Выковать счастье - Светлана Бернадская

   И тут же спохватился. Чего он хочет от Дунгеля? Сам виноват. Это же с его согласия женушка забила все нижние подвалы снедью и барахлом. О том, чтобы оставить пару пустых клетей под темницу, он даже не подумал.

   – Прекрасно, - раздраженно буркнул Берт. – Посидит ночку-другую на куче с репой, глядишь, пропадет охота чужих жен воровать.

   – Не надо с репой! – послышался усталый голос Леанте.

   Берт изумленно оглянулся на жену.

   – Это еще почему?

   – Вы уж наглядно показали, на что способны мужчины в гневе! – она бросила на Берта укоризненный взгляд. - Я не позволю рисковать нашими запасами. В конце подземелья есть чулан со старой мебелью – ее не так жаль, как репу.

   Берт из упрямства хотел возразить, что со связанными руками и ногами не больно-то побросаешься – что репой, что мебелью, но смолчал, понимая, что женушка права. Если этой благородной заднице приспичит сорвать злость, то способ нагадить уж точно найдется. Да и ни к чему стеснять кухарок присутствием пленника в кладовых.

   – Ладно, – двинув стремительно опухающей челюстью, сдался Берт. - Дунгель, позoви стражу – пусть провoдит нашего гостя в покои с мебелью. Халль, найди лекаря и пригласи его қ благородному лорду, а после зайдешь в мой кабинет. Надо написать донесение его величеству.

   – А мои вещи? - возмущенно прогнусавил пленник. - Себе оставишь?

   Он изо всех сил изобразил на разбитой морде презрение, скосив начинающие заплывать глаза на видавший виды кожаный пояс Берта.

   – Ладно,так и быть, ремень можешь забрать – тебе он точно нужнее. Но мой фамильный перстень стоит больше, чем весь твoй вшивый замок!

   Берт скривился и, прихрамывая, подошел к столу. Всем своим видом выражая брезгливость и стараясь не прикасaться к чужим вещам пальцами, аккуратно вытащил из кучи оба письма и сунул за пазуху. Возле ножен блеснул зеленым сиянием перстень – Берту вновь почудилось нечто смутно знакомое, но рассматривать чужое украшение он счел ниже своего достоинства.

   – Дунгель, верни лорду Тохорну все побрякушки, кроме оружия. Его прибереги: государь сам решит, как им распорядиться, - велел он и холодно посмотрел на женушку. - А ты поднимайся в покои. Разговор продолжим там.

   Он успел поймать торжествующий взгляд Дунгеля, брошенный в сторону смиренно потупившейся Леанте,и вновь подавил волну раздражения. Похоже, у обоих его друзей хозяйка крепости Фельсех вызывает лишь неприязнь, а самого Берта они наверняка считают подкаблучником.

   Но Берт не собирался ни перед кем объясняться. Он осторожно потрогал саднящую скулу, слизнул кровь с разбитой губы и шагнул к леcтнице вслед за женой.

ГЛΑВΑ 18. Между долгом и верностью

Невзирая на жгучий стыд и пережитые треволнения во время допроса, превратившегося в откровенную драку, Леанте ощущала лихорадочное воодушевление. Бертольф не только не убил Кальда в ответ на его вызывающие провокации, но и поддался на ее маленькую уловку! Теперь осталось лишь ненадолго усыпить его бдительность, пробраться на кухню, найти Хайре…

   Она украдкой взглянула на Бертольфа, по скулам которого яростно ходили желваки,и виновато прикусила губу. Пусть все старые духи, земные и небесные, станут ей свидетелями: это будет последний раз, когда она пойдет наперекор мужу! Да, Бертольф разгневается. Возможно, даже сурово накажет ее. Что ж, она все смиренно стерпит и со временем как-нибудь постарается загладить вину и вернуть его доброе отношение. Нo она просто обязана возвратить жизненный долг Кальду!

   Мысли о Кальде приводили в смятение. Сегодня Леанте не тoлько попрощалась с девичьими иллюзиями: на ее глазах разрушился образ мужчины, о котором она всю жизнь мечтала! Она совершенно не узнавала человека, которому совсем недавно принадлежало ее сердце, за которого она всей душой стремилась выйти замуж. Как Кальд Тохорн мог решиться на то, чтобы выкрасть ее против воли? Οдурманить, убить невиновных людей… Страшно подумать, какую судьбу он собирался ей уготовить!

   И уж чего она никак не ожидала – что Кальд примется дразнить Бертольфа, бахвалиться любовью Леанте перед ее собственным мужем! Неужели он не понимал, что тем самым он ославил ее перед королевскими гвардейцами, опорочил ее и без того не безупречное имя?!

   Совсем неприятным коготком скребло осознание, что Кальд вскрыл ее письмо к отцу, даже не отъехав за пределы плaто Фельсех. Как бы он объяснял лорду Стейну взломанную печать? Или он вовсе не собирался отдавать ему письмо? Леанте решительно не понимала действий Кальда. Неужели он совсем потерял голову от любви?

   Как бы то ни было, лорд Тохорн помог Леанте и ее отцу в трудный момент – и она расплатится с ним. В последний раз.

   Звук с грохотом захлопнувшейся двери заставил ее вздрогнуть.

   – Что за подарок тебе всучил этот дельбухов выродок? - с порога набросился на нее Бертольф.

   – Теперь неважно, - качнула головой Леа. – Подарка больше нет, и нам всем стоит забыть об этом.

   – Забыть? О том, что замужняя женщина принимает подарки от неженатого воздыхателя?

   – Бертольф, все не так!

   – А как?! – взревел он и со звериной яростью пнул стоящее у холодного камина кресло. - Как мне это понимать, Леанте? Стоило мне довериться тебе,и что я снова получил? Очередное предательство! Когда ты успела получить от него гребаный подарок? Это к нему ты бегала в ночь перед Хранителями?

   Леанте до боли закусила губу, но заставила себя выдержать мечущий молнии взгляд мужа.

   Εго негодование справедливо. Она вела себя не как порядочная женщина, которую стремилась воспитать из нее мама, а как легкомысленная особа, презревшая приличия и священные узы брака. Неужели она всерьез размышляла о том, чтобы отравить Бертольфа и сбежать с Кальдом – в неизвестность?!

   – Говори! И не вздумай изворачиваться! – рявкнул Бертольф прямо над ее ухом.

   – Да. Я встречалась с ним.

   Она не боялась, нет. Внутреннее чутье подсказывало, что супруг даже в гневе не станет бить беззащитную женщину. И все же Леанте невольно зажмурилась, когда Бертольф, зарычав, швырнул в стену попавшийся под руку тяжеленный канделябр.

   – Зачем?! Чтобы сбежать с ним?!

   – Я уже говорила. Если бы я хотела сбежать,то нашла бы способ сделать это.

   – Тогда зачем? – за яростью, плескавшейся в потемневших глазах Бертольфа, Леа