Сказание о чернокнижнике. Книга I (СИ) - Константин Башкатов

«Пробит! Да!» — Боль отступила, и Ашмаэль решил не медлить и тут же кинуться с бой. В дыре барьера сверкнули мечи и острия копий северных эльфов — целый отряд вышел на защиту города от одного чужака. Вверх, повинуясь взмаху руки, рванулась ледяная волна, обратив тылы в лёд. С уст сорвалось ещё заклинание, и ряды проредила хворь — стойкие воины северных эльфов захлёбывались кровавым кашлем. Смятение и страх — даже чар для магического страха не понадобилось — и оставшиеся защитники обратились в бегство. Правда, лишь для того, чтобы подготовить другой рубеж обороны.

Чёрный маг прошёл среди заледеневших защитников города. Нет, он не собирался уничтожать этот народ. Он убьёт всех, кто встанет на пути, но уничтожать северных эльфов глупо. Они кроют в себе столько тайн, которые ещё нужно раскрыть. Так говорил себе эльф, но на самом деле он боялся встретить на своём пути силу ещё более непреодолимую. Но вот на пути Ашамаэля встали трое — старейшины. Среди них и главный. Эльфийские мудрецы были спокойны и невозмутимы, словно вовсе не замечали, что может сотворить их враг.

— Теперь я диктую свои условия! Прочь с дороги, жалкие насекомые, — произнёс чернокнижник, надменно взмахнув рукой, словно великодушно отпуская старейшин. Но в глубине сознания бился загнанный страх.

— Нет, — громким, звучным голосом ответил главный из старейшин. — Ты пройдёшь только через наши мёртвые тела, приспешник зла.

— Я уничтожу вас! Защищайтесь! — Старейшин окутал сияющий свет. Он расходился по всему городу, и казалось, что само солнце посреди ночи вышло на небосвод. Прогрохотала чёрная молния, вздымая осколки земли и снега. Высекая пепельные и красные искры, она ударилась о щит, а в ответ засвистел световой кнут, и всё вокруг озарила вспышка нестерпимого света. Три северных эльфа наносили удары по очереди, заставляя Ашамаэля долгое время находиться в защите. Их удары были сильны, и если бы чернокнижник встретился в бою со старейшинами раньше, то без сомнения проиграл. Но не сейчас. Силы обеих сторон были на исходе, и стоило что-то предпринять — старейшины начинали делать ошибки. Стары телом, и выносливости у них меньше, чем у относительно молодого Ашамаэля, который начал яростное наступление и почти сразу вывел одного из своих противников из боя, насадив его жалкое тело на ледяной кол. Брызнула кровь, обагряя снег, алые пятна тут же замела метель. Грохот и треск содрогали каменные стены домов, светлые и тёмные заклинания волнами накатывались друг на друга, рассыпая разноцветные искры. Ашамаэль уже был ранен — хотя одежда и была цела, грудь и левое плечо окутало алое пятно ожога, которое заметно убавило напор тёмного мага. Но это не спасло и второго старейшину, который вспыхнул чёрным пламенем — он умирал до последнего, даже когда тьма пожрала почти всю его плоть, оголяя почерневшие кости, и выжгла глаза, он ещё жил, испытывая неимоверные муки.

И щит главного старейшины раскололся. Далее старый эльф сделал то, чего Ашамаэль никак не ожидал — он пошёл в ближний бой. В руках северного эльфа засиял сгусток света в форме длинного меча, и старейшина кинулся в атаку, надеясь застать врасплох самоуверенного тёмного колдуна. Лицо чернокнижника окрасилось удивлением, когда совсем рядом прогудел сверкающий меч. Ашамаэль с трудом успел создать в своих руках парные изогнутые клинки, состоящие из клубящейся тьмы — по мечу в каждой руке. Сражающиеся на несколько секунд отдалились друг от друга, а потом старейшина пошёл в наступление. Он сражался словно загнанный зверь, словно лев, защищающий свой выводок от более сильного соперника. С каждым ударом он теснил мага обратно к дыре в барьере.

— Зачем ты это делаешь? — беловолосый решил потянуть время. Заговорить зубы противнику — это он умел. — Жертвуешь собой, для чего? Я просто хочу уйти!

— Я не верю тебе, чернокнижник! — Ещё один тяжёлый удар. Ашамаэль чуть было не пропустил смертоносную атаку.

— Почему?

— Я долгое время наблюдал за тобой! Я почти сразу раскусил твою иллюзию, но не был уверен…

— Тогда зачем ты меня выпустил из города?

— Надеялся, что сгинешь в снегах!

— Глупо! — Поочерёдный взмах чёрных сабель, наступление старейшины обращено против него же. — Слабый старик!

Ашамаэль атаковал в две руки, под яростным напором северный эльф пошатнулся. Удар левой рукой снизу и добивающий сбоку. Старейшина, вскрикнув от боли, схватился за бок и повалился на снег.

— Никогда я не совершал такой пагубной ошибки… — с разочарованием в голосе произнёс северный эльф, пытаясь подняться на ноги. И вот, среди снега и порывистого ветра, стоит на одном колене гордый северный эльф, а перед ним его сородич с чёрными мечами в руках. На бледных губах мага играет самодовольная улыбка.

— Моли пощады, старик, — шелестящим голосом произнёс Ашамаэль.

— Никогда. Пока ты стоишь здесь… Мой народ спасается от тебя. Твой план…

— Нет никого плана! Я просто хочу пройти, старый параноик.

— Не может быть… — Даже в полумраке можно было увидеть удивлённое лицо старейшины. Он ждал от чернокнижника великого зла, чего-то феерического, тёмного. Но в ответ на свои ожидания получает не так много. Он жертвует собой лишь для того, чтобы вероломный высший эльф просто прошёл через город. Но если он хочет кары, то он получит её.

— Но не теперь, — злая улыбка исказила лицо Ашамаэля. — Любой, кто окажется у меня на пути, умрёт.

— Нет, ты же… — взмолился старейшина. — Ты же говорил, что…

— Передумал! Из-за тебя. Если ты хочешь смерти своего народа, ты её получишь, — с этими словами чернокнижник скрестил сабли, и голова северного эльфа упала в снег, разбрызгивая фонтаны крови. Его тело ещё долго билось в судороге.

Ашамаэль сдержал своё обещание. Он разрушил всё, что встретилось ему на пути, и убил каждого, кто ещё не успел бежать, не щадя ни детей, ни женщин, ни стариков. Прекрасный город пронзила чёрная стрела — от дыры в барьере до винтажных ледяных ворот появился протянулся чёрный пустырь. Выжженная тьмой земля. Среди сокрушённых зданий и домов лежали заледеневшие или сожженные тела северных эльфов. На пути чернокнижника вставало много отважных воинов, которые даже не могли подойти к своему врагу. Но что больше всего злило высшего эльфа, так это то, что ни один не молил о пощаде. Даже дети. Они погибали молча. Но с другой стороны это было и достойно уважения. Не каждый способен вынести такое без единого слова.

И вот, последние две души, что стояли на пути. Женщина-эльфийка, закрывающая собой своего ребёнка. В руках она держала подобранное копьё. Она действительно готова была умереть, ведь бежать ей было уже некуда.