Философия красоты - Екатерина Лесина
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– А потом девчонки, те кто постарше, рассказали, что Ник-Ник всегда так делает: берет приму со стороны, раскручивает по максиму и пока народ ведется, отбивает денежку. А как интерес у населения к новой звезде падает, так и до свидания. С одной стороны, конечно, свинство полное, зато с другой – шанс, каких мало, подумаешь, Аронов, да с его раскруткой потом куда хочешь устроится можно, или вообще заграницу свалить. Да только она не отпустит…
– Кто она.
– Черная леди. – Инга перешла на шепот. – Говорят, будто у Аронова зеркало есть старинное… я конечно, в эту чушь не слишком-то верю, но… это зеркало вроде бы как одной красавице принадлежала, жуткой стервозине и вообще натуральной ведьме, которая с помощью зеркала вообще не старела. Вот сто лет жила и сто лет красавицей оставалась, причем такой, что ни один мужик устоять не мог, да весь Париж у ног ее ползал и пятки лизал. А потом красавицу эту отравили.
– Кто? – Эгинеев тоже перешел на шепот, чтобы не разрушить очарование страшной истории.
– Соперница, которая хотела это зеркало заполучить, да только ведьма сокровище свое даже после смерти никому отдавать не желает, потому и мстит. Вот, не верила, честное слово не верила, а только поглядите сами: сколько у Аронова звезд было? Да с десяток, а то и больше. Ну и где они все? Нету, никого нету. Ник-Ник с ведьмой договорился, пока Айша у него работала, в зеркало смотрелась, ведьма ей красоту и наколдовала, а стоило уйти – и пожалуйста, зарезали. Кому понадобилось убивать эту дуру? Кому, скажите? А я знаю, – ведьма за ней явилась, та, что в зеркале живет. И в тот день, когда Аронов предложит мне стать ведущей, я сбегу.
Творец
Аронов отмывал Зеркало, тщательно, аккуратно, стараясь не испортить стекло, он спешил, потому как совсем скоро этот капитан недоделанный вернется и попросит показать Зеркало, и кровь увидит…
Сука. Какая же сука его так подставила? И ведь никто ничего не слышал, впору продавать дом и переселятся в квартиру, лучше однокомнатную, а Зеркало в банк… в ячейку, под круглосуточное наблюдение. Будь проклят тот день, когда Аронов решился оставить его у себя. Память… какая к черту память, такие воспоминания нужно изгонять, выбивать, стирать.
Да, стирать, сначала теплой водой с мылом – Ник-Ник где-то, он уже не помнил, где именно, вычитал, что кровь лучше всего замывать хозяйственным мылом – потом просто водой, потом растворителем, потому что мыльная вода не оказала на краску ровным счетом никакого внимания, и снова водой. Хорошо бы лезвием поддеть, но есть риск поцарапать Зеркало, а этого оно не простит.
Интересно, кто расскажет про Черную леди? Сказка гуляла по фирме давно, так давно, что и не припомнишь, когда она появилась впервые – пять лет назад или все десять. Аронова эта страшилка даже забавляла, но сегодня было совершенно не до смеха.
Что решит милиция, обнаружив на Зеркале кровь Айши? Почему-то Ник-Ник не сомневался в том, что кровь принадлежала именно ей. Правильно, они решат, что Аронов – убийца. А у него алиби нет, со всех требуют алиби, а у него нет. Вчера он напился, с самого утра проснулся с головной болью и мыслью о том, что неплохо было бы напиться до потери пульса, а ближе к обеду принялся осуществлять желание. Эльвирку, конечно, зря домой отправил, хоть какой-то свидетель, а теперь что?
Плохо. Все плохо, ужасно, отвратительно… Может, Лехина позвать? Пусть найдет приличного адвоката. Хотя, нет, рано, еще решат, будто Ник-Ник испугался. А чего ему бояться? Правильно, ему бояться нечего, он законопослушный гражданин, уважаемый человек и ничего плохого не сделал. Более того, как он мог забыть – его ведь тоже пытались убить! Пусть Лехин утверждает, что та попытка – неприятная случайность, что стреляли в Аронова гоп-стопники или наркоманы, которые хотели разжиться деньгами, но ведь был факт покушения. Был! Жаль, только не зафиксировали…
Аронов вылил мутную воду в умывальник и тщательно протер его тряпкой, вот теперь в Мастерской полный порядок. Да и Зеркало показывать не стыдно.
Поднявшись наверх, Ник-Ник налил себе коньяку, нервный сегодня день, очень нервный… Скорей бы вся эта беготня закончилась.
Повторный визит капитана Эгинеева прошел примерно так, как и предполагал Ник-Ник: вежливые извинения и не менее вежливая просьба показать зеркало. Пожалуйста, пусть смотрит, Аронову не жалко. Зеркало Химеры к вниманию милиции отнеслось с полнейшим равнодушием, оно выглядело тусклым и старым, о чем капитан Эгинеев ни преминул сообщить вслух. Он также поинтересовался стоимостью «этой штуковины». Ник-Ник охотно озвучил цифру, стоящую в страховом полисе, чем окончательно убедил мента в полной законопослушности Зеркала. Волшебные вещи и страховка как-то слабо увязывались между собой, кроме всего прочего, капитан Эгинеев в мистику не верил. Ну и Господь с ним.
Гораздо больше Аронова удивила просьба мента о «беседе в частном порядке» с Химерой. Зачем ему Ксана? Ну да пусть беседует, все равно она ничего не знает, а Шерева Лехин уберет на время. Шерев куда опаснее, алкоголик и трепло, насочиняет сказок, а им с Лехиным потом расхлебывай. Нет, к менту Шерева пускать нельзя, во всяком случае пока. А Химера… ну если этому Эгинееву хочется поговорить с Химерой, то почему бы и нет.
Ксана – девочка смекалистая, сообразит, как надо себя вести, да и с ментом дружить надо, а то мало ли что… у нее богатая фантазия.
Что до зеркала… Аронов уже почти решился продать его. Только портрет допишет и продаст.
За год и один день до … Часть вторая.
– Господи, поверить не могу, что все закончилось. – Адетт зябко куталась в меховой палантин. – Я ужасно замерзла, неужели нельзя было сделать все побыстрее? Погода просто кошмар! Не удивлюсь, если это Алан постарался испортить мне день.
– Алан умер. – Осторожно заметил Серж, пытаясь понять: шутит Адетт, или и вправду считает, что покойный супруг способен делать гадости и с того света.
– Конечно, я знаю, что Алан умер. Ему давным-давно следовало умереть, будь в нем хоть капля мужества, он бы не опустился до такой смерти. Господи, а если я заболею? Это ужасно! Почему Мика и Франц остались дома, а я вынуждена была тащится на кладбище! Они же дети Алана, такое неуважение к отцу…
– А ты – жена.
