Архитектура для начинающих (СИ) - "White_Light_"

Слезы каменеют в глазах Джамалы, больно царапают в кровь.

— Ни за что! — тихо и удивительно твердо отвечает та, что всегда была послушна. — Я люблю его, — годы страха, унижений, издевательств рассыпаются в тень от света единственного и самого сильного, чистого, человеческого чувства. — Я теперь знаю, как это, а ты пошел вон, Золотарев. Я презираю тебя! Ты никто! — она сбрасывает соединение, закрывает внутреннюю дверь, идет вглубь квартиры, чувствуя, как тело колотит нервная дрожь.

— А ты вообще хоть что-то взяла с собой? — решается спросить Ольга, пролетая сто первый километр от Городка. — Паспорт, например?

«Странно спустя время вновь ощущать ее в соседнем кресле, — она ведет машину и смотрит вперед. — Дальше этой отметки мы еще не выезжали вместе», — белый столбик, отсчитывающий километры, стремительно бежит обратно к Городку.

— Паспорт. Взяла, — путаясь всего в двух словах, рассеянно подтверждает Рита.

Навевает Ольгу на новый мысленный вопрос: «Она вообще сейчас понимает, что делает? Или завтра проснется и устроит мне показательное выступление?»

— Нам… сколько времени займет дорога? — Рита старается говорить обычно, но продолжает путаться в словах.

Ольга уже задумывалась о том, что пережитые события не лучшим образом сказываются на душевном и психическом состоянии Риты. Сейчас, например, она слегка похожа на сумасшедшую.

— Около трех часов, — стрелка спидометра упорно закрепляется у отметки 200 км/час. — А может быть и быстрее.

— Пробок сегодня не должно быть, — подает свою реплику Талгат. — Черт, с кем она там болтает? Занято… вечером все из города выезжают, это только в воскресенье в город хрен пробьешься с выходных.

Ольга бросает на его отражение в зеркале быстрый взгляд.

— На то и расчет. Кстати, ты решил, где остановишься?

— Где…? — прозрачным эхом вспыхивает голос Риты. Этот вопрос неожиданно вселяет в нее панический страх. — «Где я сама-то ночевать буду?»

Глядя на дорогу, бросающуюся самоубийцей под колеса ауди, Рита слышит негромкую беседу Ольги и Талгата, они обсуждают дела Компании и Джамалу.

— Девчонки, давайте я вас угощу, а? — в сотый раз предлагает Талгат. Вопросительно- трогательно переводит взгляд с Ольги на Риту и обратно. — Самса очень вкусная. Правда!

— Угу, приготовленная с любовью! — смеется Кампински, не оглядываясь. — Джамала, бедняжка, всю ночь, небось, не спала, а ты!

— Да не съем я столько за полдня всего! — психует Талгат. — Я говорил ей!

— А она улыбается, соглашается и делает по-своему, — озвучивает истину Ольга. — Вот она, восточная мудрость в действии.

Разговаривая с Талгатом, Ольга исподволь наблюдает за Ритой. Не хотелось бы сейчас замечаний или ненужных откровений о грешном прошлом. Из песен слов, как фактов из истории, конечно, не выбросить. Тем более из такой продолжительной и щекотливой истории, как «танго втроем».

—… она очень похорошела за последнее время, — задумчиво произносит Рита. — Джамала сейчас прямо светится.

Ольга благодарно улыбается Рите за исключительно женскую солидарность.

Рита не смотрит на Ольгу, не знает ничего об их счетах, просто, как Алиса, брякает то, что думает.

— Это не мое, конечно, дело, но, похоже, что она влюбилась кое в кого по самые ушки, — в глубине ее глаз оттенок вечера, где она в синем платье на еловой аллее позади банкетного здания. — И я честно, от души желаю ей ответных чувств от… Она очень хорошая. Она этого достойна.

Талгат молчит. Ему странно, словно слушает откровение оракула. Приятно. Ольга видит его в зеркале. Что ответить Рите, она не знает.

Разговор о Джамале медленно сходит на нет. Половина выпечки из Талгатовой сумки перемещается в Ольгину. Обсуждаются вопросы о завтрашней встрече и прочие рабочие моменты, за которыми Рита прячется, словно за кружевом. Ее их дела не касаются. Она смотрит вперед и видит лишь дымку, туман с неясными очертаниями призрачного будущего. В Городке его нет. Там всецело и безраздельно хозяйничают Золотаревы. Заниматься дизайном можно будет только на фрилансе, но не интерьерным, потому что в этом случае полностью на удаленку перейти невозможно. Нужно все-таки изначально самой поприсутствовать на объекте, самой сделать все фото, пообщаться лично с заказчиком.

«К тому же, мне очень не хватает и практики и теории. Мне необходимо постоянное обучение, и веба в этом случае очень мало, нужны курсы, мастер-классы».

— Все хорошо? — вежливо интересуется Ольга. Рита отвлекается — «обеспокоена моей отрешенностью и молчанием? Не можешь, как раньше, понять мои полторы мысли, их стало немного больше, и оттого чувствуешь себя неуверенно?»

— Все хорошо, — подтверждает. — Не переживай. Я в полном адеквате. По собственному желанию и согласию.

Ольга усмехается:

— Вот после этих слов мне особенно спокойно. Ибо ты напоминаешь мне одного родственника, который особенно уверял всех в кристальной трезвости, будучи пьян в полный джазище.

Рита тихо смеется:

— Тебе не угодишь. Ну, хочешь, я названия улиц «Северо-Запада» тебе перечислю?

Ольга ежится, словно от сквозняка:

— Ты нас с Талгатом в этом случае точно не убедишь, только сумасшедший запомнит их все, — в ее фразе намек «мы не одни».

— В твоем ответе истина, — снисходительно отвечает Рита. — Вы их не помните, я могу придумывать на ходу, и это будет выглядеть правдоподобно.

Талгат громко хохочет:

— Хитрый дэвушка, далеко пойдет! — Ольга тоже улыбается до Талгатова вопроса: — А ты вообще из какого отдела? Я тебя раньше не видел.

Машина летит на скорости больше двухсот километров в час — одно неверное движение, и три трупа обеспечено.

— Я не ваша, просто Ольга великодушно согласилась подвезти меня, — отвечает Рита и выглядит честно-пречестно, «по большому счету она не лжет ни единым словом». — А про «Северо-Запад» весь Городок уже целый месяц только и говорит.

— Скоро будем на месте, — вступает Кампински. — Талгат, тебя куда?

Диана Рудольфовна удивленно взирает на Ритины туфли, стоящие в раскрытой коробке посредине кухонного стола.

Она решила сделать дочери сюрприз — приехать с ночевкой, посидеть вечер за чаем, поговорить о… чем с ней разговаривать, если она ведет себя как полоумная?

В остальном беглый обзор сообщает о единственном жилом месте во всей большой квартире — за столом с ноутбуком.

— И где ты? — слушая гудки в телефонной трубке, спрашивает у неизвестности женщина.

С очертаний мегаполиса, лежащего громадой в сумерках июньского вечера, Рита переводит взгляд на мигающий вызовом телефон. Он предусмотрительно поставлен был на беззвучный и лишь вибрацией сообщал о входящих. В данном случае одном-единственном несвоевременном.

— Меня до ближайшего метро, — просит Талгат. — Я к родне, дальше сам доберусь.

Ольга согласно кивает.

— Да, мам, — обреченно отвечает Рита на третий по счету вызов. — Я тебя слышу, просто мне не очень удобно сейчас говорить.

Ольга с беспокойством закусывает губу. Диана Рудольфовна — это серьезно, и, похоже, она еще не в курсе внезапной поездки дочери.

— Завтра буду, вечером. Нет, я не могу тебе сейчас пока ничего рассказать. Да, из суеверного опасения. Нет, со мной все хорошо и даже отлично. Мама! — она некоторое время слушает собеседницу. За это время Ольга успевает припарковаться недалеко от станции метро, попрощаться с Талгатом и вновь вывести машину на проезжую часть. — Я поняла тебя, я тебя услышала, — дежурно заканчивает Рита. — Завтра поговорим. Хорошо, я приеду к вам на дачу. Да, сразу же. Спокойной ночи. Нет, не издеваюсь.

Ольга делает музыку радио громче. Город с любопытством смотрит на Риту, словно сравнивая со старым школьным фото, и подмигивает светофорами.

— Поможешь мне чаю выбрать? — спрашивает Ольга. — Мы почти приехали. Только в магазин зайдем.

Рита согласно кивает. Разговор с мамой оставил тяжелый след и неприятные перспективы в прогнозе — опять объяснять, убеждать, доказывать и разжевывать очевидные факты того, как Золотаревы не оставляют ей ни единого шанса в Городке заниматься тем, чем хотелось бы (вообще ничем!).