Дамы тайного цирка - Констанс Сэйерс

пять домов в викторианском стиле, и каждый из них ко Дню независимости украсили огромным американским флагом. Бен миновал их бегом и различил магнитную эмблему «Этуотер и партнёры» на двери чёрного внедорожника «Кадиллак». Пока он ещё не приблизился достаточно, чтобы разглядеть, в машине ли Эбигейл Этуотер.

Все дома на Вашингтон-стрит выглядели, как будто ребёнок по очереди красил их разноцветными мелками из коробки «Крайола». Рядом с домом Бена стоял внушительного вида двухэтажный «викторианец» Виктора Бенсона, лимонно-жёлтый с сиреневато-голубой отделкой и круговым крыльцом. По выходным Вик с женой сидели у себя на крыльце и пили вино. Дом Бена был кирпичный, но Марла два года назад покрасила его, так что теперь и кирпичи, и раствор между ними были ярко-красного цвета пожарной машины.

– Ну не чудо ли? Как с картинки, – громко заявил Виктор Бенсон со своего крыльца. – Твоя жена… – Он запнулся, осознав ошибку. – Мгм, у неё правда талант к садоводству.

– Похоже на то, – согласился Бен. Домом теперь полностью распоряжалась Марла. На каждом углу крыльца появился горшок с пышно растущими цветами.

Виктор Бенсон укладывал свои седые до белизны волосы, как ведущий телеигры. Он всегда был загорелым – и всегда говорил о площадках для гольфа, где он играл регулярно, например о Торри Пайнс, как будто Бен понимал, о чём речь.

– Её стараниями стоимость вашего имущества подскочила до небес, – заметил Виктор. – Я видел, туда зашла Эбигейл Этуотер, – этот комментарий не нуждался в пояснениях. Виктор работал риелтором в «Керриган Кантри XXI век» и, похоже, более чем рассердился, увидев, как в дом его соседа заходит его главный конкурент. Бен не стал нанимать Вика, считая, что сосед к ним слишком близок.

– Мне надо будет пригласить тебя для предварительной оценки, – сказал Бен. – Я позвоню.

– Номер ты знаешь. – Виктор помахал ему, но, судя по взгляду, не поверил.

С тех пор как Бен последний раз был в доме, Марла направила своё внимание на сад. В прошлом году он предлагал нанять ландшафтного архитектора, но она только разозлилась. Открыв дверь, он увидел десять кустов хамелии и небольшой штабель каменных плиток, ожидающих хозяйку на крыльце.

Бен никогда не проводил много времени в саду, но теперь с крыльца видел, что небольшой клочок земли между их домом и «викторианцем» Бенсона полностью заполонили цветы: грядки и кусты самшита, герани, рудбекии, шалфея и азалии; соцветия и луковицы, сплошные яркие пятна зелёного, красного, жёлтого и фиолетового. Сад был в полном цвету, и Бен полагал, что скоро здесь появятся пчёлы.

Через дверь он увидел в прихожей Эбигейл Этуотер, сопровождающую свои реплики взмахами руки с розовым маникюром.

– У вас есть моя визитка, – настаивала она.

– Да, есть, – ответил голос Марлы. Она щёлкала карточкой, видимо, этой самой визиткой. – Я поговорю с Беном, и мы свяжемся с вами, когда будем готовы к продаже.

– Дом у вас просто потрясающий, – разглагольствовала Эбигейл. – Уйдёт в момент.

По натужному смеху Марлы Бен понял, что у него большие неприятности.

Эбигейл открыла дверь и воскликнула:

– О, посмотрите, кто здесь!

– О да, – эхом откликнулась Марла. – Посмотрите-ка.

– Прости, – сказал Бен. – Мне надо было тебя предупредить.

Марла приподняла брови в молчаливом согласии.

– Ну, я только что говорила вашей жене, что буду просто счастлива выставить эту крошку на торги. – Эбигейл наклонилась. – Не удивлена, что вы не стали связываться с Виктором Бенсоном. – Она указала подбородком в направлении соседнего дома. – Я слышала, он несколько… – И изобразила жестом, будто опрокидывает в себя выпивку.

– О, неужели, – сказала Марла и помахала на прощание, выпроваживая агента.

Как родители, которые перед ссорой ждут, когда дети выйдут из комнаты, Бен и Марла молчали, пока Эбигейл не отошла подальше.

– Как ты мог? – резко, но всё ещё тихо возмутилась Марла. – Какой ты трус, Бенджамин Арчер. Прислать ко мне агента по недвижимости… И даже не нашего соседа, господи боже!

– Я не думал, что она решит приехать сюда, – сказал Бен. – Я был далеко от телефона. Прости, Марла. Виктор Бенсон сказал, стоимость дома взлетела до небес благодаря твоему садоводству.

– О да? – Марла убрала руки в карманы белых джинсов. – Это всё для экскурсии по домам.

Как Бен мог забыть? Сотни людей бродили по этому дому во время Летнего Фестиваля, который прошёл двумя неделями раньше. Благодаря Марле их дом – а теперь и сад – всегда включали в программу экскурсии. Она также была официальным фотографом фестиваля, хотя большинство подобных заказов всё ещё не оплачивались.

– …Тогда, возможно, самое время для продажи?

– Мы это уже проходили. Я не буду его продавать.

Она раздражённо закрыла лицо руками и пошла прочь по коридору. Хотя Бен не думал, что должен и дальше замечать такие вещи, он обратил внимание на то, что Марла выглядела великолепно, даже зримо посвежела. Он слегка сник, когда понял, что, вероятно, она так преобразилась, когда избавилась от него. Марла была одета в джинсы и свободный розовый топик. Она пошлёпала на кухню, её босые ноги слегка шуршали по половицам, длинный каштановый хвост качался за спиной.

– Если ты приехал только затем, чтобы поговорить о продаже, лучше вообще не входи. Этот дом принадлежит мне.

С правовой точки зрения дом принадлежал им обоим, Бену и Марле, но он не собирался напирать на это. До них домом владела её мать, вся её семья давно в нём жила. Марла работала фотографом в Лос-Анджелесе, когда её мать тяжело заболела. Марла вернулась домой и ухаживала за матерью до её смерти, а потом обнаружила, что живёт в полуразрушенном доме на восемь комнат.

Дом нуждался в масштабном ремонте, так что Бен начал вкладываться в него ещё до свадьбы и отремонтировал на деньги, которые копил годами. Они встречались всего месяца четыре, когда он предложил Марле выйти за него замуж, но Бен чувствовал, что надолго такая женщина в Керриган Фоллз не задержится, поэтому поспешил с широкими жестами – предложение руки и сердца, финансовая ответственность за дом, – просто чтобы она осталась здесь. Бен вспомнил, как впервые пришёл сюда и подумал, что весь этот дом – скопление старомодных траурных комнат с вечно задёрнутыми шторами.

Теперь же дом выглядел как разворот из глянцевого журнала о домоводстве «Саузерн Ливин». На светло-сиреневых стенах в столовой висели образцы работ Марлы, чёрно-белые фото со сложной композицией и поразительным использованием света. Их продуманно сгруппировали: маленькие фотографии по краям, одно большое фото старых американских горок в центре. Марла прославилась в том числе фотографиями заброшенных мест: торговых центров, тематических парков, аэропортов. Вся коллекция была оформлена эффектными белыми паспарту и тонкими платиновыми рамками. Белая деревянная мебель и