Ричард III и его время. Роковой король эпохи Войн Роз - Елена Браун

Итак, Мор сообщает, что Ричард III замыслил избавиться от своих племянников во время коронационного турне. «Направив свой путь в Глостер… он и послал некоего Джона Грина, особо доверенного своего человека, к констеблю Тауэра сэру Роберту Брекенбури». Необходимо подчеркнуть, что если констебль Тауэра сэр Брекенбури — лицо вполне реальное, то доверенного придворного по имени Джон Грин, по-видимому, не существовало. Единственный дворянин по имени Джон Грин был не приближенным Ричарда III, а финансовым чиновником Ланкастерского герцогства. Вероятно, Томас Мор «домыслил» имя посланца короля Ричарда, действуя по методу наименьшего сопротивления. В Англии начала XVI в. назвать кого-то Джоном Грином было все равно, что в современной России сказать — это был Иванов Петр Иванович.

Впрочем, имя гонца не имеет решающего значения. Допустим, Томас Мор пишет, что некий придворный был послан к констеблю Тауэра «с письменным и устным распоряжением, чтобы этот сэр Роберт так или иначе предал смерти обоих детей. И этот Джон Грин, коленопреклонясь перед образом богоматери в Тауэре, передал Брекенбури такое поручение; но тот прямо ему ответил, что скорее сам умрет, чем предаст их смерти. С этим ответом и воротился Джон Грин к королю в Уорвик, когда тот еще находился в дороге». Данный пассаж вызывает сразу несколько возражений. Исследователи пока не смогли обнаружить документ, содержащий распоряжение об убийстве принцев. Ни одно из сохранившихся писем Ричарда III даже иносказательно не говорит о необходимости устранения детей короля Эдуарда. Более того, невероятным кажется сам факт написания изобличающего послания. Помимо логической нецелесообразности таких действий, необходимо учесть, что в XV столетии письма и письменные распоряжения носили исключительно публичный характер. Бумаге не доверяли не то что тайн, даже щекотливых новостей. Не случайно почти в каждом письме XV в. можно найти стандартную формулировку: «Об остальном тебе устно сообщит податель сего такой-то, которому ты можешь полностью доверять». Однако реалии XV в. были малознакомы гуманистам первой половины XVI столетия, для которых письменное слово уже стало святыней.

Второе несоответствие связано с ролью коменданта Тауэра. Роберт Брекенбури был честнейшим человеком, глубоко уважавшим рыцарские идеалы. Ричард III не мог этого не знать, так как до 1483 г. Брекенбури был его казначеем. Безусловно, получив подобное распоряжение, сэр Брекенбури должен был действовать именно так, как описывает Томас Мор. Удивительно другое — отказ констебля Тауэра помочь Ричарду III в столь щекотливом деле не повлек за собой никаких последствий. Уже после описанных Мором событий Брекенбури, в дополнение к основным обязанностям, был назначен на весьма доходную должность смотрителя нескольких королевских замков в Юго-Восточной Англии. Роберт Брекенбури, в свою очередь, продолжал хранить верность последнему из Йорков — он принял самое активное участие в подавлении восстания Бэкингема, участвовал на стороне Ричарда III в битве при Босворте и погиб, защищая своего короля. Объяснить, почему чудовищное предложение Ричарда и гневный отказ Брекенбури только укрепили их взаимную симпатию, вряд ли возможно.

Вернемся к тексту Томаса Мора. «Услышав это, король впал в такое раздражение и раздумье, что той же ночью сказал своему доверенному пажу: “Ах, есть ли человек, которому можно довериться?..” — “Сэр, — ответил паж, — …есть человек, который, я смею надеяться, может угодить вашей милости: трудно найти такое, от чего бы он отказался”». Разумеется, идентифицировать пажа, к которому Ричард III так откровенно обратился за помощью, историки не смогли.

По версии Томаса Мора, паж предложил королю обратиться к Джеймсу Тиреллу. «Это был человек выдающийся и по своим природным дарованиям… Сердце у него было гордое, и он страстно стремился пробиться наверх, но не мог возвыситься так быстро, как надеялся, ибо ему мешали и препятствовали сэр Ричард Ретклиф и сэр Уильям Кэтсби, не желавшие ни с кем делить королевскую милость… Король… позвал сэра Джеймса к себе. Тут он поведал ему тайно о своем преступном намерении, и тому оно показалось ничуть не странным… Впоследствии король за это [убийство] изъявил ему большую благодарность; некоторые даже говорят, что он тотчас был произведен в рыцари». Если Томас Мор действительно черпал сведения из исповеди Джеймса Тирелла, его осведомленность должна быть безупречной. И тем не менее этот краткий биографический очерк ошибочен от начала и до конца. Джеймса Тирелла никак не могли терзать бесплодные мечты о монаршей милости и посвящении в рыцари. Доверенным лицом Ричарда Глостера Тирелл был с 1473 г., а рыцарский пояс носил и того дольше — с 1471 г. К описанному в «Истории…» времени Тирелл являлся главным конюшим Ричарда III и занимал столь же прочное положение, как упомянутые Мором Ретклиф и Кэтсби. О каких бы то ни было трениях между Тиреллом, Кэтсби и Ретклифом историкам также неизвестно. Указанное несоответствие позволяет усомниться в том, что Томас Мор знал о Тирелле больше, чем его современники. Скорее, он выглядит менее осведомленным.

Далее Мор сообщает, что «король поутру послал его [Тирелла] к Брекенбури с письмом, в котором предписывал передать сэру Джеймсу на одну ночь все ключи от Тауэра, чтобы он мог здесь исполнить королевскую волю в таком деле, о котором ему дано распоряжение. И когда письмо было вручено и ключи получены, сэр Джеймс избрал для убийства наступающую ночь, наметив план и подготовив все средства». Снова в «Истории Ричарда III» появляются письма, отправлять которые было не принято и даже опасно. И снова поведение сэра Брекенбури кажется необъяснимым. Сначала он заявляет, что «скорее сам умрет, чем предаст их [детей] смерти», а потом безропотно передает ключи от Тауэра. Томас Мор указывает, что принцы были убиты в ту же ночь. Наутро честнейший Брекенбури возвращается в Тауэр, обнаруживает пропажу принцев, и… ничего не происходит. Он не только сохраняет верность убийце, но и молчит о преступлении всю оставшуюся жизнь. Либо современники, наперебой восхищавшиеся душевными качествами Роберта Брекенбури, жестоко ошибались, либо ошибся автор «Истории Ричарда III».

Еще более подозрительно следующее обстоятельство. О передаче ключей Тауэра Джеймсу Тиреллу должен был знать не только комендант, но и служащие, то есть несколько десятков человек. Невозможно представить, что столько людей было практически посвящено в тайну исчезновения принцев и ни один из них не проговорился. Если верить Томасу Мору, Ричарду III удалось создать безупречный «заговор молчания», участники которого продолжали держать рот на замке даже после смерти тирана.

По мнению Томаса Мора, «Джеймс Тирелл решил умертвить их [принцев] в постелях. Для исполнения этого он назначил Майлса Фореста, одного из их четырех телохранителей, парня, запятнавшего себя когда-то убийством; к нему он присоединил Джона Дайтона, своего собственного стремянного, головореза огромного роста, широкоплечего и сильного. Все остальные были от принцев отстранены». Пытаясь узнать хоть что-то о непосредственных исполнителях убийства, мы сталкиваемся с до боли знакомой проблемой — подтвердить сенсационные сведения Томаса Мора попросту нечем. Во второй половине XV в. в Англии действительно жил человек по имени Майлс Форест, но он не подходит под данную Мором характеристику. Исторический мистер Форест вовсе не был подозрительным типом с уголовным прошлым. Он занимал вполне мирную должность хранителя гардероба в Байнард Касл (замке, расположенном на Севере Англии). Обязанности хранителя гардероба в целом соответствовали функциям финансового управляющего и предполагали экономические, а не уголовные способности.

Что касается Джона Дайтона, то историки отыскали сразу двоих людей с таким именем. Первый из них в 1484 г. был бейлифом в Оксфордшире. Второй в мае 1487 г. получил от короля Генриха VII пожизненную пенсию. И все же никто из них не мог быть убийцей детей Эдуарда IV, так как оба эти человека занимали положение более высокое, что стременной — слуга, ухаживавший за лошадью дворянина и подававший ему стремя во время торжественных выездов. Кроме того, известно, что никого из Дайтонов в 1502 г. не арестовывали, а значит, никто из них не мог исповедаться в преступлении одновременно с Тиреллом.

Томас Мор сообщает, что Дайтон и Форест умертвили принцев в постелях, а затем, по приказу Тирелла, похоронили их «в земле под лестницей на должной глубине, навалив сверху груду камней». Далее Томас Мор рассказывает, что «священнику сэра Роберта Брекенбури приказано было вырыть тела и тайно похоронить их в таком месте, какое он один бы только знал, чтобы в случае его смерти никогда и никто не сумел бы его открыть». Иными словами, по мнению Мора, в Тауэре останков принцев быть не должно, т.е. находка скелетов «принцев» в конце XVII в. свидетельствует против достоверности «Истории…»