Принцип четности - Станислав Гимадеев

- Это совершенно неважно! - резко сказал Валера. - Речь идет не обо мне.

- А... о ком?.. - пробормотал Лыткин, - ...идет речь?..

- О вас, Антон Михайлович, - сухим тоном произнес Сергей. - Речь идет именно о вас. Понимаете?

- А?.. Что?.. - Лыткин повернулся к Сергею, пытаясь рассмотреть его лицо. - Почему обо мне? Я не понимаю... Я вас не знаю! Вы кто?!

- Вы и не можете меня знать, Антон Михайлович, - сказал Сергей весомо. - Я прибыл сюда недавно. А знаете, зачем? Знаете, в чем причина моего появления в резервации?

Сергей замолчал, не сводя взгляда с Лыткина. Тот что-то промычал и снова поглядел на Валеру.

- Вот не могу вспомнить вашу фамилию... - пробормотал Лыткин и стал тереть виски.

- Не утруждайтесь, - сказал Сергей. - Фамилия моего спутника в данном случае не имеет значения. И давайте не будем отвлекаться, Антон Михайлович. Я здесь нахожусь по делу. Времени у нас очень мало.

- Но я не понимаю!.. - выпалил Лыткин. - Что вы хотите?..

- Только не нужно шуметь, - проговорил Сергей. - Давайте договоримся: не кричать. Хорошо? Времени уже много, жильцы отдыхают, и лишние свидетели нам не нужны. Разговор конфиденциальный. Договорились?

- Я и не кричу... - растерянно сказал Лыткин и снова закрутил шеей. - Я просто не...

- Не понимаете, да? - с язвительностью сказал Сергей.

- Да... Не понимаю...

- Ну, как же так, любезный Антон Михайлович, - вкрадчиво заговорил Сергей. - Заметьте, вас никуда не вызывают, вас никуда не приглашают для уютной беседы... Вас нагоняют на лестнице в поздний час, так? И вы не понимаете, почему? Вы не понимаете, зачем?

- Но... - начал было Лыткин и замолк. Лицо его приобрело хмурый оттенок. Что вы имеете в виду?

Сергей не ответил. Вот тут нужна легкая пауза, мелькнула у него мысль. Клиенту надо дать возможность занервничать. Как бы планку не перескочить-то... Актер хренов... Он вытащил из-за пазухи пачку сигарет, неторопливо закурил и облокотился на перила. Лыткин переминулся с ноги на ногу. Валера тоже, как и положено, молчал, опершись рукой о стену, только очки его тускло поблескивали в полумраке. Сергей сделал несколько затяжек и сказал:

- Все тайное, Антон Михайлович, когда-нибудь становится явным. Разве вы забыли? Или вы просто надеялись успеть? Не получилось, любезный. Когда играешь в такие игры, надо помнить, что любая мелочь может превратиться в большую ошибку. Ну, так что, будем говорить начистоту?

- О чем? - хрипло выговорил Лыткин. - Что вы хотите?..

Интонация его голоса однако изменилась, лоб наморщился, и он стал смотреть под ноги.

- Ну, ну, - хмыкнул Сергей, вспомнив почему-то Филина. - Желаете поиграть в кошки-мышки еще? Только давайте недолго. Несколько секунд и - хватит, договорились?

Лыткин напряженно молчал и пыхтел, стреляя глазами где-то внизу. Сергей продолжил безразличным, но уверенным тоном, плавно поводя сигаретой перед собой:

- Вы не понимаете другого, дорогой Антон Михайлович. А именно того, что мы с вами беседуем постольку поскольку... Это уже не ваша игра - вот чего вы не понимаете! Ситуацию контролируют уже другие, и все закончится совсем не так, как рассчитывали вы. Понятно вам? Партию будем завершать мы, любезный Антон Михайлович.

Несколько по киношному получается, однако, мимоходом подумал Сергей. Что же я такое несу? Но теперь останавливаться было нельзя. Лыткин замер с каменным, как показалось Сергею, лицом. Хотя он мог и ошибаться - все-таки было темно. Наступал критический момент. Сергей почувствовал, что на Лыткина оставалось надавить еще самую малость, после чего вопрос должен был разрешиться в любом случае.

- А знаете, почему мы все-таки решили поговорить с вами? - поинтересовался Сергей, приблизившись к Лыткину. - Только потому, что от вашего поведения, начиная с этого момента, будет зависеть, с какой степени осложнениями закончится это дело. В том числе и с осложнениями лично для вашей персоны. Понимаете, что я имею в виду? И мы и вы прекрасно осознаем, что ситуация близка к разрешению, так? Времени осталось очень мало, в том числе и для того, чтобы должным образом исправить то, что можно еще исправить. Учтите это обстоятельство. И еще одно. Дело настолько серьезно и щепетильно, что я допускаю, что вы даже до конца себе этого и не представляете. Как вы думаете, почему мы не подключили сразу полицию и мэрию, а? Так что решайте, Антон Михайлович, стоит ли дальше притворяться невинной овечкой?

Ну, это, пожалуй, все, подумал Сергей. Больше я, наверное, из себя не выжму. Он молчал и смотрел на Лыткина, Валера неподвижно замер внизу лестницы, а сам Лыткин стоял, опустив голову и не шевелясь. В какой-то момент Сергею даже показалось, будто он спит. Но Лыткин, конечно же, не спал. Он слабо шевельнул рукой, поднял голову и кадык на его шее скользнул вверх. Сергей наклонился к его лицу и увидел широко раскрытые глаза. Потом мельком глянул на притихшего Валеру. Тот еле заметно пожал плечами.

- Вы же образованный и умный человек, - произнес Сергей сочувственно. Давайте проигрывать достойно.

Снова не последовало никакой реакции.

Все, мелькнула у Сергея мысль, пора уходить. Ничего больше уже не сделать... Он не знал, что еще можно сказать и как еще себя повести.

И он уже сдался, он уже собрался дать сигнал к отбою, если б Лыткин после нескольких секунд пребывания в своем странном анабиозе, вдруг не шевельнулся. Отцепившись от перил, он поднял руки и схватился за щеки.

- Я знал... - проговорил он дрогнувшим голосом. - Я знал, что этим все кончится...

Сергей замер. Валера резко отпрянул от стены и тоже застыл. Лыткин, издав какой-то жалобный звук, присел на корточки и навалился спиной на металлические прутья.

- Господи, я так и думал... - прошептал он, не отнимая рук от лица. Зачем... зачем?..

Сергей поспешно затоптал окурок и присел рядом.

- Успокойтесь, Антон Михайлович, - сдерживая волнение, заговорил он. Успокойтесь и рассказывайте.

Для пущей весомости он вытащил из нагрудного кармана записную книжку и авторучку. Но это было уже излишне. Лыткин неожиданно оказался поверженным полностью и бесповоротно. Совершенно непостижимым образом пропал его хмель, осталась лишь усталая покорность на лице и вялые, поникшие плечи. Он подтянул ноги к груди и тяжело вздохнул.

- Что... рассказывать? - бесцветным голосом спросил он, безвольно роняя руки на колени.

Взгляд у него потух - это было заметно даже во мраке.

- Все рассказывайте, - как можно спокойнее произнес Сергей. - Прямо с самого начала и - как на исповеди! Поймите, для вас ведь тоже важно, что именно вы по собственной воле нам расскажете. Насколько я понимаю, комедию ломать мы больше не будем, Антон Михайлович?

- Какая тут еще комедия... - хрипло и обречено выговорил Лыткин и вдруг закашлялся.