Длинные тени - Лана Туулли

Летом, во время путешествия в Пустыню, Клеорн свел знакомство с ллойярдскими некромантами, и неохотно признал, что их изделия — аккуратные, косточка к косточке, скелеты или даже устрашающие энбу в бронзовых доспехах, — могут быть весьма полезны. Допустим, если приходится спасать живых существ из объятий песчаной бури, или, предположим, растаскивать горные завалы, или еще для какой грязной работы.

Но то, что он увидел в столице Ллойярда…

Всё было чинно, благородно и естественно. Скелеты резво носились по улицам, звонко цокая костями по мощеной мостовой; зеленовато-бурые зомби уныло подметали тротуары, подталкивали, буде возникнет необходимость, застрявшие в лужах повозки, и ворчали уныло-неразборчивое: «ходють тут всякие, работать мешають…» У солидных, окованных бронзой дверей гномьего банка «Жуки и сыновья» возвышались два энбу; такая же охрана сопровождала некоего аристократа, лихо проскакавшего по столице — мертвяки-здоровяки бежали за резвой лошадью, аристократ радовался, а вот лошадка, похоже, была перепугана насмерть. В гостинице, где остановились кавладорские сыщики, Клеорн имел честь познакомиться с миссис Оушен.

Ее история, весьма типичная для Ллойярда, вызвала у инспектора некоторую оторопь и душевное волнение; а мэтр Лео, бедняга, перепугался так, что зарекся выходить из гостиничного номера в темное время суток. Как будто это могло спасти от визита почтенной леди! К тому же, узнав о том, что господин Клеорн является сыщиком, миссис Оушен обрадовалась и явилась сама, без приглашения. Осторожно постучала, просочилась сквозь дверь, и, зависнув над креслом, принялась объяснять, в чем, собственно дело. Понимаете, полсотни лет назад она вышла замуж, и в день свадьбы торжественно поклялись пройти по жизни вместе, рука об руку, и быть похороненными в одной могиле. Понимаете, они с мужем были бесконечно счастливы, но, увы, счастье продолжалось недолго. Двадцать лет назад господин Оушен отправился в дальнее плавание к Риттландским островам, и с тех пор никак не вернется. Не согласился бы господин сыщик съездить на остров Тирба, узнать, что ж так задержало господина Оушена? Его супруга поставила себе целью дождаться возвращения мужа, без него ей как-то боязно лежать одной, в холодном мрачном склепе… Может, все-таки..?

Господин Клеорн посмотрел на почтенную даму, сухощавую, задрапированную в глухое черное платье, многослойную вуаль и мягко покачивающуюся на сквозняке, и с сожалением отказался. Нет, сударыня, простите великодушно, но в данный момент нахожусь при исполнении, поэтому оказать вам услугу не смогу. Призрак миссис Оушен печально всхлипнул, взял с сыщика обещание, что тот подумает и известит ее, если что, и удалился в дымоход.

После ее ухода перепуганный мэтр Лео в срочном порядке принялся осваивать первый урок практической Магии Смерти: как отпугнуть неупокоенных мертвецов. Здесь молодой волшебник продемонстрировал достойную уважения сноровку и прилежание. Куда-то телепортировался, вернулся, нагруженный десятками пузырьков и коробочек, и всю ночь разбрасывал по углам гостиничного номера сушеную черноплодную рябину, брызгал святой водой и развешивал по стенам специально зачарованную серебряную паутину.

В глубине души уверенный, что местная нежить даже не заметит возведенных против нее укреплений, Клеорн не стал мешать мэтру Лео. Пусть его. Его самого порядком нервировал огромный сундук, который господа сыщики были вынуждены оставить в гостиничном подвале. Хозяин гостиницы вяло поинтересовался, приходится ли сундучный покойник родственником его новым постояльцам, и кому конкретно. Услышав, что не родственник, ничуточки, он оживился, лихо процитировал какой-то закон, согласно которому эксплуатировать после перехода за Порог можно не всех, а лишь подпадающих под некоторые перечисленные выше пункты. Потом опять уныло сник: ему популярно объяснили, что поднимать мэтра Фотиса никто не собирается. Так, поговорить, задать пару вопросов.

Обдумывая ход предстоящей беседы с покойным волшебником, инспектор Клеорн не спал полночи. Что-то крутилось в голове, какая-то мысль… но стоило на ней сосредоточиться, в памяти сразу всплывала дюжина посторонних фактов, мельтешила, дразнилась, как глупый гоблин, и выстроившаяся было картина преступления рассыпалась на множество осколков. Клеорн чувствовал, что бродит совсем рядом с отгадкой — надо только задать правильный вопрос… А как знать, какой из вопросов правильный, если их накопилось тысяча штук? Кому выгодна смерть короля Гудерана? Она произошла по причине личных разногласий — или имеет место быть политический умысел? Классический принцип «ищи, кому выгодно» лишь мешает, ибо покушение на жизнь его величества выгодно сразу многим; надо искать того, кто способен на преступление. На то, чтобы задурить голову молодому человеку, заставить его совершить убийственное волшебство… И здесь снова дюжина вопросов: точно ли магические действия мэтра Фотиса спровоцировали появление волчьей стаи, или возможны другие варианты?

Вопросы, вопросы…

Не спалось, хоть застрелись. Отчаявшись справиться с бессонницей и не в силах признаться, что причиной ее стало подсознательное ожидание визита неупокоенной постоялицы, Клеорн встал, устроился напротив камина и развернул переданное мэтром Лео письмо. Что-то он после первого прочтения не понял, о чем здесь говорится…

«Утром 16-го дня месяца Зеркала текущего года Длинногривого Льва я получил срочное сообщение из деревеньки Круглые Журы, расположенной на юге провинции Ла-Фризе. Точнее будет сказать, что Круглые Журы находятся на самой границе между Иберрой и Кавладором, а еще точнее — северо-западный край деревни принадлежит Короне Кавладора, а юго-восточная ее часть — нашим южным соседям. Рубежом служит река Казгогонка, приток Лала.

Сама по себе Казгогонка может заинтересовать лишь географов, да и то самых охочих до составления подробных карт местности; реки той одиннадцать месяцев в году едва хватает, чтобы напиться скоту да на полив кругложуринских огородов. Однако два месяца в году, в сезон зимних дождей, она превращается в бушующий поток, собирающий в себя воды ручьев, стекающих со склонов Илюма. Я рассказываю обо всех этих географических тонкостях ради того, чтоб объяснить причину, по которой немедленно покинул Ла-Фризе, где находился по личным делам, и отправился в Круглые Журы: ради предупреждения подтопления сельскохозяйственных и лесных угодий, расположенных поблизости от Казгогонки, в давние времена была возведена магическая башня, Казга-Рабо.

Сейчас ее государственную принадлежность определить крайне сложно — башня расположена точно посредине Казгогонки, на сотворенном магией клочке земли. Полтора столетия назад Кавладор и Иберра договорились, что оба королевства имеют право приглашать волшебника, который будет предотвращать крупные наводнения; насколько мне известно, иногда господа маги приходили к соглашению, как они будут делить островное жилище, иногда нет… Но вот уже семь лет в Казга-Рабо было всё спокойно: с согласия кавладорского и иберрского Министерств Чудес здесь поселилась компания магов, называемых Чумовой Четверкой.

Ничего удивительного, что, едва услышав, что всю ночь над Казга-Рабо полыхал пожар, что башня разрушена и имеются жертвы среди населения Круглых Журов, я поспешил на место происшествия.

Насчет жертв среди крестьян сведения оказались не вполне точными (за мертвеца приняли местного пастуха, употребившего чрезмерное количество дурного самогона), и, дождавшись прибытия представителя королевства Иберра, я отправился в Казга-Рабо.

Еще на берегу я приметил, что крыша башни частично обвалена, а стены покрыты густой копотью. Мэтр Аэллиас и его кузина, госпожа Аниэль, с огорчением предположили, что хозяева башни мертвы.

Так и оказалось.

Первую жертву мы обнаружили в саду. Садик вокруг Казга-Рабо крошечный, скорее, это маленькая вымощенная камнем площадка, переходящая в рассчитанный на небольшую лодчонку причал и украшенная многочисленными растениями. Молодой человек, хорошо физически развитый, лежал у кадушки с апельсиновым деревцем. Я перевернул тело; мэтр Аэллиас проверил своим, магическим методом: молодой человек был мертв по крайней мере с полуночи, то есть скончался за полчаса или даже меньше времени до того момента, как начался пожар.

Причина смерти была ясна и не вызывала сомнений: удар кинжалом в сердце. Мэтр Аэллиас развернул мантию и рубашку жертвы и показал мне рану. Она была небольшой, как будто нападавший действовал стилетом, мизерикордией или другим оружием с прямым узким клинком не менее ладони в длину.

Мэтресса Аниэль опознала жертву. По словам госпожи Аниэль это был мэтр Бруно, родившийся в провинции Луаз. Мэтр Бруно специализировался в Магии Смерти, прошел обучение под руководством мэтра Мориарти в Восьмом Позвонке. Работать в Казга-Рабо мэтр Бруно вызвался сам; причиной тому были (опять-таки, если судить со слов госпожи Аниэль) романтические чувства, которые он питал к сеньорите Лаэнмифь.