Отцы Ели Кислый Виноград. Второй Лабиринт - Фаня Шифман

Пительман, только услышав от Офелии (а та — от Дарьи-Далилы) о руллокатах, сразу же понял, какой это прибыльный бизнес. Он искал подходы к теме, вернее — как мягко и без нажима подобраться к известному ему носителю информации, опасаясь излишней спешкой навредить делу. И вдруг оказалось, что он опоздал, что руллокаты уже производятся в Арцене, а он ещё их и не видел живьём! Только и успели его сообщники придумать им другое название — флайерплейты. Да только кто об этом знает, кого это интересует!..

Давно надо было изучить принцип действия этого оригинального устройства и во что бы то ни стало самому запатентовать его, как он имел обыкновение поступать с идеями ближнего и дальнего окружения. Как получилось, что и регистрация фирмы, и её продукция прошли мимо его внимания? Где он упустил? А куда исчезли эти два зубоскала из окружения Дорона, главное — Ирмиягу Неэман, который и сообщил их человечку начальную информацию? Почему их обоих не оставили в тюрьме тогда, по случаю скандала в «Шоко-Мамтоко»? Почему этого «русского» шмакодявку не замели покрепче, не засудили всерьёз и надолго, — повод-то всегда можно найти при желании! — не развели дружков в разные стороны? Да и «америкашку» надо было как следует прижучить, запугать, лаской или сказкой, кнутом или пряником — шёлковым бы стал, всё бы на блюдечке с голубой каёмочкой выложил!.. А может, и согласился бы со мной работать! А теперь связывайся со старым бизнесменом, с его американским гражданством… Проблем не оберёшься… Вот что бывает, когда правая рука по привычке не знает, да и знать не хочет, что делает левая!

То, что не удалось юным далетариям, дружкам братьев Блох, с лёгкостью удалось на законном основании и с помощью уравнения левой пятки, которым, как известно, всегда виртуозно владела эранийская полиция. Было ясно, что без сообщников Тима Пительмана в полиции и здесь не обошлось. Тим собрал своих фанфаризаторов и поведал им: «Эти кукуим назвали свой прибор руллокат? Отлично! Наша задача — доказать, что они украли у меня идею, как таковую, на стадии окончания разработки, но до генеральных испытаний. А для прикрытия грабежа придумали своё дурацкое название! Мы же назвали наш прибор логично и современно — флайерплейт!

Мы ещё на них в суд подадим! Вот посмотрите: со временем они узнают, что значит не делиться с Тимом Пительманом! Сейчас наша главная задача — приобретение самого прибора и его документации! За дело, хаверим!» Близнецы Блох, слушали Тима и радостно кивали: они ему верили. Их давно уже не смущало, что он много раз безнаказанно накладывал руку на отцовские идеи, а тут — идеи презренных фиолетовых! — грех не присвоить!..

Неожиданно Тим пристально глянул на Галя и, сузив глаза, процедил: «Ваша пигалица не может не знать о флайерплейтах, как бы они у них ни назывались — ведь это её компашка!.. Не удивлюсь, если окажется, что у неё флайерплейт имеется…» — «Дома его нет, это точно…» — пробормотал Гай. — «А откуда ты знаешь? Ты что, в её комнату заглядывал?» — «Да она её на ключ запирает! Daddy ей приспособил какой-то хитрый замок…» — «Для дубона — это не проблема!..

Заодно и проверите, чем она дышит, но так, чтобы родители не узнали… Ночью там, или спровадив их из дома… Пигалица, как я понял, дома почти не появляется, в общежитии живёт…» — «А если дома этого… как-его… флайерплейта… не окажется?» — спросил Галь, которого возбудило и озадачило, но одновременно и напугало предложение Тима. — «И ва-ще… нарушение частной жизни…» — промямлил Гай, за что получил от брата ощутимый тычок в бок: «Не неси ахинею!

Антистримерам не положено никакого privacy: не заслужили!» — прошипел брат. Тим одобрительно посмотрел на Галя, потом бросил сочувственный взгляд на Гая, к которому и обратился: «Будь твёрже, Гай! С брата бери пример! Вот ты и продумай операцию выяснения наличия флайерплейта у сестры — и отъёма такового». Гай испуганно завертел головой — то в сторону брата, то в сторону Тима, а тот, сладко улыбаясь, прибавил: «Это тебе задание, как дубону! И вот тебе… инструмент… с ним ты быстрее справишься».

Гай отпросился у командира отряда в отпуск, а Галь объяснил, что брат должен провернуть одну важную и секретную операцию по заданию самого Тима Пительмана.

Когда командир позвонил Тиму, тот подтвердил, попросив, чтобы тот вдогонку послал Галя.

Моти с самого раннего утра был вызван на фирму неожиданным звонком секретаря.

Рути собиралась посвятить день стирке; учеников у неё в этот день не должно было быть. В последнее время число желающих учиться у неё игре на фортепиано и электрооргане резко сократилось. Детки элитариев в большинстве своём больше не хотели учиться играть на старых, несовременных инструментах, да ещё и требующих для своего освоения больших трудов, предпочитая проводить всё свободное время возле Забора и слушать продвинутые модные группы «Петек Лаван», а ещё лучше — «Шук Пишпишим» и «Шавшевет».

Но не успела она отойти от своей загруженной и запущенной стиральной машины, как в кухню неожиданно вышли, оглушительно топая, близнецы. Рути оторопела: сыновья в такой час давно дома не появлялись, а накануне она понятия не имела, что они вообще пришли домой, а главное — когда. У сыновей была своя, непонятная им с Моти, жизнь, в которую они предпочитали не вмешиваться. И вот они вразвалочку подошли к ней — оба более чем на голову, выше её ростом, широкоплечие, мускулистые, даже, подумалось ей, чересчур, пугающе мускулистые. Поигрывают бицепсами, улыбаются… вроде бы и нежно, по-сыновнему, но почему от их улыбки её пробирает дрожь?.. И Моти нет дома!.. Она подняла на них затравленный взгляд.

Галь улыбнулся ещё нежнее и проговорил приятным, даже чересчур приятным, тенором:

«Мамуля, а разве ты нынче не собиралась походить по магазинам? Мы с братом очень советуем! Заодно, наконец-то, и к Забору смогла бы подойти. Вон, dad уже внял нашим рекомендациям и побывал там, а ты… всё некогда тебе… Надо же, наконец, становиться современным человеком эпохи силонокулла!.. Ну, мамуля, неужели не понимаешь, что всех дел не переделаешь?» — «Но я как раз сегодня собиралась… у меня же гора стирки!» — «Ты знаешь, у нас с братом выходной, и мы могли бы тебе помочь. Только покажи, что куда, мы живо постираем, развесим в лучшем виде…» — «Развешивать не надо, есть сушильная машина», — слабо обронила мать. — «Ну, вот, ещё и лучше! Правда, Гай?» — «Конечно, мамочка! Надо же помочь! А то… мы были такие свиньи, никогда даже не задумывались, откуда у нас что берётся!.. Надо когда-то начинать!.. А ты походи по магазинам, посиди в кафе, в кино сходи… к Забору! Ты себе не представляешь, как там классно! Какие люди к Забору ходят — и не оторвать их от него! По телеку не скоро такое покажут, что только у Забора и можно увидеть и услышать!» — «А сегодня, я слышал, обещали там дать твои любимые мюзиклы, — подхватил Галь, воодушевившись. — А рядом с Забором та-акое кафе отгрохали, там та-акие лакомства дают — почти даром! Вот увидишь — не кафе, а домик-пряник!» — заливался он соловьём.