Вечный день - Эндрю Хантер Мюррей

с ректором — эффектная скучающая девушка двадцати с небольшим лет. Выражение ее лица не изменилось и было таким же безмятежным, но способность притягивать мужской взгляд, предоставленная ей вместе с молодостью, покинула ее и перешла к какой-нибудь другой девице, которая тоже однажды лишится этого подарка.

— Вы дочь профессора Хиткот?

— Да, — она указала рукой в сторону, и Элен тут же обдало запахом лака для ногтей: — Подождите, пожалуйста, здесь, — это была даже не просьба, а указание.

Дэвид и Хоппер направились в комнату, а женщина начала медленно и тяжело подниматься по лестнице.

Жалюзи на огромных окнах с одной стороны были наполовину подняты, и помещение заполняли сумерки дождливого дня. Комната служила библиотекой: вдоль двух длинных стен тянулись ломящиеся под тяжестью томов огромные стеллажи; перед каждым стояла лесенка, которую можно была перевезти с места на место по направляющему рельсу. Один из стеллажей обрамлял исполинский старинный камин из полированного камня, все еще использующийся, о чем свидетельствовала проволочная корзина с потускневшими латунными инструментами для растопки. А в дальнем конце комнаты стояли открытые витринные шкафы, заставленные артефактами, антиквариатом и просто хламом времен до Замедления. Выставка напомнила Хоппер о коллекциях Хетти. Она осторожно взяла небольшую красно-черную вазу и перевернула ее вверх дном.

— Что скажете?

На пороге, держась за ручку двери, стояла Кэролайн Хиткот, ректор. Дэвид, погрузившийся в изучение библиотеки, так и подскочил на месте. Элен первая обрела дар речи:

— Очень красиво.

— И совершенно бесполезно, — женщина прошаркала в комнату. — Какая-то часть меня, впрочем, некогда считала все эти вещицы красивыми. Большинство из них я собрала еще даже до начала процесса замедления, — двигалась она осторожно, держась поближе к стеллажам и опираясь о неброские перильца на уровне бедра. Наконец она добралась до одного из кресел, обитых красной кожей.

С годами невысокая профессор Хиткот начала горбиться и теперь казалась совсем миниатюрной. Ей никак не меньше семидесяти пяти, прикинула Хоппер, а то и все восемьдесят.

— Если они бесполезные, зачем вы их храните?

— Да мало ли. Вдруг они еще кому-нибудь покажутся красивыми. Должна признаться… садитесь же, пожалуйста. Так вот, должна признаться, я тешу себя фантазией, что эта комната со всем ее содержимым просуществует еще долгие-долгие годы. После моей смерти ее заколотят досками, но в один прекрасный день снова вскроют. Вот будет загадка для археологов! — старушка вздохнула. — Только, боюсь, у нового ректора после моей смерти окажутся другие предпочтения и он избавится от этого хлама. По моим прикидкам, тут успеет смениться парочка ректоров, прежде чем всему этому придет конец.

Хиткот смолкла и окинула взглядом Хоппер, затем Дэвида.

— Надеюсь, моя дочь была не слишком груба с вами. Полагаю, печально жить в таком огромном доме, зная, что после смерти старухи его придется оставить. Впрочем, людям выпадают судьбы и похуже, — она улыбнулась.

Хоппер поймала себя на том, что ее легкая, практически инстинктивная неприязнь к ректору улетучилась без следа.

— Меня зовут Элен Хоппер.

— Знаю. Я вас помню.

— А это Дэвид Гэмбл. Мой друг. Мы приехали поговорить с вами об Эдварде Торне.

— Конечно, — кивнула старушка. — Доставили вы хлопот.

— Вам?

— Мне.

— И что за хлопоты?

— Скажем так, я предполагала, что встречусь с вами, еще до того, как вы объявились сегодня в привратницкой.

Элен обратила внимание, что от прямого ответа на вопрос ректор уклонилась. Глядя на старушку, она вдруг ощутила скрывающийся за ее медленной речью ум: из-под нависших век за ними словно наблюдало некое другое создание, временно занимающее это одряхлевшее тело.

— У нас есть фотография Торна, на которой запечатлен еще и спутник, как мы полагаем.

Хиткот снова посмотрела на Хоппер, на этот раз более пристально, затем перевела взгляд на Дэвида, по-прежнему стоявшего возле камина с книгой, снятой с полки.

— Вот как?

— Мы считаем, это может оказаться важным.

Старушка вздохнула.

— Про спутник я знала. — Хоппер с воодушевлением взглянула на Дэвида, однако через миг ректор вылила на нее ушат холодной воды: — Однако он так и не рассказал мне, что обнаружил.

— Почему?

Снова неловкая пауза.

— Потому что я не спрашивала. — По-видимому, на лице Хоппер отразилось охватившее ее недоверие, поскольку ректор продолжила: — Если бы я заинтересовалась, он бы наверняка чем-нибудь со мной поделился. Однако далеко не всегда разумно делиться друг с другом всем и вся. И если бы меня стали допрашивать, я бы благополучно ответила сотрудникам службы безопасности, мол, знать не знаю, за чем там наблюдал спутник Эдварда. Я была уверена, он доверился бы мне, если бы счел это необходимым.

— Но про сам-то спутник он вам рассказал. Почему?

— Мы были близки, мисс Хоппер, — при слове «мисс» глаза старушки стрельнули на Дэвида и затем снова вернулись к ней. — Я ведь, как вам известно, позвала сюда Эдварда, когда другие о нем и слышать не хотели. И мне это даром не прошло, кстати.

— Но вы его потом тоже уволили, не так ли?

Хиткот кивнула.

— Я любила Эдварда. Однако он чувствовал, что его присутствие чревато серьезными проблемами для колледжа. Так оно и было. Мне не хотелось выбирать между ним и колледжем, но пришлось. Это место важнее любого из нас, смертных.

— Непохоже, что решение далось вам с трудом.

Дэвид у камина кашлянул, призывая Хоппер сдерживать эмоции. Она не без раздражения признала его правоту и поспешила добавить:

— Но я уверена, что вы сделали для него все возможное.

— Боюсь, этого оказалось недостаточно. После его ухода вестей я практически не получала. Впрочем, его занятость после университета вас вряд ли интересует. Вы хотите знать, почему он оказался здесь, — старушка явно желала в полной мере насладиться свалившимся на нее моментом славы. — Знаете, тут ко мне еще кое-кто наведывался по этому же самому поводу, не далее как вчера. Женщина по фамилии Уорик.

— Чего она хотела?

— Хотела знать, не оставил ли у меня Эдвард какие-либо документы или вещи. Может, что-нибудь в сейфе колледжа. Что-то отвлеченное.

У Хоппер перехватило дыхание. Значит, Уорик и Блейк всё еще ищут. И опережают ее на день.

— И что же вы ей ответили?

— Правду. Ни о чем таком мне не известно.

Ну вот и все. Что бы Торн ни обнаружил, доказательства он уничтожил. Тупик. Все жертвы, приведшие ее сюда, оказались напрасными. Ее работа, карьера Дэвида, жизни Гарри и Фишера — все загублено впустую в погоне за фантомом.

Однако Хиткот заговорила снова:

— Разумеется, я и словом не обмолвилась о своих догадках, где предмет такого рода можно попытаться отыскать.

— Простите?

— По прибытии в колледж каждый подписывает декларацию