Порт-Артур (Том 2) - Александр Степанов

- Не думаю, чтобы это многих опечалило.

- Это верно, но ведь пойдет суд, расстрелы, что может вызвать новый бунт, в котором и мы с вами можем пострадать.

Прапорщик пообещал обо всем этом довести до сведения артиллерийского начальства. В это время к нему подошла старая фельдфебельша, мать Шуры, и низко поклонилась.

- До вашей милости, Сергей Владимирович, - проговорила она.

- Здравствуйте, Саввична, как живете?

- Бог грехи терпит, носит еще земля. Хотела я спросить вас о дочке своей: что она - жива, цела? Умом кляну ее, а сердце все же тоскует. Одно ведь дите у меня на свете...

- Жива и здорова, вчера была на Залитерной.

- И не одумается, не бросит его, окаянного!.. Сбил с пути глупую девку, опозорил, а потом бросит. Кому она такая будет нужна? Другой раз думаю, уж лучше бы убило ее... - вздохнула Саввична. - Коль увидите, передайте ей мое родительское благословение.

Простившись с Саввичной, Звонарев зашагал по береговой дороге в Артиллерийский городок. В Управлении он застал Тахателова. Узнав о возможности получить в порту электропровод, Тахателов пришел в восхищение.

- Хитер, как муха, наш прапорщик! Кого хочешь на кривой объедет! Недаром Варю вокруг пальца обвел, - смеялся полковник.

- Эка невидаль, глупой девчонке вскружить голову! - бросил Белый. Провод достать куда труднее! Загляните, пожалуйста, ко мне, жена вас хотела видеть, переменил он тон.

Мария Фоминична встретила Звонарева вопросом, где Варя и почему она давно не была дома. Прапорщик поспешил успокоить ее, рассказав и о Варе и о Кате.

- За Катю я никогда не беспокоюсь, она глупостей не наделает, а вот что взбредет в голову Варваре - этого никто предвидеть не может. Вас-то она кормит?

Звонарев поблагодарил.

- Пока есть чем, будем вас питать, как можем. Муж считает вас одним из самых нужных офицеров в артиллерии. Увидите Варю, передайте, чтобы она завтра обязательно пришла домой; поди вся грязная! Да и мальчонку с собой пусть приводит.

Звонарев вышел. Вечерело. Стрельба по городу прекратилась, и прапорщик быстро дошел до штаба Кондратенко.

Там он застал подполковника Рашевского, Науменко и Бутусова. Они благодушествовали за чаем. Прапорщику тотчас предложили чай с лимоном, который уже был большой редкостью в Артуре. Звонарев доложил Рашевскому о достигнутых успехах.

- Великий вы мастер говорить с начальством. На что Григорович крепок, как кремень, и того сумели уговорить, - заметил Рашевский.

Звонарев рассказал о магическом действии записки Сахарова. Все трое присутствующих громко расхохотались.

- Ворон ворону глаз не выклюет, рука руку моет, - в один голос проговорили Науменко и Бутусов.

- Умение со всеми ладить - драгоценнейшее свойство человеческого характера, - заметил Науменко.

- Сам Роман Исидорович является образцом такого человека. Даже с нашими артурскими генералами, враждующими друг с другом, он один со всеми сохраняет дружеские отношения.

- Самое главное - он завоевал горячие симпатии Веры Алексеевны, не раболепствуя перед ней и сохраняя чувство собственного достоинства, произнес Бутусов. - Я когда-то служил вместе со Стесселем в Ростовском гренадерском полку. Я был прапором, а он поручиком. Он и тогда не блистал умом, хотя и был прекрасным строевиком, танцором, весельчаком и выпить был не дурак. Там же в полку служил и отец Веры Алексеевны, капитан Иевлев. К пятидесяти годам он едва добрался до капитана, зато обзавелся шестью дочерьми. Одной из них и была Вера Алексеевна.

- Чем же ее прельстил Стессель? - поинтересовался Науменко.

- Не век же ей было сидеть у отца на шее. Девка она была умная, энергичная. Быстро раскусила своего будущего супруга и решила сделать ему карьеру. Заставила держать экзамен в Академию генерального штаба, но он три раза ездил и три раза провалился. Тогда по совету Куропаткина, друга детства Стесселя, он перевелся на Дальний Восток. Служить здесь было спокойнее и легче было выдвинуться. Так с помощью жены Стессель сделал карьеру, получил крест и чин генерала.

- А помните, как в тысяча девятьсот третьем году здесь побывал Куропаткин проездом из Японии? Принимали его с треском и помпой! - проговорил Рашевский. - Тогда на маневрах Фок брал Артур, а Стессель защищал. Фока признали побежденным, а Стессель за особое отличие по службе получил генерал-лейтенанта. И тут, конечно, не обошлось без Веры Алексеевны.

- Хорошо жить за спиной такой жены, - улыбнулся Науменко.

- Сам Стессель временами держится другого мнения. Не раз пытался удрать от нее, но она крепко держала его на привязи, - улыбнулся Бутусов.

- Как ни странно, а несомненно судьба Артура в какой-то степени зависит от капризов пусть не глупой, но все же женщины, совершенно не разбирающейся в военном деле, - задумчиво бросил Рашевский.

- Пока ее продовольственные запасы не иссякнут, она не будет настаивать на немедленной капитуляции. Сейчас она загребает большие деньги, продавая свою живность по умопомрачительным ценам, - отозвался Бутусов.

- Мы должны быть готовыми ко всяким случайностям. Никто не знает, о чем думает и о чем не думает госпожа Стессель, - иронически заметил Рашевский.

- Одна надежда на Романа Исидоровича. Он сумеет в нужную минуту повлиять на Стесселя и его жену, - отозвался Науменко.

Денщик пригласил всех на другую половину дома к Кондратенко.

Отдохнувший генерал приветливо поздоровался с ними и выслушал доклад Рашевского. Одобрив намеченные мероприятия по сооружению минных галерей и сделав несколько замечаний, Кондратенко перешел на артурские темы.

- Сегодня видел Анатолия Михайловича. Он клятвенно уверял меня, что в течение октября Куропаткин обязательно перейдет в наступление и к ноябрю, самое позднее к началу декабря, Артур будет освобожден. Эскадра Рожественского уже вышла из Либавы и, следовательно, в январе - феврале будет здесь. Тогда превосходство на море будет на нашей стороне, и к лету будущего года война закончится, - сообщил генерал.

- Значит, надо ждать очередного японского штурма, - резюмировал Науменко.

- Это почему? - удивился Кондратенко.

- Во-первых, если правда, что Куропаткин действительно будет наступать, то вполне естественно, что японцы приложат все силы, чтобы возможно скорее освободить свою осадную армию, взяв Артур, и, во-вторых, подобные известия исходят из штаба района каждый раз, когда получаются сведения об увеличении осадной армии.

- Пожалуй, вы правы, Евгений Николаевич, - отозвался Рашевский. - В куропаткннскую победу я не верю. После Тюренчена, Вафангоу и Ляояна трудно рассчитывать на быстрый успех. К весне, быть может, и удастся Маньчжурской армии перейти в наступление, но едва ли Артур доживет до того времени.

- Вы, Сергей Александрович, чрезмерный пессимист! Наступление Куропаткина тотчас же заставит японце" оттянуть часть своих сил от Артура, что сделает невозможными новые штурмы, а без них мы сможем протянуть до весны. В этом-то и заключается взаимодействие полевой армии и крепости, - пояснил Кондратенко.

- Дотянем до весны, если только Вера Алексеевна не сдрейфит и не капитулирует, - шутливо заметил Науменко.

- В Артуре преувеличивают влияние мадам Стессель на мужа. Дальше распределения наград она не идет, - запротестовал генерал.

- Сильно ошибаетесь, Роман Исидорович, недавно я узнал от самого Рейса, что Вера Алексеевна заступалась за вас перед мужем, когда вы в июле самовольно уехали на передовые позиции на Зеленых горах, - ответил Науменко.

- Все это сплетни, которые я не хочу даже слушать! - рассердился Кондратенко и встал.

Офицеры поспешили откланяться. Звонарев направился к Пушкинской школе.

Уже совсем стемнело, лучи японских прожекторов скользили по вершинам гор. На улицах началось обычное ночное движение по направлению к фортам и обратно.

Выспавшаяся за день Варя с распущенными волосами расхаживала по небольшой гостиной. В углу, в качалке, с рукоделием в руках сидела Мария Петровна, на диване примостилась Леля, за роялем наигрывала что-то Оля.

- Вы мне прожужжали уши, твердя о женском равноправии, - кипятилась Варя, - почему же я должна ждать, пока мне сделают предложение, а не могу сама предложить жениться на мне?

- Это будет нескромно с твоей стороны, - возразила Мария Петровна. - Как ты будешь чувствовать себя, если получишь отказ? Скажут, что ты вешалась на шею и была отвергнута?

- И что же из того? Раз мужчинам не стыдно получать отказы, то, значит, и мне этого нечего стыдиться, - не уступала Варя.

- Одним словом, ты собираешься объясниться в любви Сереже Звонареву? заметила Оля.

- Я ему на шею не вешаюсь, как ты Борейко.

- Что за вульгарный тон у тебя, Варя! Я просто люблю этого большого младенца и не скрываю этого от него. Быть может, со временем мы и поженимся, а может, и разойдемся, - задумчиво ответила маленькая учительница.

Стук в наружную дверь прервал разговор. Варя поспешила скрыться в другую комнату. Вошел Борейко со свертком.