По ту сторону тени - Брент Уикс

— А когда я взял деньги, чтобы меня убили?

— Джарл.

Кайлар со стоном разорвал на себе плащ. Он упал на землю и стал бить ее кулаками, но она не испытывала боли, и ее нельзя было убить. По лицу градом катились слезы, не принося облегчения.

— Господи, ведь я же не знал! Я ничего не знал!

Волк не скрывал удивления.

— Разумеется, ты знал, ведь Дарзо оставил для тебя письмо, в котором все объяснил. Он сказал мне, что положил письмо в нагрудный карман.

— Я не смог его прочесть, потому что оно насквозь пропиталось кровью! Нельзя было разобрать ни единого слова! — Вдруг его осенила страшная мысль. — Кто на сей раз? — спросил он в отчаянии. — Кому суждено умереть ради меня?

Волк наблюдал за Кайларом, совершенно ошеломленный. Из горящих желтым светом глаз исчезла злоба, а рубцы на лице разгладились, впервые за все время, что его знал Кайлар, это лицо приобрело сходство с человеческим.

— Прости, Кайлар, я думал, ты все знаешь.

— Умоляю, позволь мне расплатиться самому!

— Невозможно. Мы оба бессильны и не можем что-либо изменить. На сей раз умрет Элена.

58

Кайлар очнулся в холодной комнате. Он лежал на каменной плите и не открывал глаз. Если бы можно было никогда не просыпаться! Он лежал неподвижно, прислушиваясь к своему телу. Кровь бежала по жилам, и, как всегда, при возвращении в мир живых, оно ощущало себя превосходно. Кайлар был цел и невредим, полон сил и энергии. Он украл чью-то жизнь, которая щедро отдала ему всю свою силу. Жизненная сила переполняла Кайлара, и его абсолютно здоровое тело казалось жестокой насмешкой.

Из глаз покатились горючие слезы. Ничего удивительного, что Волк счел его чудовищем. Он решил, что Кайлар осознанно расплачивается за бессмертие жизнями людей, которые его любят и которых он любит сам.

Он лежал на спине с закрытыми глазами, время шло, а ему становилось все хуже. Воздух в помещении был затхлым и спертым. Кайлар открыл глаза и увидел богато украшенный потолок из белого мрамора. Итак, он находится в склепе, а где-то рядом, на таких же каменных плитах, лежат тела мужчины и женщины. Мужчина был крепким и рослым и держал в руках меч, а у женщины перерезано горло, и, глядя на признаки разложения, Кайлар понял, что она истекла кровью. Мужчина умер примерно в то же время, когда произошел переворот. Это были родители Логана, а вокруг них по стенам ярусами лежали представители семьи Джайр, которых тут хоронили веками. Значит, Логан похоронил Кайлара в своем фамильном склепе.

Кайлар поднялся. Несмотря на долгие часы, проведенные на мраморной плите, тело совсем не онемело. Он был одет в тунику из золотой парчи, белые штаны ниже колена и мягкие замшевые башмаки. В склепе стояла кромешная темнота, и определить, который сейчас час, не представлялось возможным. Вход в склеп закрывал массивный камень, высеченный в форме колеса выше человеческого роста. Кайлар вспомнил, что склеп находится за чертой города и уходит под землю. Если так, то можно выбраться отсюда незамеченным, хотя, как бы там ни было, уходить все равно придется. Кайлар схватил каменное колесо и силой таланта стал освобождать выход.

Камень медленно повернулся на пол-оборота, и Кайлар, превратившись в невидимку, вышел из склепа.

Стояла ночь, но высоко в небе светила полная луна, и в ее сиянии на узкой лесенке, ведущей в склеп, отчетливо вырисовывалась фигурка девочки. При виде отодвигающегося камня ее глаза расширились от ужаса. Это была Блю, маленькая беспризорница из гильдии Черного Дракона.

Кайлар в нерешительности остановился и стал наблюдать за девочкой. Похоже, Блю очень хотелось убежать, однако она не тронулась с места. Отважная маленькая побирушка.

— Кайлар, это ты? — прошептала девочка.

Оставаясь невидимым, Кайлар думал, как поступить. Убить девчонку? Или просто уйти, и пусть себе рассказывает байки о том, как открылся вход в склеп? Маловероятно, но все же кому-нибудь может прийти в голову проверить ее слова и открыть склеп. И что произойдет, когда увидят, что Кайлара там нет?

— Кайлар, я знаю, что ты здесь. Возьми меня с собой, — прошептала девчушка.

— Блю, приходилось ли тебе убивать? — обратился он к девочке, по-прежнему оставаясь невидимым.

Блю стала в растерянности оглядываться по сторонам, пытаясь определить, откуда доносится голос.

— Нет, — наконец еле слышно произнесла она.

— А ты хочешь убивать людей?

— Я бы убила Дэга Таркуса. Он ударил Пигги в живот, наказал за воровство, а на следующий день Пигги умер.

— А если я скажу, что, став моей ученицей, ты будешь вынуждена убивать десятками таких мальчишек, как Пигги? Вдруг тебе придется перебить всю вашу гильдию?

Блю разрыдалась.

— Ну что, вижу, ты передумала идти со мной.

Девочка кивнула.

— Тогда попрошу тебя о двух вещах. Никому и никогда не рассказывай, что ты здесь видела, а иначе об этом узнают плохие люди и погибнет множество людей хороших. Понимаешь? Ничего не говори даже лучшим друзьям.

— После смерти Пигги у меня не осталось друзей, — призналась Блю.

— Иди на угол улиц Вердан и Гар. Встретимся там через час.

— Ты меня не обманешь? Обещаешь?

— Обещаю.

Блю ушла, и Кайлар, закрыв вход в склеп, отправился в дом-укрытие, где собрал все, что ему нужно, в том числе и меч Возмездия, который оставил здесь перед убийством королевы, так как знал, что оружие отберут. Затем он написал послание Римболду Дрейку, в котором объяснил случай с прачкой, оставшейся по его вине калекой. Кайлар просил графа позаботиться о женщине, а потом сообщил о том, что узнал от Волка. Кайлар рассказал, во что обошлась семье Дрейк любовь к нему. Потом он взял несколько мешочков с золотом, яды и смену белья, надел плащ и натянул на голову капюшон, закрыв лицо.

Блю ждала его на перекрестке, как договаривались. Увидев Кайлара, она быстро вскочила на ноги.

— Послушай, Блю, в этом доме живет хороший человек. Его отравили и едва не лишили жизни во время переворота. Халидорцы убили его жену и двух дочерей. Это самый достойный человек из всех, что я знаю. Думаю, вы с ним нужны друг другу. В своем письме я прошу его принять участие в твоем воспитании. Это твой единственный шанс выбиться в люди, и тебе предстоит нелегкий путь. Войдя в его дом, ты останешься там, сколько потребуется, и выйдешь из него настоящей леди. Ведь ты хочешь именно этого?

— Настоящей леди? — переспросила Блю, и на ее лице появилось мечтательное выражение.

— Ну что, подходит тебе мое предложение?

— Хочу, чтобы из меня вышел толк. Хочу стать настоящей леди.

— Верю.

Кайлар приложил руку к щели в дверях и отправил ка'кари отодвигать щеколду. Потом открыл дверь, и они тихо прошли мимо домика сторожа к парадному входу. Кайлар вручил девочке мешочек с золотыми монетами, который оказался таким тяжелым, что Блю с трудом удержала его в руках. Кайлар вложил в руку девочки письмо и отбросил назад капюшон. Теперь у Блю не возникнет сомнений, что это он, ночной ангел.

— Я верю в тебя, Блю. Я вижу души насквозь и без труда определяю, кто чего стоит. Знаю, ты достойна иной участи. Будь внимательна к графу Дрейку, не причиняй ему боли. Вот мне это не удалось. Я принес ему много горя, а он не заслуживает таких страданий.

Кайлар постучал в дверь и, превратившись в невидимку, дождался, когда граф ее откроет. Римболд Дрейк смотрел на Блю воспаленными от бессонницы глазами, а она от страха не могла произнести ни слова. Граф взял из рук девочки письмо и, прочитав его, расплакался.

Кайлар собрался уходить, и в этот момент Дрейк заговорил, обращаясь в ночную темноту:

— Ты лучше, чем думаешь, и я прощаю все зло, которое, как тебе кажется, ты мне причинил. Всегда рад видеть тебя здесь, сын мой.

Кайлар растворился во тьме, частью которой являлся.

59

Через два дня Солона перевели в другую камеру. Дверь, обитая железом, запиралась на замок, на окнах стояли решетки, но они выходили во внутренний двор Уайтклиффского замка. Внутренний двор уже украсили для предстоящей свадебной церемонии. Зеленый цвет символизировал виноградники и море, а пурпурный — вино и монаршую власть.

— Не знаю, кто ты на самом деле, самозванец, — заявил один из стражников, — но можешь наслаждаться свадебным торжеством, потому что оно станет последним зрелищем в твоей жизни.

Солон посмотрел на стражника. Это был пузатый мужчина с тяжелой челюстью, в плохо начищенных доспехах.

— Интересно, почему? — поинтересовался он.

— Потому что микайдон решил, что, став императором, прежде всего отдаст приказ о твоей казни.

Второй стражник, худой, как щепка, с единственной бровью на лице, явно нервничал и имел виноватый вид.

— Заткнись, Ори. Клянусь кровью Нисоса, день и так обещает быть скверным. Клянемся, что сделаем свою работу быстро, — обратился он уже к Солону.