Глаза Чужого мира. (Сборник) - Джек Вэнс

Он поспешно встал. Из белого холма доносились звуки битвы. Некоторые рыцари вырвались на открытое место, другие взывали о помощи. Лорд Фэйд махнул кинжалом заробевшим воинам.

— Назад, в пену! Эти дьяволы убивают наших родичей! За мной!

Он набрал полную грудь воздуха, бросился в пену и оказался в самой гуще схватки. Он ударил кулаком, рубанул кинжалом, споткнулся о мягкое. Он пнул наугад — нога задела металл. Нагнувшись, он схватил ногу в доспехе — неподвижную, мертвую. Дикарь набросился на него сзади, и снова шип нашел брешь в кирасе. Вскрикнув, лорд Фэйд рванулся вперед и выбежал из пены.

Между обозом и белой стеной стояло около пятидесяти рыцарей.

— По коням! — закричал лорд Фэйд. Забыв о своей машине, он уселся в седло. Пенный вал подступал все ближе.

— Галопом — вперед! За нами — обоз! Надо вырваться отсюда!

Они заставили перепуганных коней влететь в пену. Их окутала белая мгла, кишащая врагами. Наконец они снова оказались на открытом месте. Следом неслись кибитки и телеги, в проделанном ими туннеле бежала пехота. Прорвались все, кроме рыцарей, погибших в пене.

В двухстах ярдах от огромного белого холма лорд Фэйд остановился, повернул коня и яростно потряс кулаком.

— Мои рыцари! Моя машина! Моя честь! Я спалю ваши леса, я загоню вас в норы, я истреблю вас до последнего!

Он развернулся.

— За мной! — громко крикнул он остаткам своей армии. — Мы побеждены. Отступаем в Башню Фэйд.

8

Как и Башня Баллант, обиталище Фэйдов было построено из черного блестящего вещества (металл пополам с камнем) — прочного, жаростойкого, не пропускающего радиации. Коническая крыша, предназначенная для защиты от вражеских излучателей, опиралась на пять приземистых башен, соединенных друг с другом стенами, которые верхним краем почти доставали крышу.

Войско пировало в тягостном молчании. Солдаты и рыцари мало ели и много пили, но вино не в силах было развеять мрачные мысли. Переполняемый скорбью и гневом, лорд Фэйд встал.

— Я вижу, все вы жаждете одного — отмщения. У меня тоже нет иных желаний. Мы предадим леса огню! Проклятые белые дикари будут корчиться в пламени! Скоро мы воздадим им сполна, а сейчас пейте с легким сердцем. Впредь мы будем хитрее. Больше никаких дурацких атак! Вечером я соберу малефиков на совет, и мы придумаем, какую кару наслать на этих мерзавцев!

Рыцари и пехотинцы встали, подняли чаши и осушили их в зловещей тишине. Лорд Фэйд поклонился и вышел из зала.

Он отправился в комнату, где хранились трофеи. Где по стенам висели щиты с гербами, знамена, восковые маски, грозди мечей — словно цветы с множеством лепестков; где на стеллажах лежали энергетические пистолеты и электрические стилеты; где хранились портрет основателя династии Фэйдов — сурового воина в старинном космическом мундире и драгоценная, наверное, единственная в мире фотография огромного корабля, на котором великий предок прилетел на Пенгборн.

Несколько мгновений лорд Фэйд всматривался в древнее изображение, затем позвал слугу.

— Пригласи сюда верховного малефика.

Вскоре, громко топая, явился Гейн Гусс. Лорд Фэйд отвернулся от портрета и уселся, указав малефику на кресло.

— Что нового в Башнях? — спросил он. — Как воспринята наша неудача с Первым Народом?

— По-разному, — ответил Гейн Гусс. — В Боготене, Кандельвейде и Хэвве — гнев и печаль.

Лорд Фэйд кивнул.

— Там мои родичи.

— В Джисборне, Грэймаре, Облачном Замке и Альдере — ликование и крамола.

— Этого следовало ожидать, — пробормотал лорд Фэйд. — Надо их наказать — вопреки своим клятвам и обещаниям, они вынашивают замыслы восстания.

— В Звездном Доме, Джулиан-Пюре и Дубовом Зале удивлены способностями Первого Народа, но в целом — равнодушие.

Лорд Фэйд уныло кивнул.

— Это хорошо. В ближайшем будущем мятежа не будет, а значит, мы можем всерьез заняться Первым Народом. Вот о чем я думаю. Ты говорил, что между Чащобами, Старым Лесом и рощей Сарро растут деревья — похоже, Первый Народ вознамерился окружить Башню Фэйд густым лесом. — Он вопросительно посмотрел на Гейна Гусса, но тот промолчал. — Пожалуй, мы недооценили коварство дикарей. Оказывается, они способны вынашивать замыслы и добиваться своего с почти человеческим упорством. Даже, я бы сказал, сверхчеловеческим, поскольку все говорит о том, что со дня нашего появления на Пенгборне они считают нас захватчиками и мечтают уничтожить.

— Это сходится с моими выводами, — сказал Рейн Гусс.

— Значит, надо ударить первыми. Думаю, это по части малефиков. Мы не обрящем славы, бегая от ос, проваливаясь в ямы и барахтаясь в пена Только зря потеряем людей. Короче говоря, я хочу, чтобы ты собрал своих малефиков, каббалистов и заклинателей. Я хочу, чтобы вы наслали на дикарей самую страшную пагубу...

— Это невозможно.

У лорда Фэйда полезли брови на лоб.

— Невозможно?

Гейн Гусс выглядел смущенным.

— Я вижу в вашем мозгу недоумение. Вы подозреваете меня в равнодушии, нежелании брать ответственность. Это не так. Если Первый Народ победит вас, мы тоже пострадаем.

— Вот именно, — сухо подтвердил лорд Фэйд. — Вымрете от голода.

— И все же малефики не в силах помочь. — Гейн Гусс встал и направился к выходу.

— Сядь! — рявкнул лорд Фэйд. — Мы не договорили.

Гейн Гусс обернулся, глаза его были чисты, прозрачны, как вода, и ничего не выражали. Верховный малефик тяжко вздохнул.

— Придется мне, вижу, нарушить правило, изменить старой привычке. То есть я должен объяснить. — Он прислонился к стене, погладил пальцем миниатюрное оружие, посмотрел на портрет первого Фэйда. — Как жаль, что мы не владеем приемами чудотворцев прошлого. Обратите внимание на корпус космического корабля — едва ли он легче, чем Башня Фэйд. — Он опустил взгляд на стол и телепортировал канделябр на два-три дюйма. — Чтобы разогнать этот корабль до скорости поистине фантастической, им требовалось гораздо меньше усилий. Они подчиняли себе знания и силы, которые сами же считали воображаемыми, несуществующими. Да, мы ушли далеко от них. Нам уже ни к чему мистические науки, загадочные приборы и сверхчеловеческая энергия. Мы практичны и рациональны — но нам никогда не постигнуть древнее волшебство.

Лорд Фэйд угрюмо смотрел на Гейна Гусса. Верховный малефик забулькал горлом.

— Думаете, я хочу отвлечь вас пустой болтовней? Нет, сейчас мне это ни к чему. Просто я начал издалека, чтобы вы лучше меня поняли. — Он вернулся к креслу и с кряхтеньем уселся. — Я не привык объяснять, но сейчас это необходимо. Вы должны знать, на что мы, малефики, способны, на что — нет.