Миссия Шута - Робин Хобб

– Как?

– Я еще не придумал, но обязательно что-нибудь сочиню. Не волнуйся. Какую бы небылицу я не рассказал, Брезинги будут вынуждены мне поверить, чтобы не нанести оскорбление.

Я принялся искать другие недостатки в его плане, хотя голова категорически отказывалась мне подчиняться.

– Я… должен уговорить его вернуться в Баккип?

– Ты сможешь, – уверенно ответил Шут. – Ты найдешь подходящие слова.

Лично я в этом сомневался, но сил возражать у меня не осталось. Я закрыл глаза, но под веками вспыхивали ослепительные молнии, которые безжалостно меня жалили. Если я прижимал к ним руки, становилось только хуже. Тогда я открыл глаза, но в тусклом свете комнаты продолжали метаться ослепительно яркие зигзаги.

– Эльфовская кора, – едва слышно взмолился я. – Мне очень нужно.

Нет. Мое сознание не желало понять, что он мне отказал.

– Прошу тебя, – простонал я. – Голова болит просто несказанно.

Иногда я мог предсказать, когда у меня начнется припадок. Впрочем, они уже давно оставили меня в покое. Может быть, я придумал, что в области шеи и в спине у меня неприятно напряглись мышцы?

– Фитц, я не могу. Чейд заставил меня дать слово. – Гораздо тише, словно его предложение было неслыханной дерзостью, он добавил: – Я буду здесь, с тобой.

На меня накатывали волны боли и страха.

Мне прийти?

Нет. «Оставайся там. Следи за ним», – произнес я вслух то, что передал волку. Кажется, я должен о чем-то позаботиться. Так, вспомнил.

– Мне нужен чай из эльфовской коры, – едва выговорил я. – Иначе я не смогу удерживать стены. Уит. Они узнают, что я им обладаю.

Шут встал, и кровать подо мной шевельнулась – и от этого чуть заметного толчка в мой мозг вонзились новые иглы боли. Я слышал, как Шут подошел к умывальнику и через несколько секунд вернулся с мокрой тряпкой.

– Ляг на спину, – велел он мне.

– Не могу, – пробормотал я.

Любое движение причиняло мне невыносимые страдания, я хотел вернуться в свою комнату, но был не в силах. Если у меня будет припадок, я не хотел, чтобы Шут это видел.

Я испытал мгновенный шок, когда холодная мокрая ткань коснулась моего лба. Меня вытошнило, а потом я начал делать осторожные короткие вдохи, чтобы немного успокоить желудок. Я скорее почувствовал, чем увидел, как Шут присел на корточки возле кровати. Сам я сидел на краю и старался не шевелиться. Потом Шут взял мою руку своими, в перчатках. В следующее мгновение его пальцы вцепились в мою руку, сдавили кисть, словно желая вгрызться в плоть. Я вскрикнул и попытался высвободиться, но, как и всегда, Шут оказался сильнее, чем я ожидал.

– Всего на одно короткое мгновение, – уговаривал он меня, стараясь успокоить.

Боль стала такой невыносимой, что рука онемела, а Шут тем временем схватил меня обеими руками чуть выше локтя, нащупал что-то пальцами и изо всех сил сжал.

– Прошу тебя, – умолял я, пытаясь отодвинуться, но он не отставал, а я не мог убежать – не давала отчаянная боль в голове.

Почему он меня мучает?

– Не вырывайся, – попросил меня Шут. – Доверься мне. Кажется, я могу тебе помочь. Доверься мне.

Он положил руки мне на плечо, и снова безжалостные пальцы с силой сдавили мое несчастное тело. Я задыхался, и тут он схватил меня за шею и принялся водить руками вверх и вниз, как будто собирался оторвать голову. Я вцепился в его запястья, но справиться с ним не смог.

– Еще минутку, – молил он. – Фитц, верь мне. Верь.

И тут возникло ощущение, будто из меня что-то вырвалось. Голова бессильно упала на грудь, а боль не ушла, но стала заметно меньше. Я повалился на бок и тут же перевернулся на спину.

– Вот так, хорошо, – проговорил Шут, и я несколько мгновений смотрел в благословенную темноту.

Затем руки в перчатках вернулись, большие пальцы Шут положил мне на лоб, а остальные легли на виски и лицо. В следующее мгновение он безжалостно, изо всех сил, надавил на выбранные точки, прижав мизинцы к челюстям под ушами.

– Дыши, Фитц, – услышал я голос Шута и понял, что сдерживал дыхание.

Я начал хватать ртом воздух, и мне вдруг стало так хорошо, что я чуть не расплакался от облегчения. Но вместо этого я заснул. И мне приснился диковинный сон. Мне снилось, будто я в безопасности.

Я проснулся перед самым рассветом, плохо понимая, что произошло, вздохнул и сообразил, что лежу в постели Шута. Мне кажется, он встал незадолго до того, как я открыл глаза. Он неслышно ходил по комнате, выбирая для себя костюм. Наверное, он почувствовал мой взгляд, потому что вернулся к кровати и, тихонько прикоснувшись к моему лбу пальцами, прижал голову к подушке.

– Поспи. Скоро вставать, мне кажется, тебе нужно еще отдохнуть.

Пальцы в перчатках провели линии от моего лба к переносице, и я снова провалился в сон.

Я проснулся оттого, что Шут тихонько тряс меня за плечи. Мой синий костюм слуги лежал на кровати рядом со мной. Сам Шут уже полностью оделся.

– Пора на охоту, – сказал он, когда увидел, что я окончательно проснулся. – Боюсь, тебе придется поторопиться.

Я осторожно повернул голову, понял, что у меня болят спина и шея, и с трудом сел. Ощущение было такое, будто я сражался с кем-то врукопашную… или меня навестил очередной припадок. На внутренней поверхности щеки я обнаружил ссадину, словно прокусил ее. Я отвернулся от Шута и спросил:

– У меня вчера был припадок?

Шут помолчал несколько секунд, а потом, стараясь, чтобы голос звучал спокойно, ответил:

– Кажется, совсем легкий. Ты пару раз вздрогнул во сне, и немного дергалась голова. Я тебя подержал, и все прошло. – Ему хотелось говорить об этом не больше, чем мне.

Я медленно оделся, все тело ныло, на левой руке остались маленькие круглые синяки от пальцев Шута. Значит, мне не показалось, что он с силой прижимал меня к постели. Он заметил, что я разглядываю руку, и с сочувствием поморщился.

– Синяки остаются, но зато иногда помогает, – вот и все, что он предложил мне в качестве объяснения.

Утро охоты в Гейлкипе ничем не отличалось от таких же в Баккипе. Едва сдерживаемое возбуждение пронизывало все вокруг. Мы позавтракали, стараясь не терять времени, прямо во дворе, и никого не заботило, сколько сил пришлось потратить кухонной прислуге, чтобы всех накормить по вкусу. Я выпил только кружку пива, поскольку даже подумать не мог о еде. Однако мне хватило ума последовать примеру Лорел – прихватить с собой кое-что, на случай если я проголодаюсь, и наполнить мех водой. Я заметил в толпе кухарку, но она была очень занята и разговаривала, казалось, сразу с четырьмя людьми. Лорд Голден расхаживал по двору, приветствуя всех теплой улыбкой. Дочь лорда Грейлинга всюду следовала за ним, улыбаясь и не умолкая ни на миг, а молодой джамелийский аристократ внимательно ее слушал и держался подчеркнуто вежливо. Взглянув на юного Сивила, я решил, что молодому человеку это не очень-то по душе.

Вскоре из конюшен привели оседланных лошадей. Моя Вороная, казалось, не обращала никакого внимания на царящий вокруг переполох, и я в очередной раз подумал, что она какая-то равнодушная. Оглядываясь по сторонам, я поражался тому, как тихо проходят сборы, но тут же нашел объяснение и улыбнулся. Во дворе не слышно было возбужденного лая собак, наполнявшего сердце ожиданием предстоящего развлечения. Я понял, что мне не хватает гончих псов. Егеря и их помощники вскочили на лошадей, и тут на поводках привели кошек.

До сих пор мне не доводилось видеть этих грациозных зверей с длинными поджарыми телами и короткой шерстью светло-коричневого цвета, на которой при определенном освещении виднелись светлые пятнышки. В первый момент мне показалось, что головы у них непропорционально малы. Длинные изящные хвосты словно жили собственной независимой жизнью. Кошки прошли между лошадьми так же спокойно, как собаки среди овец. Это были грепарды, и они прекрасно знали, зачем люди сидят на конях. Они легко, без посторонней помощи разыскали своих хозяев, я с изумлением увидел, как кошек спустили с поводков и они тут же уверенно заняли места за спинами всадников.

Леди Брезинга повернулась и что-то ласково прошептала своей кошке. А грепард Сивила положил тяжелую лапу ему на плечо и тянул юношу на себя, пока не уткнулся мордой ему в лицо. Несмотря на мои ожидания, я не почувствовал никаких следов Уита. Я практически не сомневался, что леди Брезинга и ее сын им обладают, но они контролировали его проявление настолько жестко, что мне трудно было в это поверить. В данных обстоятельствах я не осмелился связаться с Ночным Волком, хотя мне страшно хотелось. Его молчание стало сродни отсутствию. Скоро, пообещал я себе, скоро.

Мы направились в сторону холмов, где, по словам Авойна, нас ждала отличная охота на птиц. Я ехал в хвосте кавалькады вместе с остальными слугами, вдыхая пыль, поднимавшуюся из-под копыт скачущих впереди лошадей. Несмотря на ранний час, день обещал быть не по сезону жарким. Земля в горах оказалась очень необычной – тропу, по которой мы ехали, покрывал тончайший слой пыли, и я довольно скоро пожалел, что не прихватил с собой платок, чтобы прикрыть рот и нос. Разговаривать в такой ситуации и вовсе было невозможно. Дорога заглушала топот копыт, а без радостного лая собак мне казалось, будто мы продвигаемся вперед в полнейшей тишине. Вскоре мы оставили берег реки и тропу за спиной и выбрались на склон прожаренного солнцем холма, тут и там поросшего чахлыми серо-зелеными кустами. Мы скакали через холмы и долины, которые мало чем отличались друг от друга.