Тучи над страной Солнца - Рава Лориана

-- Понятно, а почему... почему наместник не хотел заключать христиан под домашний арест? -- в другое время Заря едва ли решилась бы задать подобный вопрос, но теперь она чувствовала, что надо ковать железо пока горячо.

-- Потому что боялся обострения отношений. Якобы, это войну способно вызвать. Лишь когда Броненосец сказал, что это нужно сделать хотя бы во избежание неприятностей, чтобы им кто вреда не причинил -- тогда тот согласился. Вон он, кстати! Ладно, мне пора, девочка.

Заря едва успевала переваривать информацию. Итак, Старый Ягуар решил, что она -- девушка Ветерка, да и что ему ещё думать, так часто видя их рядом? Ветерок старейшину почему-то боится, ну да ладно, это к делу отношения не имеет. Кипу жив, и это хорошо. Ветерок не хочет писать отчёт отцу -- значит, это сделает она и передаст его по спецпочте во избежание накладок. А каково отношение к этому делу наместника? Конечно, далеко не всё можно понять по лицу и речи, но хоть что-то... Куйн тем временем уже взошёл на трибуну и объявил о начале собрания.

Заря постаралась повнимательнее всмотреться в его лицо -- на нём были видны следы растерянности, едва ли наигранной. Значит, даже если он и знает о том, кто причастен к убийству -- едва ли он тут посвящён в планы и ожидал, что это может случиться именно этой ночью. С ним явно не советовались. Или советовались, но он не хотел такого оборота событий. Попросту говоря, он теперь даже не знает как выкрутиться.

Первым выступил единственный свидетель произошедшего, некий обыватель, имени которого Заря даже и не запомнила поначалу, да и не важно, Инти посмотрит по протоколам.

-- Иду я вчера ночью по улице, -- рассказывал он, -- и вижу: лежит человек на земле, а над ним склонилась фигура в чёрном плаще и капюшоне, какие носят монахи и женщины в горных селениях. Я сперва не думал, что это -- убийство, решил, что человеку плохо, и помочь надо, окликнул того, в капюшоне, а он молча и быстро удалился. Я удивился, конечно, склонился над лежавшим, пощупал ему голову, и понял, что из неё кровь сочится. Ну и позвал людей, чтобы помогли. А потом уже камень этот несчастный кто-то нашёл... Больше ничего не знаю.

Дальше слово взял Старый Ягуар. Он был краток:

-- Моего внука хотели убить. Кому это было нужно? Только христианам, проповедям которых он мешал. Пусть даже вину их и не докажут -- всё равно, выслать этих негодяев из страны надо и дело с концом!

Затем слово взял опять наместник. Он стал говорить, но слова как-то не запоминались толком, в них было слишком много дежурности. Там было что-то о том, что нельзя делать поспешных выводов, что у Кипу могли быть враги и завистники помимо христиан, и что он надеется, что в ближайшем будущем убийцу удастся найти... "Я понимаю чувства Старого Ягуара, -- сказал он в конце, -- трудно сдержаться, когда твой внук лежит искалеченный. Однако не надо думать, что это сделали обязательно христиане. Их вера осуждает убийство как один тягчайших грехов" "Что не мешает им жечь людей на кострах" -- отпарировал Старый Ягуар. "Жрецов распятого -- на костёр!" -- крикнул из толпы Якорь. Наместник нахмурился, но промолчал.

Потом под стражей привели Джона Бека. Тот держался гордо и всем своим видом показывал, сколь глубоко его оскорбили подозрения.

-- Этой ночью я был дома и спал, пока ко мне не вломились стражники и не подняли меня с постели. Да, я испытывал неприязнь к Кипу, как, впрочем, и ко всем языческим жрецам, однако это не значит, что я -- убийца! Да, у меня нет доказательств моей правоты, но я не мог быть тем человеком в плаще хотя бы потому, что у меня нет чёрного плаща с капюшоном, а потому лучше спросите с тех, у кого такие плащи есть!

Как раз в этот момент тоже под стражей привели двух монахов. Они были бледны, но держались бодро. Андреас сказал пространную речь о том, что церковь считает убийство грехом. "Наша вера говорит, что нельзя без крайней нужды убить человека, не дав ему возможности раскаяться и принять крещение. Именно потому убийства из-за угла столь отвратительны для нас". Заря пыталась хоть что-то прочитать по лицу монаха, но не смогла понять ничего. На нём была обычная благочестивая маска. Заре было противно. Убивал он или нет, а беда Кипу ему сильно на руку -- теперь уже некому будет мешать проповедям.

Этим же вечером Заря написала отчёт и отправила его по спецпочте.

На следующий же день прогремела ещё одна новость -- ночью был арестован Якорь! Якобы, нашлись свидетели, которые видели его возле места преступления, а также кто-то слышал, будто бы тот угрожал Кипу расправой.

Христиане же были от ареста освобождены и могли продолжать свои проповеди. О Кипу же не было никаких утешительных известий.

Заря поняла, что дело принимает очень скверный оборот. Возможно, наместник решил арестовать заведомо невиновного юношу то ли из мести за его дерзость, то ли для отчётности, что преступник пойман, то ли просто чтоб выгородить христиан... но едва бы он решился на такое, если бы не был уверен, что дело против Якоря удастся сфабриковать без проблем, ведь если вопреки стараниям наместника Якоря оправдают, то Куйн окажется в очень сложном положении. Значит, будут давить на свидетелей, давить на самого Якоря... Хотя толку давить на последнего -- ведь виновного в убийстве ждёт смерть, он это не может не понимать... Или если его будут пугать чем-то хуже смерти?

Вечером перед проповедью Заря встретила Ветерка и решила поговорить с ним прямо:

-- Послушай, что ты думаешь по поводу всего этого. Ведь ясно же, что Якорь невиновен!

-- Не знаю. Я до этого не думал, что он способен на такое, но теперь уже начал сомневаться...

-- Сомневаться? То есть?

-- Но ведь должен же был кто-то это сделать?!

-- А христиане у тебя вне подозрения?

-- Не знаю.

-- А кого-нибудь вместо Кипу назначили?

-- В смысле?

-- Ну ты же сам говорил, что Кипу не просто так с христианами спорить вызывался, а его Хромой Медведь рекомендовал.

-- Мне изначально эта идея не нравилась.

-- Да я помню, что не нравилась. Но выбрали кого-нибудь или нет? Или раз Хромой Медведь слёг, то остальные амаута решили сдаться без боя.

-- Знаешь, у нас теперь никто не желает больше спорить с христианами, раз за это можно получить камнем по башке.

-- Ветерок, да ты хоть понял, что ты сказал! Получается, что они уже нас запугали! При том, что их всего трое! И меж собой они не едины.

-- Заря, я не в том смысле... а что если их бог... действительно существует? И что именно он покарал Кипу за дерзость?

-- То есть швырнулся с неба в него камнем?

-- Не знаю...

-- Ветерок, одно из двух: или этот камень упал с неба, или он был в руках некоего человека, который нанёс удар. В то, что он упал с неба, я что-то не верю.

-- Но Заря, я говорил с Джоном Беком на этот счёт. Вроде их бог может предсказывать действия людей... И позволять им их совершить или не позволять.

-- Ветерок, я что-то не понимаю, о чём ты. Тот, кто совершил это -- должен быть обезврежен, а невинные страдать не должны. Если христианский бог -- соучастник преступления, то и его, по-хорошему, надо бы наказать, хотя едва ли это возможно.

-- Да нет, ты ничего не поняла, Заря... Я как-нибудь потом получше объясню, а сейчас давай послушаем проповедь.

На сей раз отцу Андреасу никто не мешал. Он долго и нудно говорил о том, что христианский бог всеблаг и всемилостив, и даже его кажущаяся жестокость есть часть его блага.

-- Поймите меня правильно, дети мои. Вот представьте себе -- идёт ночью по улице Кипу, а где-то рядом другой человек с мыслью его убить. Бог знает мысли будущего убийцы, но знает и мысли Кипу, который вёл себя по отношению к нему не очень почтительно. А Кипу, для его же блага, нужно отказаться от своей гордыни, чтобы он мог познать Господа. Господь мог бы одним ударом молнии поразить убийцу, однако он не стал этого делать, потому что тогда Кипу не получил бы необходимого ему урока. Когда Кипу очнётся, он с горечью осознает, что ни его тело, ни его ум не могут более служить ему как раньше, и поймёт -- в этом мире есть то, перед чем он бессилен и должен смириться. Или вот взять Якоря. Возможно, что это юноша и не виноват в случившемся. Но оказавшись в тюрьме под угрозой казни, он волей неволей должен пересмотреть свою жизнь и крепко задуматься. Языческие боги не способны поддержать человека в трудную минуту -- Христианский Бог может. Христос изначально пришёл не к богатым и знатным, а к нищим и презираемым. Знаете, почему? Чтобы показать, что важны не знатность и богатство, а именно вера христианская. Униженные и бедные, вдохновлённые верой, показывали такое мужество, какое заставляло их палачей задуматься -- а за что они с такой охотой идут на смерть? Своей кровью мученики засвидетельствовали Истину -- и того, кто стоит в истине, ничто не поколеблет. А тот, кто истины не ведает, стойким быть не может. Так что Якорь или покается и станет христианином, или сломается.