История Древней Греции - Николас Хаммонд

Персидская конница, на рассвете пошедшая в атаку, обнаружила греческие позиции покинутыми. Тогда она набросилась на объединившиеся силы Павсания и Амомфарета. Мардоний решил, что греческая армия развалилась. Он немедленно приказал всей своей пехоте идти в атаку скорым шагом. Союзные ему греки на правом фланге отрезали афинян, к которым тщетно взывал Павсаний, а персидская пехота повела общее наступление на лакедемонян и тегейцев, оставшихся без поддержки. Но персы не торопились идти на сближение. Сперва они построили укрепление из своих больших плетеных щитов, чтобы защититься от снарядов греческих застрельщиков, и засыпали ряды гоплитов стрелами. Павсаний удерживал своих гоплитов на месте, пока вражеские ряды не сбились в кучу. Знамения были благоприятными. Тогда гоплиты, сохраняя четкий строй, пошли в атаку вниз по склону, снесли укрепление и сблизились с врагом. Их смертоносные копья, сомкнутые щиты и тяжелые доспехи позволили им постепенно одолеть персов, которые бились стойко, даже хватались за наконечники копий голыми руками, но не имели щитов, нагрудных пластин и достаточно длинного оружия. Особенно жестокий бой разгорелся там, где Мардоний, восседая на белом коне, повел в атаку тысячный пехотный отряд царских телохранителей. Но и они были разбиты, а Мардоний погиб. После этого персидская пехота смешалась и бросилась в беспорядочное бегство, а вслед за ней толпы мидийцев, бактрийцев и прочих. Преследование было таким стремительным, что конница не могла отрезать греков от беглецов, спешивших к укрепленному лагерю.

Во время рукопашной схватки отряды, составлявшие центр греков, поспешили обратно от Платеи – одни через предгорья, другие по равнине. Последние попали под удар фиванской конницы, потеряли 600 человек и укрылись на склонах горы Киферон. Афиняне на левом фланге вели жаркий бой с беотийцами; когда был уничтожен отборный фиванский отряд из 300 человек, беотийцы отступили к Фивам. Часть персов – пехота центра под командованием Артабаза и конные эскадроны – отошли на север, сохраняя боевой порядок. После этого афиняне присоединились к лакедемонянам, которые не могли преодолеть частокол. Благодаря решительным и умелым атакам афиняне проделали брешь, через которую греки ворвались в лагерь, разя азиатов, как овец в загоне: Павсаний, встревоженный огромным числом врагов и, вероятно, помня об учиненных врагом зверствах, приказал своему войску не брать пленных. Когда резня закончилась, основные пехотные силы персидской армии перестали существовать. Угроза персидского завоевания была отражена, как оказалось, навсегда благодаря высочайшему воинскому духу и мастерству спартанских гоплитов, зарекомендовавших себя сильнейшей пехотой не только Греции, но всего цивилизованного мира.

Платейская кампания явилась наивысшим достижением греческого единства. В течение трех недель более 100 тысяч греков совместно отражали атаки персидской конницы. Они сохранили верность Зевсу Эллению, богу всех греков, которых афиняне призвали на подмогу союзному делу. Они выполнили клятву, которую торжественно принесли перед тем, как перейти гору Киферон: «Я буду сражаться до смерти, я поставлю свободу превыше жизни, я не покину своих военачальников – ни живых, ни мертвых, я буду выполнять все приказы командиров, и я похороню своих товарищей по оружию там, где они падут, и никого не оставлю без погребения»[33]. Во время маневров перед битвой платейцы сняли межевые камни на границе с Аттикой, чтобы исполнить предсказание дельфийского оракула, обещавшего победу на аттической земле. После победы особые почести были оказаны платейцам, на чьей земле похоронили павших греков. Полисы – члены Общегреческого союза решили, что в каждую годовщину победы в Платее будут собираться политические и религиозные представители «Греков», чтобы принести жертвы Зевсу Освободителю и провести игры в честь освобождения; что платейцы будут посвящены Зевсу как священный и неприкосновенный народ; и что платейцы должны принести жертву Зевсу и Гермесу от имени павших греков. Эти церемонии проводились в течение многих столетий; глава платейского полиса неизменно заканчивал жертвоприношение словами: «Я пью за людей, погибших за греческую свободу».

Поскольку значительная часть Греции все еще оставалась под персидским игом, победители обязались в рамках Общегреческого союза продолжать борьбу и регулярно выставлять 10 тысяч гоплитов, тысячу конников и 100 боевых кораблей. Успех привлек к делу освобождения новых сторонников. К союзу уже присоединился восставший Самос. До окончания года принесли клятву верности и послали своих представителей на Общегреческое совещание островные ионийцы и эолийцы. Клятва, произнесенная перед Платейской битвой, вероятно, повторяла первоначальное обязательство союзников «наложить десятину» на покорившиеся персам государства. Теперь союзники решили идти на Фивы и потребовать выдачи коллаборационистов. Фиванцы выдержали двадцатидневную осаду а затем выдали всех коллаборационистов, которые не успели бежать. Их привели в союзный штаб на Истме на суд Общегреческой лиги. Однако Павсаний распустил союзную армию и незамедлительно казнил предателей.

В тот же сентябрьский день, когда произошла битва при Платее, греки одержали победу при Микале на побережье Малой Азии. Это событие открыло новую страницу во взаимоотношениях материковой Греции и Персидской империи – за исключением кратковременной интервенции Афин и Эретрии во время Ионийского восстания, греки еще не сражались на землях великого царя. Греческий флот начал эту кампанию в 479 г. не ради освобождения малоазиатских греков, а чтобы помешать персам прийти на помощь Мардонию морем и защитить Грецию от нового вторжения в таких же масштабах, как и в прошлом году. Ведь если бы греческий флот разгромил персидский и захватил бы контроль над Эгейским морем, Ксеркс едва ли сумел бы содержать в Европе более крупную армию, чем та, которую он оставил там осенью 480 г.

Когда греческий флот в 110 кораблей весной 479 г. собрался у Эгины, в штаб командующего Леотихида, царя Спарты, явились шестеро изгнанников с Хиоса. После неудачной попытки убить проперсидского тирана Хиоса они прибыли в Спарту и обратились к спартанскому правительству с просьбой освободить Ионию. Теперь они повторили свою просьбу командующему греческим флотом. Оба раза им отказали. К августу силы флота возросли примерно до 250 кораблей. В этот момент прибыли трое посланцев от группы сопротивления на Самосе, базе вражеского флота. Они сообщили, что персидские корабли в плохом состоянии, самосцы восстали против проперсидского тирана Теоместора и что, увидев корабли союзного флота, ионийцы восстанут. Леотихид потребовал от пришельцев поклясться в верности и повел греческий флот к Самосу. Персы тем временем распустили быстроходную финикийскую эскадру и с остатком флота перебрались в Микалу на материке, где корабли вытащили на берег, а вокруг них построили частокол. В этом месте уже стоял лагерем 60-тысячный персидский гарнизон Ионии, так что общие силы при Микале, включая морскую пехоту и команды кораблей, насчитывали около 100 тысяч человек. Значительную их часть составляли греки и другие покоренные народы, чья лояльность была сомнительна. Греческий флот, готовый к абордажной тактике, был укомплектован примерно 5 тысячами морских пехотинцев в дополнение к 45 тысячам моряков, вооруженных для рукопашного боя. Поэтому Леотихид направился к Микале и вызвал персов на морской бой, но те не двинулись с места.

Тогда Леотихид решил сыграть на возможных разногласиях во вражеском лагере. Подойдя на своем флагмане поближе к берегу, он объявил ионийцам, находящимся на службе у персов: пусть они не забывают о свободе и передадут своим друзьям пароль «Гера». Затем он высадил все свои войска чуть дальше по побережью. Персидский командир, встревоженный этим объявлением, как и рассчитывал Леотихид, разоружил самосцев, а милетян поставил на путях, ведущих в глубь страны. Его пехота устроила заслон из высоких плетеных щитов и приготовилась к стрельбе из луков. Когда греки под командованием Леотихида занимали позиции, по их рядам прошел ни на чем не основанный слух, что их сородичи в Греции одержали великую победу. Воодушевленное войско пошло в наступление. Афиняне, возглавлявшие прибрежный фланг, прорвались сквозь заграждение из плетеных щитов. Сплошной строй гоплитов оттеснил персидскую пехоту, и отряды афинян, коринфян, сикионцев и трезенцев на плечах у беглецов ворвались в укрепленный лагерь. Тут подошла и остальная армия во главе с лакедемонянами, которые задержались на пересеченной местности, и устроила финальное побоище, во время которого ионийцы напали на своих хозяев-персов. Персидские пехотинцы небольшими разрозненными группами бились до конца, но большинство их подданных бежали в глубь страны, где они попали в руки милетян. Когда сражение закончилось, мертвых насчитывалось около 40 тысяч, а корабли были сожжены на берегу. Эта решительная победа принесла грекам безусловное господство в Эгейском море. При новом наступлении Ксерксу пришлось бы рассчитывать лишь на финикийский, кипрский и египетский флоты, так как ионийцы и эолийцы опять находились на грани восстания.