Ричард III и его время. Роковой король эпохи Войн Роз - Елена Браун

Сознательные отступления от истины начинаются буквально с первой же страницы «Истории Ричарда III». Говоря о начале Войн Роз, Томас Мор замечает: «Ричард, герцог Йорк, муж благородный и могущественный, некогда начал не войной, а законным путем добиваться короны, заявив о своем требовании в Парламенте». Разумеется, автор «Утопии» не мог не знать, что «законный» путь Ричарда Йорка к короне начался с поддержки восстания Джека Кэда, появления во главе вооруженной свиты на заседании Парламента в 1450 г. и, после череды сражений, закончился его гибелью в битве при Тьюксбери в 1460 г.

Акцентирование законности прав Ричарда Йорка, по-видимому, было обусловлено стремлением Томаса Мора обрисовать Эдуарда IV как идеального правителя. С этой целью автор «Истории…» корректирует и другие факты.

Одно из самых очевидных отступлений от истины связано с историей женитьбы Эдуарда на Елизавете Вудвиль. По версии Томаса Мора, Эдуард IV обсуждал предполагаемую свадьбу со своей матерью герцогиней Сесилией Йоркской, которая категорически возражала против этого брака. Автор «Истории…» даже приводит полный текст спора между матерью и сыном. Далее Томас Мор подробно рассказывает о скандале, который герцогиня Сесилия устроила во время торжественного бракосочетания короля. Она привела с собой бывшую любовницу монарха Елизавету Люси и заявила, что король «ее муж перед богом». Мор мастерски описывает и замешательство епископов, не решавшихся продолжить церемонию венчания, и благородное решение Елизаветы Люси открыть, что она не невеста, а всего лишь любовница короля.

В данном случае вымышлены не только реплики героев, но и все обстоятельства брака. Известно, что Эдуард IV женился на Елизавете Вудвиль тайно и объявил об этом только через несколько месяцев после венчания. А значит, не было никакого спора, и описанного Мором торжественного бракосочетания тоже не было. И хотя девушка, на которой Эдуард IV обещал жениться, действительно существовала, звали ее вовсе не Елизавета Люси, а Элеонора Батлер.

Надуманная сюжетная линия понадобилась Мору для того, чтобы утвердить законность спорного, по меркам эпохи, союза Эдуарда IV и Елизаветы Вудвиль. Это, с одной стороны, подтверждало законность происхождения внука Эдуарда IV — Генриха VIII, а с другой — подчеркивало необоснованность прав Ричарда III на престол. Путаница с именами здесь приобретает решающее значение. Напомним, что брак Эдуарда IV был объявлен Парламентом недействительным именно на основании предыдущей помолвки, которую каноническое право приравнивало к венчанию. Елизавета Люси появилась в «Истории…», так как она была признанной королевской фавориткой. Через замену имен Мор добивается почти комического эффекта — попытка герцогини Йоркской объявить невестой короля женщину, «которая недавно от него забеременела», превращает серьезные обвинения в фарс.

Томас Мор также заметно отклоняется от истины, описывая положение дел в Англии на начало 1483 г. Он отмечает, что «при кончине его [короля Эдуарда] любовь народа была больше, чем когда-либо при жизни… К концу его дней королевство пребывало в покое и процветании: ни враг не страшил, ни война не велась и не предвиделась, разве что никем не ожидаемая». Между тем престиж Эдуарда IV к концу его царствования заметно снизился, а состояние королевства оставляло желать лучшего. Дряхлеющий морально и физически король столкнулся с финансовыми трудностями, волнениями в графствах и, наконец, с серьезными внешнеполитическими проблемами. Ситуация вовсе не была катастрофической, но совершенно не вписывалась в созданный в «Истории…» образ идеального государя, поэтому Томас Мор предпочел ее «отредактировать» и описать короля, который ушел в иной мир в зените славы.

Если Эдуард IV выступал в «Истории…» как «добрый правитель», то Ричард III был превращен в «образцового» тирана. По всей видимости, Томас Мор искренне верил в то, что Ричард III был беспринципным властолюбцем, этаким символом кровавых усобиц второй половины XV в. К тому времени пропагандистская машина уже неплохо поработала над образом последнего из Йорков. И все же в создании мифа о «злом тиране Ричарде» Томас Мор идет дальше своих предшественников. На протяжении всего повествования он «подгоняет» историю реального короля под заранее разработанную модель.

Наиболее явно эта «подгонка» чувствуется не в повествовании о действиях Ричарда III, а в объяснениях и комментариях, в рассуждениях о том, что герцог Глостер думал и что он чувствовал. Мор постоянно подчеркивает чудовищное честолюбие и прочие пороки Ричарда Глостера, постоянно говорит о его коварных планах и ненасытной жажде власти. Стоит подчеркнуть, что именно Томас Мор придумал удивительное по простоте объяснение внезапной перемене в образе действий Ричарда после смерти Эдуарда IV. Ричард Глостер якобы всегда был злодеем и властолюбцем, но удачно скрывал эти качества, дожидаясь удобного момента. Вплоть до XIX в. историки воспроизводили эту концепцию, рассуждения об «аморализме» Ричарда III можно обнаружить и в некоторых современных исследованиях.

Впрочем, Ричард Глостер Томаса Мора гораздо больше, чем обычный злодей, он — воплощение едва ли не всех мыслимых пороков и тирании. Не случайно описание характера Ричарда начинается словами: «Он был злобен, гневлив, завистлив с самого рождения и даже раньше. Сообщают как заведомую истину, что герцогиня, его мать, так мучилась им в родах, что не смогла разрешиться без помощи ножа, и он вышел на свет ногами вперед (тогда как обычно бывает наоборот), и даже будто бы с зубами во рту». Комментарии здесь, как говорится, излишни.

Внешность Ричарда Глостера в «Истории…» также сильно «приукрашена», в частности, именно Томас Мор первым описал Ричарда как горбуна. Нелицеприятный образ Ричарда Глостера еще более оттеняют подробно пересказанные слухи о его прошлых преступлениях. Томас Мор сообщает, что, «по слухам», Ричард III убил Генриха VI, «по слухам», он также приложил руку к смерти своего брата Джорджа Кларенса.

Вроде бы здесь автора «Истории…» не в чем упрекнуть. Он ничего не придумывает, более того, каждый раз оговаривается, что не может подтвердить эти факты, просто «люди говорят…». Однако этот прием используется так часто и с такими развернутыми пояснениями, что становится очевидно — сведения вовсе нацелены не на то, чтобы читатель принял самостоятельное решение.

Попробуем разобраться в «технологии» Мора более подробно. Прежде всего, пересказ любой политической сплетни в «Истории Ричарда III» начинается со слов, призванных вызвать доверие читателей: «люди упорно говорят», «разумные люди полагают», «сообщают как заведомую истину», «я слышал правдоподобный рассказ» и т.д. Согласитесь, после такого предисловия трудно ожидать чего-то недостоверного.

Эффект правдоподобия усиливается тем, что Мор сообщает множество подробностей. Например, рассказывая об убийстве Генриха VI, автор пишет: «Люди упорно говорят, что он [Ричард Глостер] собственными руками убил заключенного в Тауэре короля Генриха VI после того, как он был лишен власти… злобно погрузив кинжал ему под ребро, он пронзил его и зарезал… причем даже без приказа и ведома короля, который, несомненно, решившись на такое, поручил бы это палаческое дело кому-либо другому, а не родному брату». По манере подачи материала это вовсе не пересказ слуха, а утверждение, дополненное эмоционально окрашенными эпитетами и речевыми повторами — Ричард «злобно погрузил кинжал… под ребро», «пронзил и зарезал» несчастного короля Генриха. Читатель невольно ужасается и начинает испытывать отвращение к убийце.

Впечатление жестокости происходящего еще более укрепляется оттого, что Мор подчеркивает — убийство совершилось «без ведома» доброго короля Эдуарда IV Если предположить, что автор «Истории…» просто передает некие сведения, в справедливости которых он сомневается, то слова «даже без приказа и ведома короля, который… поручил бы это палаческое дело кому-либо другому» кажутся совершенно лишними — это уже не пересказ молвы, это предположение внутри слуха. Получается примерно следующие: те, кто говорят о виновности Ричарда Глостера, также говорят, что король Эдуард IV думал, что… Не лишним будет напомнить — Томас Мор писал свою «Историю…» спустя 42 года после смерти Генриха VI. Будучи здравомыслящим человеком, он вряд ли мог предполагать, что через столько лет в народе может циркулировать правдивая информация даже не о событиях, а о мыслях и намерениях полувековой давности. И тем не менее эта информация не отвергается как заведомо недостоверная, а заботливо заносится на страницы «исторического» сочинения. Причина такой слабой критичности Томаса Мора понятна — автор подталкивает читателей к почти очевидной мысли — если «люди упорно говорят» о чем-то, значит, они правы.

Чтобы показать Ричарда III расчетливым интриганом, с самого начала стремившимся к захвату власти, Томас Мор отмечает, что Ричард «помогал разжигать давнюю вражду и пылкую ненависть между родней королевы и семьей короля». Современные событиям источники, напротив, свидетельствуют, что Ричард Глостер был далек от придворных интриг.