На тебе греха не будет... - Татьяна Голубева

— Ладно, пойду, — она наконец. — имей в виду: мне нужно знать все точно! Где и когда!

— Дурочка, какой же киллер скажет тебе это? — удивился Нерадов.

— Я должна знать! — закричала Илона. — Или никаких заказов! Понял, дубина? Я должна знать!

Прикинув что-то в уме, Нерадов решил:

— Ладно, зайди в среду. Думаю, уже прояснится. И я попытаюсь договориться, чтобы он назвал место и время. Но не обещаю, что он действительно согласится на такие условия. Иди, увидимся.

— Хорошо.

Илона вышла на площадь Репина, остановила маршрутное такси и поехала на Невский. Зачем — она и сама не знала. Просто ей не хотелось возвращаться к Карпову, слушать его бормотание, видеть его жалкую, сгорбленную фигуру… Она жаждала красоты и умиротворения. Выйдя из маршрутки на углу Невского и Садовой, она пошла в Михайловский сад. Когда она очутилась под огромными старыми деревьями парка, на нее вдруг нахлынули воспоминания, на этот раз почему-то не приправленные ее безудержной фантазией. Она будто наяву услышала страшные слова Антона: «Давай расстанемся…» Он ведь говорил это всерьез… Но это значило, что в его сердце нет настоящей любви к ней…

«Нет», — тут же отказалась она поверить самой себе. Это не так! Этого просто не может быть. Как ей жить без Антона, если он откажется от нее? Неужели ей придется продолжать жалкое прозябание рядом с Карповым? Зачем ей вообще жить без Антона?

Она долго бродила по парку, курила одну сигарету за другой, садилась на какую-нибудь скамью, но тут же вскакивала… Ну почему, почему в ее ушах продолжал звучать холодный голос Раменского? «Давай расстанемся…» Илона чувствовала, что близка к истерике. Ей нужно было срочно выпить… прямо сейчас… Иначе она просто сойдет с ума!

Илона нервно огляделась. Черт бы его побрал, этот Михайловский сад, ничегошеньки в нем нет! Ни единого киоска, ни кафе, негде взять самую простую и жизненно важную вещь — бутылку водки! Она почти бегом бросилась из парка на Садовую. Тормознула какую-то машину, упала на заднее сиденье, крикнула:

— Угол Мойки и Гороховой!

Шофер с каким-то странным выражением оглянулся на нее через плечо и тут же тронул машину с места. Минут через пять — семь они уже были на месте. Илона выхватила из сумочки сторублевку, бросила водителю и выскочила из автомобиля. Скорее, скорее… «Дома», у Карпова, еще оставалась бутылка водки… Она спрятала ее на буфет, и этот уродец не мог ее достать…

Карпов кашеварил, обвязавшись жалким подобием фартука, с дырами на месте карманов. При виде бурей ворвавшейся в кухню Илоны он радостно воскликнул:

— Девочка, а я тут тебе вкусненького сварил!

Из кастрюли, стоявшей на плите, пахло несвежей рыбой. Фыркнув, как готовый к драке кот, Илона вскочила на табуретку и достала со шкафа непочатую бутылку водки. Карпов ахнул. Вот сюрприз так сюрприз! Илоночка совсем как фокусник в цирке, раз — и вот тебе выпивка! Ай да девочка! Где еще такую найдешь? И надо же, суп как раз сварился, очень даже вовремя! Угадал он, угадал…

Вплоть до вечера вторника Илона пребывала в постоянном пьяном угаре.

Глава 14

В среду, подходя к дому Толяна, Илона вдруг почувствовала ужасную слабость. У нее закружилась голова, и она была вынуждена прислониться к стене какого-то обшарпанного дома, чтобы не упасть. Проходившая мимо сердобольная старушка тут же остановилась и с жалостью в голосе спросила:

— Доченька, что, нехорошо тебе? Может, «скорую» вызвать?

— Не надо, — прошептала Илона. — Не надо… Просто голова закружилась. Сейчас пройдет. Вы идите, идите…

Но добрая самаритянка, хотя и отошла в сторонку, все же решила присмотреть за явно приболевшей девушкой. Она топталась шагах в десяти от Илоны до тех пор, пока та не оторвалась от стены и не зашагала дальше. Илона даже не разозлилась на глупую старуху. Так уж они устроены, эти пенсионерки, делать им нечего, вот и суют свой нос в чужие дела… Илона не сомневалась в том, что старушка остановилась рядом с ней из любопытства, а вовсе не из какого-то там сострадания. Все люди сволочи, она давным-давно это поняла.

Толян открыл дверь почти мгновенно, едва Илона дотронулась до кнопки звонка. Она молча перешагнула порог, вопросительно глядя на Нерадова.

— В понедельник, — хмуро сказал он. — Утром, когда она из дома выйдет.

— А где ее дом? — глупо спросила Илона.

— Не знаю, — сердито ответил Толян. — Я за ней не следил. Надо тебе — сама выясняй.

— И выясню, — пообещала Илона.

До понедельника времени было еще вполне достаточно. Она сразу ушла, не задержавшись в квартире бывшего мужа. Идя по Садовой, она ругала себя за то, что до сих пор не потрудилась узнать, где живет ее любовь. В Центральном районе — вот и все, что было ей известно. Но Центральный район — это вам не фунт изюма, это не две-три улицы…

Через час идея созрела, и Илона тут же взялась за ее осуществление. Сначала она зашла к Карпову, чтобы разобраться с финансами. Карпов спал, еще не очухавшись от вчерашних и позавчерашних возлияний, так что никто не мог помешать Илоне достать с кухонного шкафа остатки денежных средств и заняться их подсчетом. «Да, негусто, — уныло подвела итог Илона, — однако еще на несколько дней хватит. А главное — достаточно для того, чтобы взять такси и проследить за Раменским до его дома». Она должна узнать, где он живет. Она хочет в понедельник присутствовать при финальной сцене спектакля, поставленного по ее сценарию.

Перед внутренним взором Илоны вспыхивали и гасли картины одна другой ярче. Жирная, неповоротливая тетка вываливается из дверей подъезда — и тут же молча падает, сраженная пулей киллера, устроившегося на дереве на другой стороне улицы… Тощая старая карга с растрепанными пегими волосами деловым шагом направляется к автомобилю, припаркованному напротив дома, — и, подпрыгнув, с визгом шмякается в грязную лужу… И вода в луже становится розовой… Или вот так. Мосластая бабища с перекошенным и сморщенным от вечной злобы лицом важно ступает на тротуар. Она собирается сесть в ожидающее ее такси, но не успевает сделать и трех шагов, как ее настигает рок… Ах, как это славно! Как будет счастлив Антон! Разве можно пропустить такое зрелище? Да ни за что в жизни!

Ей попался отличный таксист — средних лет дядька, Сговорчивый и спокойный. Он без лишних слов согласился стоять в Волынском переулке сколько понадобится; а потом отправиться следом за светло-серым «фордом». Ждать им пришлось не так чтобы очень долго, но и не так чтобы совсем немного — полтора часа. Такси стояло совсем близко к углу, машина Раменского была отлично видна и водителю, и Илоне. Когда Илона заметила наконец Антона Ивановича, упругим шагом направлявшегося к своей машине, она вздрогнула и зашептала: