Империя Немых - Стивен Харпер

— И каковы ваши успехи? — Голос Видьи прозвучал твердо и бесстрастно.

— Есть кое-что. — Прасаду не хотелось вдаваться в подробности и рассказывать ей о детской.

— Муж мой, разум тебе изменяет. Я провела здесь менее часа, и уже прекрасно вижу, что вся это история — чистейшая ложь. Все это стоит очень дорого. — Она обвела рукой комнату. — Миллиарды уходят только на содержание, не говоря уже о том, сколько стоят сами исследования. И неужели ты полагаешь, что те, кто платит такие огромные деньги, руководствуются столь альтруистическими побуждениями?

— Я думал об этом, — Прасад поскреб щетинистую щеку. Этим утром он еще не брился и не принимал душ. — Весь процесс, если нам удастся его как следует наладить, окупит любые затраты.

— И чьи же это затраты?

Прасад посмотрел ей прямо в глаза.

— Я не знаю. Доктора отказываются об этом говорить. Но когда они предложили убежище мне и Катсу, я согласился. Я мог бы, конечно, вернуться в Иджхан, но это означало бы потерять Катсу, когда ей исполнилось бы десять лет. Тебя я уже потерял. Я не хотел потерять и ее. Поэтому я остался здесь и стал работать на них. — Прасад провел пальцем по завитушкам на обшивке кресла. — Но теперь, жена моя, я начинаю сомневаться в том, что сделал правильный выбор.

Собравшись с силами, Прасад заставил себя рассказать Видье о детской и ее обитателях и о том, что в лаборатории хотят теперь начать экспериментировать с яйцеклетками Катсу. Катсу встретила это известие со своим неизменным спокойствием, Видья же побледнела.

— И как ты можешь здесь оставаться? — прошипела она.

— Не могу. — Эти слова вылетели у него автоматически, он не задумывался ни секунды, что ей ответить.

Прасад замолчал, сам себе удивляясь. Он сказал правду. Эти мысли уже долгое время бушевали у него в голове, требуя выхода.

— Я не могу здесь оставаться, — повторил он. — Я не верю, что эти дети — неразумные существа. Я не верю, что они не чувствуют боли. Они страдают и духовно, и физически, а я старался делать вид, что не понимаю этого. Я думаю… Нет, я знаю, что старался закрывать на все глаза, потому что хотел найти безопасное укрытие для Катсу и для себя. Это ты можешь понять?

— Безопасное укрытие, — тихо повторила Видья. Ее лицо смягчилось. — Да. Это я понять могу.

В комнате наступила тишина. В животе у Прасада заурчало, и он заметил, что из кухни все так же доносится запах медового хлеба. Им надо позавтракать. Впервые за семнадцать лет они смогут вместе, всей семьей, сесть за стол.

А Седжал, его сын, сейчас тоже завтракает?

— Они страдают, — заговорила Катсу.

— Кто? — машинально спросил Прасад.

— Те, кто в детской.

— Откуда ты знаешь, дочка? — спросила Видья. Ее голос звучал спокойно и ласково. Голос матери.

— Я танцую с ними в Мечте, — ответила Катсу. — Тогда они едят поменьше.

— Что едят? — спросил Прасад, все еще думая о завтраке. Катсу хочет сказать, что их тоже надо пригласить на завтрак?

— Других людей.

При этих словах Прасад вздрогнул. Ему показалось, что волосы у него на затылке зашевелились.

— Катсу, что ты говоришь?

— Эти дети жаждут близости других сознаний, общения, которого их лишили и в утробе, и в Мечте, — сказала Катсу. — Им больно, и они сердятся. Иногда я для них танцую, и тогда они на время успокаиваются, но их голод не проходит. И когда они едят, они многих людей вгоняют в тоску. Иной раз люди от этого умирают.

И Катсу замолчала.

— Дочка, объясни, пожалуйста, подробнее. — Видья положила руку на плечо Катсу. — Скажи, что все это значит.

Но Катсу поднялась и пошла к себе. Дверь за ней неслышно закрылась. Видья в полном недоумении смотрела ей вслед.

— Она всегда такая, — отважился заметить Прасад. — Иногда мне кажется: она говорит так мало потому, что уверена, будто любой без труда проследит ход ее мысли… Но, увы, это совсем не так.

Видья тоже поднялась с кресла.

— Думаю, муж мой, тебе следует показать мне этих детей.

— Думаю, — сказал Прасад, вытаскивая себя из кресла, — что моя жена совершенно права.

Доктор Кри что-то тихо говорил в свой компьютерный блокнот, сидя перед прозрачным барьером в детской. Это был коренастый мужчина средних лет, у него были светлые волосы, красные щеки и узкие зеленые глаза. Рядом с ним стоял Макс Гарин и всматривался в острые линии, бегущие по монитору считывающего устройства. Он все так же подкручивал свой светлый ус. В самой детской несколько темноволосых детей извивались в конвульсиях. Их рты, как и карие глаза, то открывались, то закрывались. По подбородкам у некоторых стекала слюна. Видья, сильно побледневшая, не сводила с них глаз.

— Муж мой, — прошептала она. — Они похожи на тебя.

Прасад открыл было рот, чтобы возразить, но слова застряли у него в горле. Время возражений прошло. Да, он ни разу не заглядывал в документы, где говорилось, чью именно ДНК получил тот или иной ребенок, но это вовсе не означало, что подобные сведения нельзя было узнать иным путем. Видья заставила его смотреть внимательно, и теперь он видит.

Доктор Кри поднял глаза от своего блокнота. Он увидел Видью, и его глаза широко раскрылись.

— Какого черта! — вскричал он. — Прасад, что она здесь делает? Это запретная зона!

— Видья должна сама все увидеть, прежде чем решить, станет ли она участвовать в нашем проекте, — спокойно заметил Прасад.

— Я буду участвовать, — тут же вмешалась Видья. — Это все очень интересно.

Прасад уставился на нее. Не обращая на него внимания, Видья повернулась к Максу Гарину.

— Но сначала, — сказала она, — ты должен ответить на мои вопросы.

Гарин выключил монитор.

— Я слушаю.

— Ты сказал, что можешь сделать так, что мой сын Седжал не будет Немым, — спокойно начала Видья. — Ты солгал. Мой сын — Немой, и очень сильный Немой.

— Он тот, кого разыскивали власти Единства? — удивленно спросил доктор Кри низким зычным голосом. — А ты — его мать?

— Да.

На лице доктора Кри Прасад прочел радостное изумление и… алчность? Он почти воочию увидел, как в голове у Кри завертелись колесики.

— Я говорил, что провожу эксперименты, — поправил Гарин Видью, не переставая крутить свой ус. Прасаду хотелось с силой отдернуть его руку. — Я ничего не обещал, я дал тебе денег. И мои опыты, несомненно, имели определенный успех. Результаты обоих сканирований на гены Немоты были отрицательными, а значит, я в достаточной мере изменил его данные, чтобы одурачить Единство. На что ты жалуешься? Его не отняли у тебя, когда ему исполнилось десять лет.

— Но все же он Немой, — настаивала Видья холодным, мертвенно-спокойным тоном. — Ты специально это устроил? Я должна знать.