Заветные сказки - Сергей Иванович Чекалин

уму и таланту автора книги, речь идёт в ней о любом человеке, который должен и обязан задумываться о смысле своей жизни. Не видеть бесполезность своей жизни в бесконечных повторяющихся, как он говорит, событиях, а определять в них в каждое время своё место.

«Что пользы человеку от трудов его, которыми трудится он под солнцем? Род проходит и род приходит, а земля пребывает во веки. Восходит солнце, и заходит солнце… Идёт ветер к югу, и переходит к северу… Все реки текут в море, но море не переполняется… Не может человек пересказать всего; не насытится око зрением, не наполнится ухо слушанием».

И сказать нечего – мудрец! Да нет, он был, конечно, умён! Появись он приблизительно в это время, вряд ли стал бы говорить о вечном и неизменном круге в природе и жизни. Правда, пусть тогда не попал бы этот умник в Священную Книгу, но написал бы другую, тоже философскую, может быть, даже и более священную. Но даже и по тем временам странно, что Екклесиаст вклеился в священное многостраничье своими мыслями объёмом в ноль целых семь десятых процента от объёма Библии.

В первой главе Проповедника всё возвращается на круги свои. И всё повторяется. Так кто же это может отрицать? Так оно и есть. Действительно:

«Восходит солнце, и заходит солнце, и спешит к месту своему, где оно восходит».

Но это каждый раз другое солнце. И когда оно «восходит», и когда оно «спешит», и когда мы не видим его. И реки текут к морю, и возвращаются, чтобы течь потом другой рекой, пусть и той же Печорой, но другой. И человеческий род приходит совершенно другим. Хотя имя ему – люди – так и остаётся неизменным. И «земля пребывает во веки», но в каждый момент её жизни – другой. И со всем остальным – то же самое. Да и Земля во веки пребывать не собирается, как и Солнце, как наша Галактика, да и вся Вселенная (в видимом и предполагаемом нами объёме), даже если бы этого захотел Сам Создатель. Правда, про Вселенную можно поспорить. Скорее всего, что она будет пребывать вечно. Чему быть – того не миновать. Дотекут реки до своего моря, а вернутся потом совсем другими, независимо от нас и нашего сознания, да и никакого другого. Вернутся без нас, естественно, потому что мы «пребываем» здесь «не вовеки», а очень короткое время. Гераклит же об этом говорил, что меняется всё безудержно. Ах, у Вас, господин Проповедник, школа другая. Вот, может быть, поэтому и возник вопрос у Вас:

«Что пользы человеку от всех трудов его?»

Это, г-н Проповедник, чистый эгоизм. Вопрос-то такой надо было задать: «Что пользы человечеству?» И тогда из книги Вашей надо пересмотреть всё, что касается личного Я. И если это сделать, то мало чего останется. Но, к чести Вашей, останется, потому что местами у Вас проблёскивает, да и не проблёскивает, а ярко блестит мысль о пользе жития, для чего оно, это житие.

Да, бесспорно «…мудрый умирает наравне с глупым». Но неправда, что «мудрого не будут помнить вечно, как и глупого; в грядущие дни всё будет забыто».

Доказательством тому, что это не так, являетесь хотя бы Вы сами. Кстати, и о многих глупых человечество помнит и даже очень долго хранит о них память. Только вот «вечно» – понятие относительное. И в этой относительной вечности Вы прочно заняли своё место. Читают до сих пор Ваши размышления мудрецы и глупцы. Здесь тоже надо заметить, что понятия «мудрый» и «глупый» тоже относительные. Сами Вы себя назвали мудрым:

«Я возвеличился и приобрёл мудрости больше всех…, и сердце моё видело много мудрости и знания».

Ну что тут сказать? А какой же глупый себя таковым, глупым, будет величать? Конечно, все мы мудрецы. Только одни говорят о себе так вслух, а другие об этом помалкивают, да и подобных себе глупцами хотя бы вслух стараются не называть. Да и вполне закономерно, что существует как мудрая глупость, так и глупая мудрость. Два лица (две Луны) одного явления.

«Всякое знание – полезно, полезно и знание заблуждений ума, ошибок чувств».

Это уже Луна М.Горького, отражённая в его «Несвоевременных мыслях».

«И возненавидел я весь труд мой…; потому что должен оставить его человеку, который будет после меня. И кто знает: мудрый ли будет он, или глупый? А он будет распоряжаться всем трудом моим, которым я трудился и которым показал себя мудрым под солнцем».

Вот так, и не больше! Вам жаль трудов Ваших для глупого? Боитесь, что он поумнеет? А что же в этом плохого? Боитесь, что труды Ваши под солнцем достанутся другому мудрому? Почему же Вы уверены, что другой мудрый не отринет их? Либо использует для приведения в чувство глупого. А тогда уж Вы точно окажетесь глупцом, потому что сами пишете, что

«Грешному даёт (Бог – С.Ч.) заботу собирать и копить, чтобы после отдать доброму перед лицем Божиим».

Просто обычное явление, что умный человек, а Вы, господин Екклесиаст, таковым и являетесь, не ценит своего труда, осознаёт малость его и ничтожество перед бесконечным, перед тем, что можно было бы ещё сделать. Чем больше делаешь, тем больше остаётся несделанного. Это и угнетает, поскольку факт этот известный. Так же, как и у Вернадского («Дневник. Наброски фактов, мысли»):

«Время быстро идёт. Какая-то тоска, недоконченность чувствуется. Куда и для чего возбуждается сознание? Какой смысл деятельности? Легче ли будет, когда станешь настоящим борцом? А стать борцом нет сил, нет знания. – Или нет веры, нет желания?»

Можно и даже нужно согласиться с Лео Ростеном:

«Цель жизни заключается не в том, чтобы быть счастливым, но чтобы что-то значить, создавать, быть полезным, наложить свой отпечаток на окружающую действительность».

Можно и даже нужно поспорить с А.Франсом, сказанном им в книге «Восстание ангелов»:

«Но кто из нас может похвастаться мудростью? Недалеко простирается предвидение человека, и все предосторожности нередко оказываются тщетными. Удары судьбы неотвратимы, никому не дано избежать своей участи. Все наставления разума, все старания бессильны против рока. Горе нам! Слепая сила, управляющая светилами и атомами, из превратностей нашей жизни строит порядок вселенной. Наши бедствия находят себе место в гармонии миров».

Но есть здесь и другая Луна, которая засветила у А.Зиновьева [6]:

«Екклесиаст, сын царя и царь, сказал: суета сует, всё суета. И ещё сказал он: всё – суета и томление духа. Он говорил и многое другое, в частности и такое: кто умножает познание, умножает