Молот и крест. Крест и король. Король и император - Гарри Гаррисон
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Размышляя о кольце Свиагрис, Шеф направился в головную часть колонны и увидел на обочине Сигварда, обмякшего на раскладном холщовом стульчике, который выставили его подручные. Шеф прошел мимо, все время чувствуя на себе отцовский взгляд.
Как только рассвело, усталый глаз Шефа различил в февральском сумраке громаду илийского монастыря, который высился справа по курсу. Великая армия успела его выпотрошить, но шпиль был на месте.
– Теперь мы в безопасности? – спросил он у Торвина.
– Трэллы вроде бы считают, что да. Гляди, как веселятся. Но с чего? До Марча еще день пути, а мерсийцы наступают на пятки.
– За Или сплошные фены, – сказал Шеф. – В такое время года дорога на Марч – это просто гать, настеленная поверх топи на много миль. Если понадобится, мы сможем развернуться и перекрыть дорогу малым числом. Обходного пути нет – для тех, кто не знает местности.
Колонна вдруг примолкла, и тишина крепла с прохождением Бранда. Он неожиданно вырос перед Шефом и Торвином, весь в грязи, бледный и растерянный.
– Стойте! – гаркнул он. – Напоить, накормить лошадей, ослабить подпруги! – К двум же членам совета он обратился намного тише: – Плохи наши дела. Ступайте вперед, будем совещаться. Делайте вид, будто ничего не случилось.
Шеф с Торвином переглянулись и молча последовали за ним.
На обочине, утопая по щиколотку в грязи, собрался десяток воевод. Среди них был ярл Сигвард, и его левая рука, как обычно, лежала на рукояти меча.
– Это Ивар, – без предисловий объявил Бранд. – Минувшей ночью он ударил по главному лагерю в Кроуленде. Кого не убил, того искалечил. Наверняка захватил кого-то из наших. Должно быть, уже развязал им языки. Он знает, где мы встречаемся, и ему известно о золоте. Будем считать, что он уже выступил нам наперерез. А значит, с севера теперь он, а с юга, в паре миль от нас, англичане.
– Сколько у него людей? – спросил Гудмунд.
– Те, что сбежали и бросились нам навстречу, считают, что около двух тысяч. Не вся армия из Йорка. А из Рагнарссонов только Ивар со своим отребьем.
– Будь мы при полной силе, справились бы легко, – сказал Гудмунд. – Бандитский сброд, гадгедлары. Скоты, а не люди, – сплюнул он.
– Но мы не при полной силе.
– Скоро будем! – возразил Гудмунд. – Раз Ивар знает о золоте, то держу пари, что знал и весь лагерь! Они, должно быть, перепились на радостях, как свиньи, а он возьми да нагрянь. И когда те, что успели удрать, протрезвеют, они бросятся прямиком в Марч, на место нашей встречи. Мы объединимся, и вот тогда у нас хватит сил – или почти хватит. Там и решим судьбу Ивара! Можешь забрать его себе, Бранд. За тобой должок.
Бранд осклабился.
«Этих людей не очень-то испугаешь, – подумал Шеф. – Их нужно убивать по одному за раз, пока не полягут все, – иначе не одолеть. К несчастью, так оно, скорее всего, и получится».
– Как насчет англичан? – спросил он.
Бранд снова помрачнел, будучи выхвачен из грез об отмщении.
– С ними намного легче, мы их всегда били. Но если нападут сзади, когда мы будем разбираться с Иваром… Нам нужно время, чтобы собрать остатки армии в Марче. Время, чтобы разбить Ивара.
Шеф подумал о своем видении. «Надо бросить кость, – сообразил он. – Что-то заманчивое, но не сокровища. Бранд не позволит к ним прикоснуться».
За поясом у него так и хранился оселок старого короля. Шеф вытащил точильный камень и всмотрелся в бородатые венценосные лики на обоих концах – свирепые, полностью осознающие свою власть. Короли вершат дела, непостижимые для простых смертных. Так поступают вожди. Так поступают ярлы. Было же сказано, что за клад придется заплатить. Возможно, этот час пробил.
Подняв взгляд, Шеф увидел Сигварда, который таращился на оружие, выбившее мозги его сыну.
– Гати, – хрипло произнес Шеф. – Несколько человек надолго перекроют такую дорогу и задержат англичан.
– Можно выделить длинную сотню, – согласился Бранд. – Но с ней должен быть кто-то из нас. Вожак. Тот, кто привык командовать самостоятельно и готов положиться на своих людей.
Какое-то время царило молчание. Кто бы ни остался, он покойник. Шеф требовал слишком многого – даже от викингов.
Сигвард холодно смотрел на Шефа в ожидании речи. Но тишину нарушил Бранд.
– Среди нас имеется тот, у кого есть целый отряд. Тот, кто сотворил хеймнара, которого сейчас несут к нам англичане…
– Не обо мне ли ты говоришь, Бранд? Просишь, чтобы я и мои люди ступили на тропу, ведущую в ад?
– Да, Сигвард, я говорю о тебе.
Сигвард собрался ответить, но повернулся и взглянул на Шефа:
– Хорошо, я согласен. Я чувствую, что уже вырезаны руны, которые расскажут об этом. Ты заявил, что смерть моего сына была волей норн. Я думаю, норны сплетают нити судьбы и на этих гатях. И не только норны.
Он встретил взгляд сына и не отвел глаз.
* * *
Через час после захода солнца передовой отряд мерсийской армии, гнавшийся в ночи за неприятелем, угодил в западню. За двадцать ударов сердца, пока длилось избиение англичан, те, маршировавшие по узкому настилу по десять в ряд, потеряли полсотни отборных воинов. Остальные – выдохшиеся, продрогшие, голодные и взбешенные глупостью вождей – беспорядочно отступили и даже не попытались забрать тела и оружие. Люди Сигварда сомкнули ряды и битый час напряженно вслушивались в крики и перебранку врагов. Затем постепенно нарос шум: воины потянулись обратно без страха, но растерянно. Они искали обходной путь и ждали приказа, и никто не решался взять командование на себя. Англичане были готовы заночевать на сырой земле под мокрой дерюгой – только бы не рисковать драгоценными жизнями, соприкасаясь с неведомым.
«Двенадцать часов уже выгадали, – подумал Сигвард, разрешив своим людям рассредоточиться. – Впрочем, не для меня. Мне все равно – могу смотреть, могу делать что-то другое. После гибели сына я уже не засну. Моего единственного сына. Я сомневаюсь, что второй тоже мой. Если да, то это проклятие для отца».
На рассвете англичане – три тысячи человек – вернулись взглянуть на препятствие, остановившее их ночью.
Викинги выкопали обочь дороги траншеи. Вгрызаясь в мерзлую февральскую землю, они дошли до воды через фут. Через два грунт превратился в кашу. Поперек дороги они вырыли не обычный ров, а канаву, достигавшую десяти футов в ширину. Со своей стороны норманны вкопали доски, разломав повозку, которую оставил им Шеф, – смешная преграда для оравы керлов. Крестьяне расчистили бы место в считаные секунды, не будь за барьером людей.
На гати хватало
