Легко видеть - Алексей Николаевич Уманский
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Позволяет себе фамильярность со мной, – непреклонно завершила она. – Лежите, сказала вам.
– А я и лежу, – с улыбкой заметил Михаил, на что тут же услышал грозное:
– Что-что?!
– Ну, разбуянилась.
Михаил погладил ей волосы. Поцеловал ее, приподнявшись, в щеку и губы. И ощутил у себя под рукой купол ее груди. Да, грудь была мало сказать удивительной. Он провел по ней ладонью. Еще бы немного крупней – и было бы, видимо, неэстетично. А у нее – хорошо.
Он погладил груди еще немного и скользнул рукой вниз. Ноги, будто подумав самостоятельно, отдельно от Лики, неспешно раздвинулись и уступили. Здесь тоже было женское чудо. Да-а…
– Дайте, – сказала Лика, протягивая к нему руку, и тут же предупредила:
– лежите спокойно, – хотя Михаил и не думал волноваться. Должно быть, ей встречались мужчины, боявшиеся довериться встречным ласкам.
– Перехотел, – спокойно и убежденно произнесла она. – Верно?
Он кивнул, чувствуя, как снова быстро оживает в ее руке.
– Ну, не спеши. Давай так приласкаю.
Наконец-то и у нее вырвалось «ты». И снова:
– Подожди, поудобнее лягу.
Михаил привстал и передвинулся к середине.
Сначала ее тело не отзывалось. Но вот Михаил ощутил, как глубоко и плавно поддался под ним ее живот и сразу вслед за этим так же плавно, мягко поднял его – точней вознес его необыкновенно высоко вверх. Как высокая спокойная волна возносит легкую лодку. Да, особенная мощь украшала Лику и в этом деле. Как и дар уйти целиком, с головой в страсть и движения тела.
Лика перестала стонать. Она очень остро переживала оргазм. Михаилу вспомнилось ее способное внушить страх предупреждение: «Если что, пеняй на себя!» – и тут ему стало совсем легко. Это «если что» счастливо осталось позади.
– Ну что? Кончил? – спросила Лика чуть погодя.
– Да. Это к тому, что пора вылезать?
– А у тебя, оказывается, есть чувство юмора, – усмехнулась она.
– Есть, не беспокойся.
– Не беспокоюсь. Приятно, когда есть. Будешь вытираться? Вот, возьми. А я пойду вымоюсь. Неровен час – хоть и предохранялась…
Михаил снова лежал один и слушал воду. В его теле еще жил ритм близости, как во всем существе моряка, только что вырвавшегося с кораблем из шторма в защищенную бухту, живет жестокая трепка и качка, свист ветра и грохот волн. – «Большая все-таки редкость – столь крупные формы и соответствующая им сила, чтобы они ни в чем не нарушали пределов красоты», – думал он.
Лике явно хотелось с самого начала взять инициативу на себя, чтобы показать, кто тут более опытный партнер. Михаила это вполне устраивало. Зачем было пытаться разубеждать? Главное, у нее на деле не оказалось ни ложной застенчивости, ни цинизма, который до этого свободно сквозил в ее словах и, видимо, был ей необходим, как более слабым женщинам – кокетство. Наконец, Лика вернулась из ванной.
– Фу! Еле отмылась от тебя! Это же надо было столько напустить! Ну, смотри, если забеременею!… Убью!… Это уму непостижимо – моюсь, моюсь, а все отмыться не могу! Прямо вся исплевалась!… А он тут развалился себе, лежит, как ни в чем не бывало! – возмутилась она.
Лика вновь очутилась под одеялом. Свежая, прохладная.
– Ну вот. Опять полез…Ща как двину…Дай спокойно полежать. Приласкал бы немного. Знаешь, как я соскучилась по этому?
– А я что делаю?
– Что делаю…что делаю…Молчи. А из тебя ничего мужика можно сделать…
– Буду признателен.
– Будет признателен – как же…Лучше скажи, зачем ты пристал ко мне?
Я уже старая ведь…
– Ты не старая, а красивая.
– Красивая…Это остатки моей красоты. Конечно, понимающие мужики и это ценят…Вон сколько их приставало…Я тебе рассказывала. И скажи – все такие люди известные, с положением, со связями, интересную жизнь ведут – я их всех разогнала, а сплю вот с тобой. Ведь смотреть не на что. Это же надо, а? – с детской беспомощностью закончила она.
– Может, и надо, – спокойно подтвердил Михаил, слегка удивляясь тому, что не выходить из себя после ее выпадов ему не стоило никакого труда. Ликины придирки просто не заводили – и все. Должно быть, чувствуя это, Лика попыталась обострить все до гротеска.
– Все думала, снизойти мне до тебя или нет.
– Очень рад, что снизошла, – заверил Михаил.
– А то в институте только и разговоров, что о тебе и твоих любовницах.
– Неужто только о них?
– Неужто…Ты лучше сам мне скажи, со сколькими ты в институте спал? Кроме Ольги твоей, конечно.
– Кроме – еще с одной.
– Правда? – удивилась Лика. – Я-то думала – больше. Мне же показывали их.
– Эту тебе не показывали. А в кого тыкали пальцем, с теми не спал.
– Ну, это еще ничего…Вот только Ольга твоя…Сколько о ней ни слышала, никто о ней доброго слова не сказал.
– А от кого ты слышала? Кто и знать ничего хорошего не мог.
– А ты знал, да?
Знал, конечно.
– Смотри-ка…Защищает свою любовницу, да еще лежа со мной в постели… Ну, и что же в ней было хорошего, кроме внешности?
– Если любит – то по-настоящему. Вы даже с ней в чем-то схожи.
– Ишь ты…Что же, значит, я тебе ЕЕ напоминаю?
– Не напоминаешь, – отрезал Михаил. – Однако в характерах у вас есть сходные черты. Ясно теперь?
– Теперь ясно…Что же вы с ней расстались тогда? После стольких лет?
– У каждого были свои причины. Тебе важно их знать?
– Ну, ладно, расстались – и черт с ней, – отступила Лика. – Обидно только, что теперь меня будут связывать с тобой. Сам, небось, трепаться начнешь.
– Не болтай глупости!
– Что, не собираешься трепаться?
– Ты что, воображаешь, что мне важней хвастать, что сплю, чем на самом деле спать? Так, что ли?
– Ишь ты…Рассердился… Все-таки вывела его из себя, – удовлетворенно заметила Лика. – А то корчит тут мне из себя…Вшивота…
– ?!
– Конечно, вшивота, – немедленно подтвердила она. – Будет теперь компрометировать мое доброе имя.
– Делать нечего бабе…Вот и мучается дурью, – посмеявшись, в тон ей ответил Михаил.
– А я вот тебя проверю, сможешь ли не трепаться. Завтра на работе ты ко мне не приходи.
От удивления Михаил всем корпусом повернулся к ней:
– Ты что, всерьез полагаешь, что это – выше моих сил? Напрасно.
– Хочу посмотреть.
– Ну, и увидишь, если хочешь убедиться.
– Значит, обещаешь завтра не заходить и не звонить?
– Обещаю.
– Ну, смотри.
– Это ты посмотри. Мне ведь показывать, а не смотреть.
– Договорились. А все-таки ты мне не ответил, чего ты пристал ко мне.
– Понравилась, вот и «пристал».
– Понравилась…Еще бы не понравилась…А ты ко всем пристаешь, кто тебе нравится?
– Далеко не ко всем.
– А хотел бы ко всем, – убежденно подытожила Лика.
– На всех ведь все равно не хватит – возразил Михаил. – Незачем тогда и хотеть.
– Да, вот хоть и знаю о тебе всякое, а все-таки лежу с тобой. А сказать по правде, даже хорошо получилось. Тяжело столько времени жить без мужика. Да вот не могу я с кем попало. После Володиной смерти у меня последним Толя Амелин был. А когда он – я тебе говорила – из соображений карьеры уступил дорогу Мильчакову, у меня к нему все пропало. Он и сам спохватился, да поздно. Прибежал весь такой потерянный: «Что делать? Что делать? После тебя у меня ни на одну бабу не стоит». Надо было раньше соображать. Ну, ладно о нем…
– А Мильчакову ты тогда хорошо натянула нос!
– И не говори… потом встретил меня однажды в Доме Кино. – «Видеть говорит, – не могу эту стерву». Повернулся и ушел с вечера совсем.
– Поделом!
– Еще бы не поделом! Чем он мог взять меня? Денег от него мне не надо. В обществе – в любом – могу бывать и без него, лишь бы хотела. Мой отец ведь первым заместителем министра был.
– Знаю.
– Знаю – знаю… – передразнила Лика. – Ты слушай! Если бы он сам по себе сумел меня заинтересовывать – другое дело. А так он и сам дерьмо, и все вещи его – тоже.
– Полагаю, ты ему все так и сказала.
– Конечно! А как же иначе? Сначала он хохотал – ведь никто ему такого не говорит. Все боятся. Ну, а потом увидел, что со мной у него ничего не выходит – и распсиховался. Мне-то все равно наплевать. А так – обо мне уже хорошо везде раззвонили, в том числе и Надин, и Надин захотела, чтобы меня ей представили.
– И ты поехала к ней?
– Да. А что?
– Не знал, что она санкционирует кандидатуры возможных любовниц.
– Санкционирует – не санкционирует, какое мне дело…Захотела посмотреть, что она собой представляет – и поехала. Представили. Она мне говорит: «Вы действительно очень красивая женщина», – «Да, – говорю, – Ваш муженек мне не пара». Засмеялась.
– Ты даже не представляешь, как ты ее обрадовала. С каким удовольствием она потом передала твои слова «муженьку»!
– Еще бы! Ну, ладно, сам-то ты не больно радуйся! Тоже хорош.
Правда, когда ты впервые пришел со мной к Тамаре, я поняла, что смогу с тобой.
– Это ты уже говорила. А разве не раньше, когда мы обмывали медаль на ВДНХ?
– Нет, тогда еще нет. Мне же надо было привыкнуть к тебе.
Михаил вспомнил о собственной неловкости во время проводов к метро в день знакомства. Оказывается, чувства были симметричными. Впрочем, так он и предполагал. И все же после вечера в ресторане на ВДНХ ему казалось, что барьеры исчезли. И только у себя дома ее вновь охватили сомнения. Все же непонятно, зачем она предложила подняться к ней в квартиру? Тем более, что заставила соблюсти конспирацию: подняться к ней через пять минут после нее и непременно пешком, чтобы не хлопать на пятом этаже дверью лифта.
