Смертельно опасны - Антология

Но Икс-мен крутнулся, зарывшись головой между ягодиц Хесуса, ухватившись за внутреннюю сторону его бедер. Хесус прыгнул назад, но Икс-мен упал на спину, а не на голову. Вместо этого его голова оказалась между бедрами Хесуса, а его беззубые десна зарылись в эти бедра, зажав как в кулаке яйца противника. По толпе пронесся крик.

Хесус завопил. Это был вопль, который проходит вниз по твоему позвоночнику до самого копчика и вцепляется в него. Икс-мен не разжимал челюстей. Хесус крутился и вертелся, пинал и бил противника. Удары приходились по голове Икс-мена, но он не разжимал челюстей. Когда Хесус пытался перекатиться, Икс-мен перекатывался вместе с ним, а его десны по-прежнему сжимали яйца Хесуса.

Некоторые старички повскакивали со стульев, вопя от возбуждения. Выражение лица Фелины не изменилось ни на йоту.

И потом это случилось.

Хесус заколотил обеими ладонями по мату, вопя:

– Время! – И все было кончено.

Старики ушли. Все, кроме Хесуса и Фелины.

Хесус долго стоял под душем. Когда он вышел оттуда, то двигался, сильно хромая. Передняя часть его бедер опухла и потемнела от крови.

Икс-мен стоял, опершись рукой о стул и тяжело дыша.

Хесус сказал:

– Ты же мне чуть яйца не отгрыз, Икс-мен! Я взял одно из твоих полотенец и сунул его в штаны, чтобы остановить кровь. Ну и десны у тебя, Икс-мен. С такими деснами тебе и зубы не нужны.

– В любви и на войне все средства хороши, – сказал Икс-мен. – Кроме того, на кой черт яйца такому старому пердуну, как ты?

– Я тебя понял, – сказал Хесус, но его прежнее поведение разительно изменилось. Он был как птица в клетке, которой открыли дверцу. Он был готов вылететь.

– Она целиком твоя, – сказал Хесус.

Все взоры обратились к Фелине. Она слабо улыбнулась. И взяла Икс-мена за руку.

Икс-мен повернулся и посмотрел на нее. Он сказал:

– Мне она не нужна. – И вырвал ладонь из ее руки. – По-любому, я уже пережил свой член.

Лицо Фелины выражало огромное удивление.

– Ты выиграл ее, – сказал Хесус. – Такое у нас правило.

– Не, – сказал Икс-мен. – Нет никакого правила.

– Нет? – сказал Хесус, и, казалось, можно было видеть, как дверцу клетки захлопнули и закрыли на замок.

– Нет, – сказал Икс-мен. – И еще, Хесус. Я больше этим заниматься не буду.

– Ты не хочешь ее? – спросил Хесус.

– Нет, – сказал Икс-мен, глядя на Фелину. – Это худу[30], что ты проделывала с ершиками для трубок. Мой пацан его порушил.

– Что за хрень ты несешь? – сказала Фелина.

Они долго смотрели друг на друга, не говоря ни слова.

– Убирайся, – сказал Икс-мен. – Вместе с Хесусом. Мы этим больше не занимаемся.

– Ты ее не хочешь? – спросил Хесус.

– Нет. Убирайся. И забери эту суку с собой. Пошли вон.

И они пошли вон. Когда Фелина заворачивала за угол коридора, она приостановилась и оглянулась. Это был взгляд, говоривший: ты владел мной, ты отпустил меня – и ты пожалеешь.

Икс-мен в ответ улыбнулся:

– Вали отсюда, старая сука.

Когда они ушли, старик вытянулся на кровати, тяжело дыша. Марвин подтащил стул и сел рядом. Старик посмотрел на него и рассмеялся.

– Этих узелков в ее накидке не было, верно?

– О чем вы? – спросил Марвин.

– Ее лицо – когда я о них сказал. Она понятия не имела, о чем я говорил. Посмотри на меня, пацан. Скажи мне правду.

Марвин выждал секунду и потом ответил:

– Я купил ершики для чистки трубок и немного ваксы. Срезал пучок своих волос, почернил их ваксой и привязал к ершикам.

Икс-мен заржал:

– Ах ты пронырливый сукин сын!

– Я сожалею, – сказал Марвин.

– А я нет.

– Вы нет?

– Не-а. Я понял кое-что важное. Я долбаный наркоман. Она никогда не имела надо мной больше власти, чем я ей сам давал. Эти ершики и волосы, черт, да она забыла о них, как только их сделала. Для нее это было просто времяпрепровождением, а я сделал из этого черт знает что. Я сам искал оправдания своей влюбленности в женщину, которая не стоит пороха из патрона, который ей следовало бы влепить в жопу. А ей нравилось иметь власть над нами обоими. Может, Хесус тоже это поймет. Может, мы с ним много чего поняли сегодня. Все в порядке, парень. Ты сделал все правильно. Черт, да в глубине души я ведь все это знал, и теперь у меня нет оправданий, и с ней покончено. Как будто кто-то отпустил мою глотку, и я снова могу дышать. Все эти годы, вся эта хрень с Фелиной – это был я сам и моя собственная дурость.

Около семи утра Икс-мен разбудил Марвина.

– Что случилось? – спросил Марвин.

Икс-мен стоял, наклонившись над ним. Потом расплылся в беззубой улыбке.

– Ничего. Сегодня Рождество. Счастливого Рождества.

– И вам тоже, – сказал Марвин.

У старика была майка, которую он держал обеими руками. С надписью «Икс-мен» и фотографией, как на той майке, что была на нем.

– Я хочу, чтобы она была твоей. Я хочу, чтобы ты стал Икс-меном.

– Я не могу быть Икс-меном. Никто не может.

– Я знаю. Но хочу, чтобы ты попытался.

Теперь Марвин сидел. Он взял майку.

– Надень, – сказал Икс-мен.

Марвин стянул с себя свою футболку и, сидя на полу, натянул майку Икс-мена через голову. По размеру она ему подошла. Он встал.

– Но я не приготовил подарка для вас.

– Нет, приготовил. Ты выпустил меня на свободу.

Марвин кивнул.

– И как я смотрюсь?

– Как Икс-мен. Знаешь, будь у меня сын, я был бы счастлив, если он был бы таким, как ты. Черт, еще лучше, если бы он был тобой. Конечно, для этого я должен был бы трахнуть твою маму, но мы не станем об этом говорить. А теперь я пошел спать. Может, позднее мы подберем что-нибудь для рождественского ужина.

Позднее днем Марвин встал, сварил кофе, сделал пару сэндвичей и пошел будить Икс-мена.

Но старик не просыпался. Он был холодным на ощупь. Он умер. На кровати рядом с ним лежали журналы по рестлингу.

– Черт, – сказал Марвин и приставил стул к кровати. Он взял старика за руку. В ней что-то было. Скомканное фото Фелины. Марвин взял его, швырнул на пол и долго держал старика за руку.

Спустя некоторое время Марвин вырвал страницу одного из журналов, встал и приложил ее к электроплитке. Бумага загорелась. Он подошел ближе и держал горящую страницу в одной руке, другой вытаскивая коробку с журналами. Он поджег ее и затолкал под кровать. Пламя стало лизать края постели, потом перекинулось на другие коробки. Загорелись простыни и одеяло. Вскоре горел уже и старик. Запах был как от жареной свинины.

«Как Геркулес, – подумал Марвин. – Он поднимается вверх, к богам».

Марвин, все еще в майке Икс-мена, вытащил из шкафа свою куртку. Комната наполнилась дымом и запахом горящей плоти. Он надел куртку и побрел вдоль коридора. И прежде чем выйти на улицу, он почувствовал, как огонь согревает его спину.

Перу Мэган Линдхольм принадлежат романы в жанре фэнтези «Wizard of the Pigeons», «Полет гарпии», «Заклинательницы ветров», «The Limbreth Gate», «Luck of the Wolves», «The Reindeer People», «Wolf’s Brother», и «Cloven Hooves», в жанре научной фантастики – «Alien Earth» и написанный совместно со Стивеном Брастом «The Gypsy». Кроме того, Линдхольм под другим псевдонимом – Робин Хобб – признана «Нью-Йорк таймс» одним из самых популярных авторов, работающих в жанре фэнтези. На настоящий момент продано около миллиона экземпляров ее произведений в мягких обложках. Под именем Робин Хобб она больше всего известна как создательница эпической «Саги о Видящих», в которую входят «Ученик убийцы», «Королевский убийца» и «Странствия убийцы» и связанные с ними две фэнтезийные серии под названием «Сага о живых кораблях»: «Волшебный корабль», «Безумный корабль» и «Корабль судьбы», а также «Сага о Шуте и Убийце» – «Миссия шута», «Золотой шут» и «Судьба шута». Кроме того, Робин Хобб является автором трилогии «Сын солдата»: «Дорога шамана», «Лесной маг» и «Магия отступника». Недавно в качестве Робин Хобб она приступила к работе над новой серией под названием «Хроники Дождевых чащоб», куда входят «Хранитель дракона», «Драконья гавань», «Город драконов» и «Кровь драконов». В качестве Мэган Линдхольм писательница недавно выпустила созданную «совместно» с Робин Хобб книгу «The Inheritance: And Other Stories».

В великолепном, написанном осенними красками рассказе, который вам предстоит прочитать, автор показывает нам, что даже очень старая собака, с трудом передвигающая лапы, способна укусить.

Соседи

Линда Мейсон снова сбежала.

Часы показывали три ночи, но Саре никак не удавалось уснуть. Она накинула халат, отправилась на кухню, поставила чайник и принялась искать в шкафах пакетики с успокоительным чаем «Небесный укротитель нервов». Затем она приготовила чашку и блюдце, положила пакетик в чайник на одну персону и вдруг услышала, что на темной улице кто-то выкрикивает ее имя:

– Сара! Сара Уилкинс! Тебе следует поторопиться! Пора уходить!

Сердце у Сары в груди подскочило куда-то вверх и осталось там, и она чувствовала, как оно отчаянно бьется, словно хочет вырваться наружу. Сара не узнала пронзительный голос, но исполненный ликования и одновременно вызывающий тон ее испугал. Ей совсем не хотелось выглядывать в окно, и на мгновение она вернулась в свои восемь лет. Не смотри под кровать, не открывай кладовку ночью. Если не будешь туда заглядывать, очень может быть, что там никого не окажется. В общем, страшилки Шредингера. Сара напомнила себе, что ей уже почти шестьдесят восемь, а не восемь, и отодвинула занавеску.