Разрушенное святилище - Дэн Ченслор

Маг заметил:

— Я не могу пробиться мысленно к своим магам, как будто непроницаемая стена закрыла их. Конечно, они не стали бы отгораживаться от меня, это дело рук курсантской жреческой семерки, вот кто опасен для нас… — он помедлил и добавил, — даже для меня. Я надеялся, что они сейчас на поле боя, но судя по жалким действиям< магов, их нет там. Чем они заняты? Боюсь, что с нами затевается какая-то игра. Нужно как можно быстрее проникнуть в город, там, ближе к своим и чужим магам мне будет легче разобраться.

Сагурн заметил нотку недоумения, проскальзывавшую в его голосе. Видно, Гроциуса донимали те же мысли и сомнения, разрешить которые ни один из них не мог.

Глава 29

Братья

Рогвард оступился, неловко подвернув ногу, и рухнул в неширокую расщелину между камнями, каких много было на плато перед крепостью. Ударившись головой, он потерял сознание, очнувшись с одеревеневшим телом от холода, заполнившего узкую дыру.

С удивлением отметил, что уже вечер, и он пролежал здесь не менее трех колоколов, осторожно пошевелился, проверяя целость костей.

И вдруг замер, оцепенев от ужаса. Он услышал негромкий голос, забыть который никогда бы не смог и который не ожидал услышать на этом поле.

Вкрадчивый голос Ортегиана говорил кому-то невидимому:

— Я просил тебя прийти сюда по просьбе Терранда. Конечно, он сам мог сказать все, что необходимо, но без всяких к этому оснований опасался, что ты не поверишь ему, заподозрив в измене.

Помолчав немного, как будто собираясь с мыслями, Трибун продолжил:

— Наш великий маг Гроциус вместе с небольшим отрядом во главе с известным храбрецом Сагурном совершит сегодня великий подвиг во славу Валлардии.

— Так вот почему его нет, — проскрипел кто-то.

Трибун поспешил ответить:

— Да, друг мой Стагеллис, он ждет неподалеку от Хрустального Грота.

Молодой голос с нетерпением, приглушенных глубоким почтением спросил:

Но почему мы собрались здесь, а не во дворце, почему соблюдается такая таинственность? Как бы армия не ушла без нас.

Очевидно, это был один из военачальников Терранда, горевший желанием вступить в сражение.

Зажурчал отеческий голос Трибуна.

— Мальчик мой, никуда ты не опоздаешь, ведь сигнал к наступлению дает Стагеллис, которого ты видишь перед собой. А здесь мы собрались потому, что вам нужно быстрее вернуться, не теряя времени на подъем через весь город. Кроме того, даже во дворце могут быть ненужные уши.

И тут же оставив свое мягкое внушение, заговорил без обиняков.

— Я направил Гроциуса с тайным заданием войти в столицу курсантов, проникнуть в храм, где его ожидает один из сильнейших жрецов, перешедших на нашу сторону, и вместе с ним своей магической силой помочь войскам.

Слышно было, как он вздохнул и тут же жестко продолжил.

— Все это ложь. Во имя страны я послал его на смерть и ни он, ни его сопровождающие не знают об этом.

Раздались ошеломленные возгласы, но тут же стихли, как только заговорил Ортегиан.

— Верный нам человек, которого курсаиты считают своим шпионом, предупредит их о приближении Гроциуса. Лучшие воинские силы будут ожидать его, семь могущественных магов выйдут навстречу. Он один, без твоей помощи, Стагеллис, не сможет противостоять им. Как только убьют лизардмена, его страшная магическая сила совьется в тугой комок, не находящий выхода. Терранд передал сержанту орб, и тот несет его с собой, уверенный, что это ритуальная принадлежность мага, который знает о ней. Орб притянет силу Гроциуса, и страшный взрыв не только уничтожит элитные войска врагов, но и снесет магическую защиту над городом, которая в этом месте наиболее слаба, почему — не знает никто. Они все погибнут, но мы победим и воздадим почести героям.

Молчание стыло наверху, пока Стагеллис не сказал без всяких эмоций:

— Нам пора возвращаться в лагерь. Миг выступления приближается.

Голос Трибуна, ставший как обычно мягким, напутствовал:

— Не забудь, друг мой, что Гроциус будет пытаться призвать тебя на помощь. Закрой себя и своих магов, чтобы он до последнего мгновения пребывал в неведении. Возвращайтесь, боги помогут вам.

Послышался стук копыт, несколько человек верхом удалялись от места встречи.

Сердце Рогварда билось так, что закладывало уши, и он опасался подняться раньше, чем уедет Ортегиан.

«Милосердные боги, — думал он, — какое предательство, брат мой погибнет. Но я не позволю, я разрушу твои планы, обрубок!»

Сочтя, что прошло достаточно времени, он осторожно покинул свое укрытие, каждый миг ожидая чьего-то окрика. Но плато было пусто, перед ним поблескивала река, уводящая направо, за горы, туда, где он еще мог догнать брата.

Рогвард бежал, не чувствуя огрубевшими подошвами острых камней, покрывающих берег.

Акторсы, оскальзываясь на огромных валунах, нависших над бурным течением, но даже не вспоминая о смертельно ядовитой воде под ним, из которой он вряд ли смог выплыть, настолько силен был поток и стремительны его завихрения, затягивающие на дно.

Он знал, что немалое расстояние до Курсайи войско преодолеет за один миг, и если он не успеет, то никогда не догонит, не спасет брата.

Несмотря на волнение, Рогвард вдруг почувствовал страх, почти ужас, видя, как наползают со всех сторон черные скалы, закрывая небо над головой, сужая беснующуюся реку и сближая ее берега.

Он впервые испытал такое одиночество, как будто был единственным человеком на земле, с особой остротой поняв, что совершил преступление, покинув лагерь, и если не догонит брата, ему придется скрываться в этих суровых мрачных горах.

Но тут же вспомнил ничего не подозревающего Визалиуса, подло обманутого теми, кому он доверял и перед кем преклонялся, слушая их речи о справедливости. И теперь шел навстречу смерти, по пути, который выбрали для него другие.

Рогвард невольно застонал, видя впереди только темное ущелье, не зная, как долго придется добираться до Хрустального грота. Он был молод, силен, но никогда не случалось ему бегать так быстро, зная, что лишь от него зависит жизнь брата.

Юноше казалось, что вместо воздуха в его легкие врывается песок, который с силой несет встречный ветер, он заполняет грудь, не оставляя, места для нового вздоха, наполняет тело вязкой слабостью.

Он закричал от радости, когда, неожиданно за поворотом открылась долина, окруженная лесом, и Хрустальный грот за ним, высвеченный белым сиянием луны.

Усталость, как тяжелый, мокрый плащ сползла с его плеч, и он кинулся к сияющей башне будто только сейчас начал свой бег. Не отрывая глаз от цели, Рогвард то и дело спотыкался о камни, прикрытые песком, и наконец упал, покатившись с небольшого возвышения.