Принцип четности - Станислав Гимадеев

Часть четвертая. ЛУЧШИЙ ИЗ МИРОВ

Все, что мы знаем о жизни - это смерть.

Э.М.Ремарк. "На западном фронте без перемен"

- Возьмите, допустим, нынешнюю нашу молодежь, - Ревич сдвинул очки на лоб и легко помассировал веки пальцами. - То, так сказать, новое подрастающее поколение, которое живет сейчас в резервации... Это же поколение обреченных! Эти дети обречены на деградацию, вот в чем дело, понимаете? На момент возникновения резервации несовершеннолетних здесь было триста с лишним человек. Это детей разных возрастов. Если речи не идет даже о полноценном среднем образовании, то о чем можно говорить дальше? Каждый год в резервации прибавляется порядка двадцати человек, которые закончили школу, если это вообще так можно определить. То есть, это подростки, пришедшие к тупику своего развития, согласны со мной, Сережа? У них нет будущего, они лишены дальнейшего образования, получения какой-либо специальности и вообще... Их будущее - это грязные гаражи возле железной дороги, ежедневное пьянство и чувство ненависти к окружающему миру. Одним словом - деградация. Знаете, на этом фоне запрет на деторождение выглядит очень даже гуманно. Зачем умножать число несчастных? Он помолчал некоторое время, отхлебнул остывшего чаю и продолжил: - Помимо всего прочего каждый год высвобождается полтора-два десятка молодых женщин, которые до этого сидели с детьми дома получали хоть мизерное, но пособие. А теперь их дети идут в школу. Тоже потенциальные безработные. О, господи, сколько резервация судеб уже поломала и сколько еще поломает!.. Вы что-то все молчите, Сережа, - сказал он вдруг грустно улыбнувшись.

- Просто слушаю, - сказал Сергей. - Я, знаете ли, люблю иногда просто послушать.

- Я немного уклонился, - проговорил Ревич. - Вы ведь, о чем-то начали спрашивать... Про материалы комиссии, которые я вам давал, да?

- Да, я их прочитал. Забавные, конечно, характеристики... я и не знал раньше, что резерваций на Земле так много. Только вот там в конце... два или три случая не описаны. Указаны только местность и дата.

- Да, последние несколько случаев там не описаны, - закивал Ревич, потому что эти резервации возникли уже после того, как материалы были подготовлены. Насколько я помню, один из случаев - это где-то на юге Германии...

- Да-да.

- Кажется, там была температурная резервация...

- Какая, какая?

- Ну, там суть была в том, что человек мог проникнуть через Оболочку только в том случае, если температура его тела на этот момент равнялась некоторой усредненной температуре по всей резервации. Что-то в этом духе... Причем, с точностью до сотых, кажется. Да проблема-то еще в том, как высчитать свою температуру - она, как известно, в разных местах тела разная. Еще была резервация... Вернее, почему - была? Никуда они все не делись... Во Вьетнаме, кажется, или где-то в Бирме? Какая там еще была-то?

- В Австралии, тоже в это же время, - напомнил Сергей. - В сентябре.

- Ах да, Австралия... Да-да, в сентябре они и перестали появляться. Связано что-то с возрастом или с массой тела... Там все население было поделено на множество групп соответственно массе тела, и жестко фиксировалось число людей в каждой группе...

- Нет, не с этим, - вставил Сергей, мотая головой. - Это в другом месте. Про массу я читал. И про возрастное дробление тоже не здесь.

- Ну, вот видите - уже все забывать стал, - развел руками Ревич. Потихоньку все начинает порастать быльем. Эхе-хе... Но тогда погодите! Тогда, значит, это связано с кучкованием? Про это читали?

- Н-нет...

- Точно с кучкованием! Совсем уже дряхлею - памяти нет совсем... Именно в Австралии... Ну, это я так называю - кучкование. Там идея вот в чем. Представьте что, все пространство резервации разбито как бы на блоки. Именно пространство, а не площадь, заметьте! То есть - по трем координатам. Получается, что-то типа кубиков с гранью в несколько десятков метров... И существует некоторое критическое число людей, которые могут одновременно находиться в пространстве каждого такого кубика. Если число людей превышало допустимое, это очень резко приводило к нестабильному состоянию, и там начиналось что-то ужасное... Я сейчас не помню, что именно. Причем, заметьте у каждого кубика критическое число было свое и оно, к тому же, если мне не изменяет память, было различным в темное и светлое время суток. В общем, там было закручено - дай боже! А скопление народа в резервации было, кстати говоря, приличное. Индустриальный центр, какой-то...

- Так из этой резервации можно было как-то выйти? - спросил Сергей.

- Вы знаете, Сережа, я не помню, - сказал Ревич. - Признаться честно, сейчас уже не помню. Было время, когда я плотно этим занимался - теперь нет... Их под сорок штук, этих резерваций - разве упомнишь все нюансы? Кстати говоря, по последним резервациям тоже были документы... Только позднее, и они уже через нашу комиссию не проходили. У меня где-то в другой папке было что-то... Если хотите, я поищу.

- Да не стоит пожалуй, Рудольф Анатольевич, - сказал Сергей. - Мне достаточно и этого.

- Вы понимаете, тут еще что, - торопливо заговорил Ревич. - Достоверность многих материалов не совсем, скажем, велика. Доподлинно о конкретной резервации можно узнать, лишь побывав в ней, согласны со мной? Да даже на нашем же примере посмотрите. Мы некоторые вещи узнавали на собственной шкуре на протяжении многих месяцев, что ж вы хотите? Своя проблема, так сказать, ближе к телу... Каждая резервация крутится, как может. У каждой свои чудеса и свои проблемы, и никто кроме нее самой с ними не мучается.

- Ладно, - сказал Сергей. - Каждая резервация варится в собственном соку это понятно. И нет никакой общей картины? Кто-то хоть что-то пытался систематизировать?

- Кто тут чего только не пытался, - угрюмо усмехнулся Ревич.

- Да я понимаю, что пытался... - сказал Сергей. - Не в этом дело... Ну, как так? Ведь тридцать восемь резерваций по всему земному шару в течение четырех месяцев... Я правильно понял?

- Да-да, - согласился Ревич. - Началось все четыре года назад. Первая появилась в июне, последняя - в сентябре. И за последующие годы ни одна больше не добавилась. Как впрочем, и не исчезла.

- Да, забавно все это, - произнес Сергей задумчиво. - До жути... Ну, хорошо, а есть что-нибудь, что их все объединяет? Кроме того, что у каждой резервации свой неповторимый принцип существования?

- Пожалуй лишь то, что все они действуют только на людей.

- А принцип однократности? Мне так показалось, что он работает везде. Насколько я понял, в любой резервации так: если человек побывал в ней и вышел, то больше туда не попадет...

- Не везде, Сережа, - ответил Ревич с вздохом. - Не везде. Это в зависимости от сущности резервации. Есть ведь и почти безобидные среди них. Вы же читали... Вон, например, в Узбекистане, в каком-то мелком городке... Совсем крохотная резервация - несколько домиков. Там чтобы зайти в нее или выйти, достаточно по периметру создать живую цепь и все. Понятия нестабильности вообще нет. Надо жителям куда-то выйти - встают несколько десятков человек, сцепив руки, как в хороводе, и Оболочка исчезает. Сходили, продуктов накупили, и - обратно тем же способом. Чем не жизнь? И даже и не помышляют куда-то переехать. Вот тебе и резервация! Да вы же читали, Сережа, чего я вам рассказываю...