Охота за слоновой костью - Уилбур Смит

Сэр Питер не хотел, чтобы на середине его тщательно подготовленной речи взорвали бомбу ирландские республиканцы, или исламские фундаменталисты, выступающие против Рушди, или любые другие подонки, проникшие к тяжело нагруженному фуршетному столу или бесплатному бару.

Дэниэл неверно рассчитал время, необходимое, чтобы добраться от его квартиры в Челси.

Они пришли бы в Блэкфрайерс на полчаса раньше, но именно в эту минуту Бонни проявила свой отменный аппетит. Дэниэл, настоящий джентльмен, не смог ей отказать. Потом потребовалось вместе принять душ, во время которого Бонни затеяла водную битву, и в результате ванная превратилась в мокрый бедлам, а вода из-под двери протекла в коридор.

На все это ушла уйма времени, в результате пришлось ловить такси. Потом они попали в пробку на Кингз-роуд и прибыли к зданию БОСС уже после того, как сэр Питер начал говорить, гипнотизируя аудиторию рассказом о достижениях БОСС за минувшие двенадцать месяцев.

Все места были заняты, и опоздавшие толпились в глубине зала.

Они протиснулись внутрь; Дэниэл провел Бонни в угол к стойке бара и вложил ей в руки большой стакан виски с содовой.

— Это задержит тебя на полчаса, — прошептал он. — Только, пожалуйста, пока не вернемся домой, не оживляйся снова.

— Трусишка, — улыбнулась Бонни. — Силенок маловато, Армстронг.

Акционеры вокруг нахмурились и зашикали, и они сокрушенно сели, чтобы насладиться остроумием и эрудицией сэра Питера.

С трибуны — в центре длинного стола, перед микрофоном — на них смотрел сэр Питер, члены совета директоров расположились по обе стороны от него. Среди них были махараджа, граф, претендент на престол одной восточноевропейской страны и несколько заурядных баронетов. Их имена и титулы прекрасно смотрелись на фирменных бланках компании, но никто в зале не сомневался в том, где истинный центр силы и влияния БОСС.

Сэр Питер заложил левую руку в карман пиджака, а указательный палец правой время от времени наставлял на аудиторию. Оглашая очередной пункт, он словно целился в слушателей из пистолета, и даже Дэниэл обнаружил, что съеживается и моргает в ожидании выстрела.

Все, о чем говорил сэр Питер, от результатов пробного бурения в заливе Пемба до урожая хлопчатника и земляного ореха в Замбии, — все было хорошей новостью и обещало рост доходов и дивидендов. При каждом откровении аудитория радостно гудела.

Сэр Питер взглянул на часы. Он говорил уже пятьдесят минут, осталось десять. Пора переходить к перспективам и планам на будущее. Он сделал глоток воды, а когда снова заговорил, голос его звучал бархатно и соблазнительно.

— Дамы и господа, я сообщил вам дурные новости… — Он помолчал, пережидая смех и взрыв аплодисментов. — Позвольте перейти к хорошим. Хорошая новость — это Убомо, Народно-демократическая Республика Убомо и участие вашей компании в новой эре жизни этой прекрасной маленькой страны, наша возможность обеспечить не только работу, но и процветание страдающему населению в четыре миллиона душ.

Еще девять минут он зачаровывал слушателей обещанием новых прибылей и ростом дивидендов, а закончил словами:

— Итак, леди и джентльмены, перед нами Убомо, прямая дорога в будущее Африканского континента!

— Дьявольщина! — прошептал Дэниэл; его голос заглушила буря аплодисментов. — Да это чистейшей воды плагиат! Старый ублюдок стащил это у меня.

Когда сэр Питер сел, секретарь компании дал слушателям две минуты, чтобы выразить одобрение, прежде чем склонился к микрофону.

— Леди и джентльмены, открываю прения. Есть ли у акционеров вопросы? Председатель и члены совета постараются ответить на них в силу своих возможностей.

Его усиленный микрофоном голос еще звучал в аудитории, когда кто-то сказал:

— У меня вопрос к председателю.

Голос был женский, ясный, уверенный и удивительно громкий, такой громкий, что сэр Питер на возвышении поморщился.

До сих пор Дэниэл пытался опознать среди присутствующих доктора Кинер, но безуспешно. Либо она отсутствовала, либо ее загораживали другие акционеры. И он отказался от поисков.

Однако теперь ошибиться было невозможно. Она присутствовала, да еще как: стояла на своем стуле через три ряда от него. Дэниэл радостно улыбнулся.

Объяснился и громкий звучный голос Келли Кинер. Она вооружилась мегафоном.

Как она сумела пронести его мимо бдительной охраны, оставалось загадкой, но сейчас она воспользовалась им поразительно успешно.

На многих собраниях, на которых присутствовал Дэниэл, вопрос из глубины зала, каким бы уместным или настоятельным он ни был, оставался нерасслышанным.

Сэр Питер улыбнулся и с сожалением покачал головой, не пытаясь принять вызов. Он знал, на чьей стороне держатели акций.

— Сядь, коза! — крикнул кто-то.

— Доктор Кинер, — сказал секретарь компании. — Я вынужден просить вас немедленно сесть. Это намеренная попытка сорвать собрание.

— Я обвиняю вас, господин председатель, — Келли дрожащим пальцем указала на сэра Питера, — обвиняю вас в насилии.

Послышались протестующие крики, кое-кто из акционеров тоже вскочил.

— Позор! Эта женщина сумасшедшая!

Кто-то попытался стащить Келли со стула, и тут стало ясно, что она окружила себя небольшой группой сторонников, полудюжиной молодых мужчин и женщин в недорогой одежде, но с решительными лицами. Один из молодых людей оттолкнул нападавшего.

— Пусть говорит!

— Я обвиняю вас в насилии над Убомо! Ваши бульдозеры уже уничтожают лес!

— Вышвырните ее!

— Доктор Кинер, если вы не подчинитесь, я буду вынужден удалить вас.

— Я акционер! У меня есть право…

— Вышвырните ее!

В зале началось смятение и шум. Сэр Питер Харрисон на трибуне смотрел скучающе и отчужденно.

— Ответьте! — кричала ему Келли из кольца своей сражающейся когорты. — Пятьдесят видов обречены на уничтожение, чтобы вы могли разъезжать в «роллс-ройсе»…

— Охрана! — закричал секретарь компании, и из всех углов комнаты показались люди в форме и бросились в схватку.

Когда один из них локтем отстранил Дэниэла и устремился вперед, Дэниэл не сдержался. Он выставил вперед правую ногу: хитрый прием, из-за чего большой черный ботинок охранника ударил по лодыжке его другой ноги. Охранник упал, инерция движения бросила его вперед. Он ударился головой о кресла и под громкие крики протеста и гнева свалил в кучу-малу тех, кто сидел в креслах. Ломались стулья, кричали женщины.

Фотокорреспондентам такие сцены нравятся; защелкали вспышки, освещая зал мерцанием, словно летние молнии.