Миссия Шута - Робин Хобб

Мое. И мое. Это тоже мое. Мое.

С непререкаемой уверенностью, свойственной малышам, она заявляла свои права на все, что стояло на столе. Когда Сивил потянулся к графину с бренди, чтобы снова наполнить свой бокал и бокал Сайдел, кошечка выгнула спину и стала бочком на него наступать, намереваясь отобрать свое имущество.

Это мое!

– Нет, мое, – беззлобно возразил Сивил и тихонько оттолкнул малышку в сторону.

Сайдел весело расхохоталась, а у меня в душе разразилась настоящая буря чувств, хотя мне удалось ничем не выдать своего потрясения – я остался стоять не шелохнувшись, все так же тупо глядя в плечо своего господина. Теперь я знал наверняка, что они оба обладают Уитом. А раз этот дар передается от родителей…

– Итак, кто же поймал кота, которого принц получил в подарок? – неожиданно спросил лорд Голден. Его вопрос логически вытекал из разговора, но тем не менее все головы одновременно повернулись к нему. Гость тихонько икнул и обвел всех мутным взглядом – и его вопрос не показался никому особенно опасным. – Могу побиться об заклад, что это вы, главный охотник. – Лорд Голден изящно помахал в воздухе рукой, и его предположение стало выглядеть как комплимент Авойну.

– Нет, не я. – Авойн покачал головой, но больше ничего не сказал.

Лорд Голден снова откинулся на спинку стула и приложил палец к губам, словно играл в угадайку. Медленно оглядев присутствующих, он с важным видом кивнул и показал на Сивила.

– Значит, вы, молодой человек. Я слышал, что именно вы передали принцу Дьютифулу кошку.

Юноша быстро посмотрел на мать, а потом с самым серьезным видом покачал головой.

– Нет, не я, лорд Голден, – признался он и тоже больше ничего не сказал.

Они объединились и не желают говорить. Они не ответят на вопрос Шута.

Лорд Голден прижался затылком к спинке стула и тяжело вздохнул.

– Роскошный подарок, – великодушно заявил он. – Я бы тоже хотел такой получить, вы столько интересного порассказали про кошечек. Но слышать – не то же самое, что увидеть. Придется попросить принца Дьютифула взять меня на охоту. – Он еще раз вздохнул, и его голова качнулась в сторону. – Конечно, если он когда-нибудь покинет свое убежище, где медитирует. Ничего тут нет хорошего, вот что я вам скажу, для мальчика его возраста столько времени проводить в одиночестве. Это неестественно, вот так-то. – Лорд Голден едва ворочал языком.

А вот голос леди Брезинги звучал на удивление ясно.

– Значит, наш принц снова удалился от общества, чтобы предаться размышлениям?

– Вот именно, – подтвердил лорд Голден. – И что-то он слишком долго им предается. Правда, ему много о чем нужно подумать. Скоро ведь помолвка и все такое. Мы ждем делегацию с Внешних островов. Молодому человеку трудно переварить такие вещи. Вот вы, например, юноша, что бы вы чувствовали, если бы на вас такое свалилось? – поинтересовался лорд Голден и ткнул пальцем в сторону Сивила. – Вы бы хотели быть помовл… помолвленным с женщиной, которую никогда не видели… да она еще и не женщина даже, если люди говорят правду. Девчонка! Кажется, ей всего одиннадцать. Представляете, какая юная! Ужасно юная, правда? Не понимаю, что нам даст этот брак. Не понимаю, и все тут.

В его несдержанном монологе прозвучал намек на прямую критику решения королевы. Присутствующие начали переглядываться. Очевидно, лорд Голден выпил слишком много бренди, но продолжал подливать себе в бокал. Его речь повисла в воздухе, все молчали. Возможно, Авойн решил сменить тему, но его вопрос лишь вызвал продолжение пламенной речи лорда Голдена.

– Значит, принц частенько медитирует?

– Мне сказали, что так принято в Горном Королевстве, – подтвердил лорд Голден. – Откуда мне знать, так ли это? У нас, в Джамелии, совсем другие нравы. На моей прекрасной родине молодые люди благородного происхождения думают о более земных вещах. А взрослые их поощряют, вот что я вам скажу. Потому что молодой человек не может научиться жить в мире, прячась от него. Вашему принцу Дьютифулу следовало бы больше времени проводить при дворе. И поискать дома подходящую для себя невесту.

Джамелийский акцент все сильнее звучал в голосе лорда Голдена, словно, перебрав спиртного, он вдруг вспомнил выговор родного края. Он снова отпил из своего бокала и попытался поставить его на стол – у него не сразу получилось, и через край плеснула миниатюрная янтарная волна. Лорд Голден потер подбородок и рот, как будто пытался избавиться от воздействия бренди, затуманившего его мозги. Я подозревал, что он лишь поднес бокал к губам и не сделал ни глотка.

Никто ничего не сказал на его слова, однако лорд Голден, казалось, не замечал, что все молчат.

– А сейчас он уж и вов… ше слишком долго прячется! – возмущенно заявил он. – При дворе только и говорят: «Где принц Дьютифул? Что, все еще в своем убежище? А когда он вернется? Что, никто не знает?» У придворных отвар… вратительное настроение. Плохо, когда юный наследник так надолго исче… жает. Уверен, его кошке это тоже не по душе. Как ты думаешь, Авойн? Охотничьи кошки злятся, когда их хозяева прячутся так долго?

Авойн задумался, прежде чем ответить.

– Тот, кто любит свою кошку, не оставит ее одну надолго. Их верность нельзя принимать как должное, ее нужно постоянно завоевывать.

Авойн собрался еще что-то сказать, но леди Брезинга его перебила:

– Коты лучше всего охотятся на рассвете. Поэтому, если мы хотим показать лорду Голдену наших красавцев во всем их блеске, пожалуй, стоит отправиться на покой, поскольку нам придется рано встать.

Она сделала знак рукой, к ней подскочил слуга и отодвинул ее стул. Все остальные тут же поднялись из-за стола, хотя лорду Голдену это удалось не сразу. Мне показалось, что я услышал, как тихонько фыркнула дочь лорда Грейлинга, впрочем, она и сама не слишком твердо держалась на ногах. Следуя своей роли, я подошел к моему хозяину и уверенно взял его под локоть. Он с высокомерным видом от меня отмахнулся и нахмурился, демонстрируя, что возмущен моей наглостью. Я терпеливо ждал, когда гости попрощаются друг с другом, а затем отправился за лордом Голденом в его апартаменты.

Открыв перед ним дверь, я проследил за тем, чтобы он вошел внутрь, а затем последовал за ним, сразу заметив, что слуги леди Брезинги навели порядок в наших комнатах. Лохань с грязной водой унесли, в подсвечниках поменяли свечи, окно было закрыто. На столе стоял поднос с холодным мясом, фруктами и булочками. Закрыв дверь, я первым делом распахнул окно. Я просто не мог перенести, что нас с Ночным Волком разделял такой прочный барьер. Я выглянул наружу, но не увидел никаких признаков моего зверя. Вне всякого сомнения, он отправился на разведку, а я не мог рисковать и пытаться с ним связаться. Я быстро осмотрел наши комнаты, стараясь понять, обыскивали их или нет, а затем заглянул под кровати и в шкафы, чтобы убедиться, что никто за нами не шпионит.

Слуги и гости леди Брезинги сегодня вели себя очень осторожно. Либо они знали, почему мы к ним приехали, либо ждали, что кто-нибудь вроде нас заявится к ним искать принца. Но я не нашел в комнатах ничего подозрительного, а мою разбросанную одежду явно никто не трогал. Я никогда не оставляю свою комнату в идеальном порядке. Если в ней царит порядок, а кому-нибудь вздумается что-либо там поискать, вернуть все на места легко – гораздо труднее вспомнить, как все лежало и на каком расстоянии от пола висели рукава небрежно брошенного на стул камзола.

Столь же внимательно я изучил комнату лорда Голдена, который молча ждал, когда я закончу. Убедившись, что все в полном порядке, я повернулся к своему господину. Он плюхнулся в кресло, тяжело вздохнул, а затем, закрыв глаза, опустил подбородок на грудь. Его лицо приобрело бессмысленное выражение человека, перебравшего спиртного, и я возмущенно покачал головой. Ну как он мог забыть об осторожности и надраться? У меня на глазах Шут по очереди вытянул вперед ноги и громко стукнул каблуками по полу, я послушно стянул с него сапоги и отставил их в сторону.

– Встать можешь? – спросил я.

– Чего?

Я поднял голову, продолжая сидеть на корточках на полу около его ног.

– Я спросил, ты встать можешь?

Шут чуть приоткрыл один глаз, и широкая улыбка озарила его лицо.

– Какой я молодец, – шепотом поздравил он самого себя. – А ты такой благодарный зритель, Фитц. Знаешь, как утомительно играть роль, когда никто не знает, что ты ее играешь. Как трудно изображать совершенно чужого тебе человека, когда никто не может оценить, насколько здорово у тебя получается. – Искорки веселья заплясали в его глазах, напомнив мне прежнего Шута. Потом они погасли, и он совершенно серьезно ответил, но так, чтобы его слышал только я: – Конечно, я могу встать. И плясать, и прыгать, если понадобится. Но сегодня мы этого делать не станем. Тебе придется отправиться на кухню, скажешь, что умираешь от голода. Несмотря на твою чудесную внешность, я не сомневаюсь, что тебя накормят. Поболтай там с ними. Давай иди прямо сейчас. Я могу и сам лечь в постель. Окно оставить настежь?