Архитектура для начинающих (СИ) - "White_Light_"

Просто придет домой, ляжет, закроет глаза….

В гостинице ее уже давно все зовут его женой. Талгат гордый — к ней переезжать «да ни за что!». Будет здесь свое жилье (пусть даже корпоративное), тогда подумаю, а жить у женщины (дальше следует непечатное выражение на татарском языке, отражающее крайнюю степень Талгатова презрения к подобным мужчинам)!

— Документы я все подготовила, — Джамала оставляет на столе сто раз перепроверенную папку с бумагами. — Твой походный набор собрала и еще поесть кое-что… — он видит насквозь все ее невыплаканные по нему слезы.

— Я вернусь завтра, к вечеру, — как можно тверже произносит Исин. — И чтобы плов был готов, кровать расстелена, а ты не снимала паранджи до самого моего приезда. Ясно? — берет за руку, притягивает к себе, заглядывает в прикрытые дрожащими ресницами глаза. — Ну, что ты? Джамиля, любимая жена. Я ж еще не покойник, чтоб меня оплакивать.

— Дурак ты! — обнимает Талгата Джамала, прижимается изо всех сил, оставляя на рубашке влажные пятна. — Плов с чем хочешь? Как полагается?

— С любовью, — улыбается Талгат, обнимает за плечи, чувствует легкое дыхание и улыбку.

Ольге собраться — только подпоясаться. Документы, смартфон, банковские карты и немного наличных.

Проверить форточки, выключить все электрическое, кроме холодильника.

Талгат «безлошадный», подойдет к восьми, встречаются у подъезда. Все равно ведь Джамалу сюда провожать будет в соседний дом, а здесь она его.

Ольга грустно усмехается — Джамалка месяц уже сама не своя. Похоже, как ни сопротивлялась чувствам, а влюбилась всерьез.

Ольга закрывает дверь на ключ, идет вниз. — «Впрочем, не мое дело. Я бы порадовалась за нее, да внутренний оптимист запил где-то».

На улице теплый летний вечер.

Детский городок во дворе полон гомонящей малышни. На лавочках по периметру расположились их мамы, бабушки, соседи.

«Талгат и Джамала тоже выглядят семейной парой», — Ольга снимает ауди с сигнализации, бросает сумку на заднее сидение, двигаясь больше по привычке, на автомате, а жизнь будто поставлена на паузу. Жизнь словно кино, онлайн трансляция неких скрытых веб-камер, имеющих к самой Ольге весьма отдаленное отношение. Да — планета Земля. Да — популяция хомо сапиенсов, и нет — ничего за душой, лишь пустота.

Закрыв дверь машины, Ольга неожиданно видит в стекольном отражении знакомый силуэт, которого здесь не может/не должно быть по определению, не верит ему, оборачивается.

Рита в ответ смотрит на Ольгу так, словно последняя не человек — оборотень или призрак.

— Откуда они у тебя? — в ее голосе непередаваемый, тихий ужас. Ольга понимает, о чем вопрос. Тихо вздыхает:

— Простите, милая Золушка, принц из меня херовый получился.

— Откуда? — повторяет Рита. Еще немного, и она устроит здесь истерику. Прямо на глазах изумленной многочисленной публики. Даже Джамала, вон, от Талгатовых чар отвлеклась и косит любопытным взглядом.

— Я тебя ночью тогда искала, — Ольга склоняется к самому ушку Риты. Ее дыхание касается отросших за последний месяц кучеряшек. — Не нашла, и под утро на озеро поехала топиться.

Одним быстрым движением Ольга успевает перехватить зарождающийся побег. Рита дернулась, но в этот раз не успела даже полшага сделать прочь. Держа Риту за плечи, Ольга слегка встряхивает ее и заглядывает в глаза.

— Не глупи. Выныривай давай из своего омута. Я правда их там нашла на берегу. Еще все озеро обныряла в поисках твоего трупа. Весело мне было — обхохочешься!

Рита поднимает на Ольгу зазеленевший избыточной влагой взгляд. Ресницы ее становятся все чернее, заблестели в предвечерних лучах солнца, а глаза — словно дно того самого омута, на миг осветились солнечным лучом, заблудившимся в ресницах. Знакомая уже обеим, но невидимая другим людям волна, добавила яда в кровь, сделала ее тягучей и одновременно бешеной, а осязание настолько острым, что сладкий аромат друг друга отчетливо чувствуют через одежду.

— Ты с ума меня сводишь, — неожиданно для обеих признается Кампински. Медленно разжимает хватку. Теперь добыча свободна, но не убегает.

Видимо, «по обычаю женщин и кошек, которые не подходят, когда их зовут, и приходят, когда не звали».

— Твое предложение в силе? Еще? — тихо, странно спрашивает та из Рит, что обычно скрывается в самой темной из глубин подсознания или живет на обратной лунной стороне.

От неожиданности свалившейся на нее ситуации, Ольга хлопает ресницами, словно в уме переводит прозвучавший вопрос с эскимосского на китайский. — «Черт побери, девочка, ты все-таки меня запутала окончательно!»

— Мы выезжаем, — произносит, наконец, и ее ответ звучит вызовом. — Прямо сейчас.

«Обратный отсчет запущен», — это понятно без слов или читаемо между строк.

Кусая губы, Рита опускает глаза. Во всем земном естестве ей сейчас слышится неестественный звук метронома или хода вселенского маятника.

Десять, девять, восемь — в тот самый день в феврале Рита засмотрелась на идущую к своей машине незнакомую девушку, и только это стало причиной, по которой она не заметила внезапного, скользкого льда под ногами. Видела лишь ее, напрочь забыв обо всем остальном мире. В доли секунды прожила всю непрожитую, несуществующую жизнь вместе, в иной параллели.

Семь, шесть, пять — бойтесь своих желаний, они имеют свойство сбываться. Второй раз от падения Ольга не удержала, но составила равноценную компанию. Они вместе падали в горные реки страсти, неслись в их безумном потоке, планируя вглубь или к солнцу.

Четыре, три, два — познав самого себя, ты не останешься тем, кто ты есть. Какими Рита и Ольга были до обоюдной встречи, им не быть уже никогда. Они изменили друг друга, изменяя своим сложившимся стереотипам, изменились сами или наконец «стали собой» (или сделали очередной шаг к себе).

Один — Рита оглядывается на Джамалу с Талгатом, на весь старый, прежний свой мир. После поворачивается к Ольге.

— Если предложение еще в силе, то я с вами! — В ее глазах Ольга видит ту самую Риту, что пойдет до конца несмотря ни на что, и саму себя в лице Ольки-первоклашки с неизменным Ленинградом…

— Хоспаде, чего там у тебя, целая сумка? — усмехается Ольга, подозревая ответ. — На полдня всего едешь!

Талгат укладывает свою ношу на заднее сидение ауди.

— Самса, картошечка, котлетки? — продолжает Кампински, подмигивает Джамале. — А ты не боишься, что мы его в дороге раскулачим?

— А я на всех собрала! — перебивает последняя. — И для тебя лично даже хлеб бородинский.

Талгат смеется:

— А я-то думаю, кому этот черный кирпич?

— Знала бы, что Рита с вами поедет, еще бы чего-нибудь сладкого добавила, — делает пробный заброс.

Ольга целится ответным прищуром — а вот не нужно тебе знать лишнего, девочка.

Занятый устраиванием сумки в машине, Талгат не слышит и не видит взглядов, которыми стремительно обмениваются Ольга с Джамалой. Диалог «не вслух» продолжается буквально считанные секунды, а сказано и понято без слов больше, чем в ином случае за более продолжительное время.

— Теперь, как мой личный секретарь, ты остаешься за главную здесь. Следи за порядком, не забывай о бедолаге Ложкине, — продолжает Ольга с той лишь разницей, что это треп для посторонних ушей.

— А чего ему сделается? — взлохмаченный Талгат показывается из машины. — Ты главное не забудь, что я тебе сегодня сказал.

— Будет все, — дарит обоим улыбку Джамала.

Ольга кивает «пока», отворачивается, садится за руль, давая время влюбленным на последнее мур-мур-мур.

Сидящая впереди Рита поднимает на Ольгу глаза, прогоняет из них Джамалу, Талгата и весь оставшийся мир прочь-подальше, а затем стремительно занавешивается ресницами и отворачивается. Ольга заводит мотор, улыбка предвкушения растекается по губам — поездка обещает быть интересной до дрожи.

Некоторое время до текущего момента, вылетев из кофейни, Рита чувствовала себя идиоткой в квадрате. Это ощущение подстегивало бежать быстрее и прятаться надежнее — за стены, за двери, молчания туман непроходимый.