Индо-пакистанский конфликт 1947-1948 годы - Михаил Юрьевич Крысин

сдал пакистанцам перевал Хаджи Пир. В последние дни декабря 1948 года, незадолго до прекращения огня, Хендерсон Брукс вдруг решил вывести посты с высот Леди Гали и Пир Канти, господствовавших над перевалом Хаджи Пир. Как объяснял сам Хендерсон Брукс, это было сделано из-за наступления зимних холодов. Однако, по словам его предшественника на посту командира 161-й бригады, индийского генерала Л.П.Сена, этот шаг не поддавался какому-то разумному объяснению и был абсолютно бессмысленным, если не сказать больше. Ведь зимой 1947 года индийские солдаты стойко удерживали эти высоты, несмотря на снег и холод, тем более, что этими солдатами были уроженцы Гималайских гор – гуркхи, кумаонцы и гархвальцы, привычные и к холоду, и к снегу. В результате, обе высоты и весь перевал Хаджи Пир без единого выстрела были заняты пакистанскими войсками, и освобожденный Пунч оказался вновь отрезанным от Кашмирской долины. (Утешением служило лишь то, что теперь блокада Пунча была снята, и город имел прямое сообщение с Джамму). Стоит ли говорить еще о роли английских офицеров в подготовке вторжения боевиков в Кашмир или мятежа в Гилгите… В отдельности каждый из этих случаев кажется вполне объяснимым, но все вместе они наводят на мысль о заговоре английских генералов. Те, кто вызвался служить на стороне Индии, по указанию свыше или по личным убеждениям явно пренебрегали своими обязанностями. Те же, кто воевал на стороне Пакистана, проявляли завидное рвение, как будто речь шла о защите последнего оплота Британской империи в Индии. Впрочем, именно такая роль и отводилась Пакистану в первые дни его существования…

Многим очевидцам события этих дней казались кошмарным сном, а перечисленные странности еще более подчеркивали всю неестественность происходящего, всю бессмысленность братоубийственной войны, спровоцированной «британскими сахибами», чтобы напоследок хлопнуть дверью… По слухам, покидая Пенджаб, охваченный религиозной враждой, некоторые английские чиновники и военные говорили «Погодите, мы скоро вернемся обратно!». Ведь именно они сделали Индию единой, как они сами считали. А раз так, то Великобритании самой судьбой уготовано оставаться главным арбитром между двумя новыми доминионами. «Правь, Британия», – как говорилось в любимой песне английских сахибов в колониальные времена…

И все же часто ни «теория двух наций», взятая на вооружение англичанами, ни амбиции политиков не могли сломать дружбу между бывшими сослуживцами, которые вместе прошли Вторую мировую войну в рядах старой Индийской армии, а в 1947 году оказались по разные стороны границы, разделившей субконтинент. Вот несколько таких солдатских историй. Где в них правда, а где вымысел – трудно судить.

Несколько таких случаев крепкой солдатской дружбы приводит лорд Бирдвуд. Так, две пехотные роты 5-го батальона 12-го Пограничного полка (до реформы 1922 года – бывшего 1-го батальона Собственного Королевы Виктории Корпуса гидов) оказались после раздела армии в разных лагерях. Весь 12-й Пограничный полк отошел к Пакистану, однако одна рота 5-го батальона, состоявшая из сикхов, была передана Индии. Случилось так, что после начала конфликта в Кашмире, волею судеб обе роты были переброшены в район боевых действий, хотя и по разные линии фронта. «Солдатская разведка» сработала лучше, чем штабная, и скоро бывшие сослуживцы узнали из радиоперехватов, что им противостоят их же товарищи. С этого времени они постоянно поддерживали радиосвязь друг с другом и даже заключили дружеское соглашение – глушить с помощью радиопередатчиков все прочие сообщения. Ни мусульмане, ни сикхи не хотели стрелять в своих бывших однополчан, и поэтому пошли даже на такое нарушение дисциплины.

Другой случай произошел в январе 1949 года, вскоре после прекращения огня в Кашмире, индийские и пакистанские солдаты отдыхали от многодневных боев. Стояла ясная лунная ночь, и пакистанский командир взвода связистов разрешил своим людям устроить импровизированный концерт. Было уже заполночь, когда один молодой солдат родом из Пенджаба затянул одну из народных пенджабских баллад «Хир и Ранджха», с детства знакомую многим крестьянам Пенджаба, будь то мусульмане или сикхи. Индийские траншеи находились в каких-то нескольких сотнях метров, и солдаты-индусы и сикхи могли свободно наслаждаться бесплатным концертом. Тем более, что кругом стояла такая тишина, а молодой солдат пел с таким чувством! Когда хор однополчан подхватил очередную строку, один индийский часовой – сикх не выдержал и присоединился к хору. Увлекшись, он сам не заметил, как покинул свой пост и все дальше удалялся от своих позиций. Когда песня закончилась, пакистанские солдаты вдруг с удивлением обнаружили в своем кругу вооруженного сикха, который все это время стоял рядом и подпевал, и в глазах у него стояли слезы восхищения. Наверное, он сам не понял, как попал сюда – пришел на звуки родной песни! На какое-то время былые обиды между мусульманами и сикхами оказались забыты. Как можно было расстрелять, или даже арестовать его? Солдат-сикх вернулся на свой пост, и пакистанцы проводили его как друга117.

Офицерский корпус старой Индийской армии также не сразу поддался разлагающему духу межрелигиозной вражды. «Отрадно было отметить ту восхитительную манеру, – признавал лорд Бирдвуд, – с которой индийские офицеры, руководившие военными операциями, могли пересекать линию огня для участия в вечеринках с коктейлями в гостях у тех, кто в силу своих обязанностей являлся хотя и не врагом в прямом смысле слова, но их противником»118. Так, 29 января 1949 года состоялась первая встреча командующих индийскими и пакистанскими войсками в Западном Кашмире. Командир индийской «Сринагарской дивизии», генерал-майор Тхимайя прибыл к назначенному месту близ шоссе Музаффарабад – Сринагар на своей штабной машине в сопровождении штаба и вооруженного эскорта гуркхов. Но увидев, что его пакистанский коллега, генерал-майор Назир Ахмад и сопровождавшие его офицеры не вооружены, Тхимайя отправил эскорт обратно, отдав его командиру даже свой личный револьвер. «Здесь мне не нужно охраны», – сказал он ему. После 15-минутной официальной части, встреча плавно перешла в дружескую беседу, а затем – в настоящее застолье. Как только соглашение о перемирии было скреплено подписями обоих командующих, пакистанцы пригласили индийцев к столу. Обед был организован подполковником Адам Ханом, командиром 2-го батальона 1-го Пенджабского полка Пакистанской армии. Тхимайя и его начальник штаба – сикх были вынуждены признать, что они не пробовали таких яств с 1947 года – с тех пор, когда Индия еще была единой.

Солдаты обеих армий, еще недавно вместе сражавшиеся в Африке и Италии против армий гитлеровской Германии, или на восточной границе Индии и в Бирме – против японских захватчиков, все еще не могли представить себя врагами. Вопреки утверждениям англичан и навязанной ими «теории двух наций», война между Индией и Пакистаном в Кашмире была братоубийственной войной.

Глава V