузку продуктов.

Я скрипнул зубами от досады. Язык мой — враг мой.

— Я же один был.

— Если даже не учитывать твоего домашнего питомца, то ты все равно немного лукавишь. Так что берешь вечером Шафидуллина и бегом работать мускулами. Раз уж головой не очень получается.

Мне оставалось только стоять и хлопать ушами. Про банника-то он как узнал? Хотя, это такое шило в мешке, которое все равно долго утаивать и не получится. Тем более для Якута. Ладно, придется мне идти сообщать радостную новость Рамилю.

— Хозяин, ты бы крестик оставил в комнате, раз вечером гулять пойдешь, — ласково предложил Потапыч.

— Чего это? — напрягся я.

— Ну, я товарища в баньку хотел пригласить.

— Товарищ? У тебя? — удивился я. — Из домовых?

— Да хоть бы и из домовых, — насупился Потапыч.

— Это не такой старенький, с бакенбардами и золотым значком с птичкой на груди? — поинтересовался Рамиль. Не дождавшись ответа, он продолжил. — Эти двое уже несколько дней пьянствуют, когда мы приходим. Ты под утро сразу засыпаешь, а я ворочаюсь.

— Золотой значок с птичкой? — побагровел я от гнева.

— Ну, на нет и суда нет, — ретировался Потапыч.

Я пару раз попробовал призвать его. Но банник появлялся и сразу же исчезал. Нет, все-таки надо было сливать паршивца. Никакой практической пользы с него.

— Ладно, пойдем отрабатывать, что ли, — сказал я Рамилю, глядя на спускающиеся сумерки.

— Знаешь, почему я спокоен и не злюсь на очередное попадалово из-за тебя? — вкрадчиво спросил Рамиль, когда мы оказались на свежем воздухе.

Стало уже заметно прохладно. Но мы шли в легких тренировочных костюмах для бега. В этом плане, весенний вечер отличался от осеннего. Не в плане погоды — в психологии. Если выйдешь в шортах в конце сентября, то ты стукнутый на голову. Если в марте, то ты соскучился по солнцу и ждешь лета. Только и всего.

— Почему? — спросил я друга.

— Потому что сегодня я буду спать. Не бродить по лесу, а просто дрыхнуть.

Спорить с этим было трудно. Я сам в последнее время стал с некоторой тоской поглядывать в сторону кровати. И, надо сказать, «требование» Кати принесло определенное облегчение.

— Что, опять? — удивился дядя Ваня, уже стоящий возле открытого борта «Газели». — Какая причина на этот раз?

— За школой гуляли ночью, — признался я.

— Ночью спать надо, — философски заметил водитель. — Новости какие есть? А то совсем дядю Ваню забыли.

— Я магом огня стал, — похвастался Рамиль.

Он развернул ладонь и на ней заплясало маленькое пламя. Справедливости ради, это было самое большее, что мог сделать Рамик. Наш друг проявил невиданное упорство и каждый день практиковался в стихийке. Но это максимум, который ему удавался.

— Ничего себе, молодец, — хлопнул его по плечу дядя Ваня. — Коллега, значит. Я тоже когда-то огонь в стихию выбрал. Давно это было…

— А еще мы нашли мертвого ученика и ненароком освободили Якова Петровича, — сказал я. — Поэтому теперь сюда опять явятся блюстители. Якут говорил, у них даже какой-то след есть.

— Веселые вы ребята, — усмехнулся водитель. — Ни дня без приключений. Рамиль, забирайся в кузов, будешь коробки подавать. А Макс мне пока все расскажет по порядку.

Разгрузка прошла довольно быстро. Смущали только гоблины, периодически прогуливающиеся мимо. Дяде Ване это тоже не нравилось. Он неодобрительно хмурился, но не сказал ни слова. А пару раз водитель и вовсе замирал, прислушиваясь к ночи.

— Что-то не так? — спросил наконец я.

— Ощущение странное. Будто наблюдает кто-то. Слышишь, птица кричит? Давайте-ка я вас провожу на всякий случай.

Дядя Ваня грузно залез в кабину и вернулся оттуда с двумя яблоками. Одно он протянул мне, другое Рамилю, а после махнул рукой. Весь путь к флигелю нам встречались разные существа, то домовые пробегут, то гоблины из темноты вывернут. Словно с ума они сошли. Мой подопечный, кстати, так и удрал куда-то, боясь справедливой расправы — пространственная банька была пуста.

— Ладно, ребят, до скорого, — хлопнул по плечам нас дядя Ваня, подозрительно оглядываясь. — Вы никуда не ходите сегодня, ложитесь спать.

— Это с превеликой радостью, — ответил Рамиль с легкой дебиловатой улыбкой. Видимо, уже представил, как растянется в постели.

— Жалко его, — сказал я. — Один совсем.

— У него же мать вроде есть. Он к ней ездил.

— Все равно надо ему, что ли, подарок какой сделать. Возится с нами.

— Бутылку у Потапыча потребуй.