Осень прежнего мира - Константин Бояндин

— Это может быть болезнь, — терпеливо пояснил художник. — Проклятие. Всё, что угодно. При свете дня мы, по крайней мере, сможем увидеть опасность издалека. Сейчас же — если предположить, что там кто-нибудь есть — мы будем как мыши в клетке.

— Можно подумать, нас на стоянке будет труднее застать врасплох.

— Вот поэтому ты лично и будешь нас охранять, — ответила девушка и похлопала брата по плечу. — Ладно. Пошли отсюда.

— У меня такое ощущение, что за нами наблюдают, — заметил Ользан вполголоса, но никто его не услышал.

В эту ночь художник вновь спал плохо. Разгорячённому воображению мерещились орды нежити, что набрасывались на спящий лагерь и раздирали его обитателей в клочья; таинственный туман, в котором люди засыпали навеки; горные львы, что, говорят, на голодный желудок тоже бывают не прочь полакомиться незадачливыми странниками и прочие ужасы.

Он проснулся за несколько минут до того, когда должен был сменить Бревина на посту и мир успел волшебным образом измениться. Всё казалось усталым и спящим, но совсем не враждебным. Правда, чей-то пристальный взгляд то и дело обжигал затылок. Ользан несколько раз делал обход, и ему даже показалось, что снизу доносятся охотничьи крики горного льва, но ничего необычного так и не случилось. Говоря откровенно, он был этому рад.

При свете дня селение выглядело мрачно, но казалось не таким страшным, как предыдущим вечером.

Селение было некогда довольно большим — даже сквозь слабый туман, что по-прежнему висел в котловине, удалось различить более двух десятков домов. Теперь же, когда солнце поднялось над горами и призраки не мерещились за каждым углом, запустение вызывало не ужас, а недоумение и некоторую печаль.

Осмотрев котловину издалека, путешественники принялись неторопливо спускаться по единственной и достаточно опасной тропке. Не представляю, как бы мы шли здесь с животными, подумал Бревин. Или с большим грузом.

— Откуда они брали дерево? — спросил он, когда первые дом — двухэтажный, некогда ухоженный и крепкий — выплыл из тумана. Вблизи он тоже производил удручающее впечатление: стёкла все выбиты, часть брёвен в стенах сломана какими-то, вероятно, очень сильными ударами. Ни души вокруг. Рядом оскалилось обломанными чёрными зубьями сожжённое до основания строение поменьше. Амбар? Загон для скота? Второе больше походило на истину: на пепелище, уже изрядно отмытом дождями и расчищенном ветром, кое-где валялись черепа и кости, явно не принадлежавшие человеку.

— Что тут случилось? — поразился Ользан. — Если бы был набег, то сожгли бы всё. Да и вряд ли нападавшие стали бы сжигать скот живьём — он должен быть на вес золота.

— Какой ещё набег! — воскликнул шантирец, разбивая череп в пыль лёгким ударом каблука. — Никто уже не устраивает набегов. Во всяком случае, все говорят и поют о них в прошедшем времени.

— Мало ли, — возразил художник, наклоняясь поближе и разглядывая останки повнимательнее. — О том, что селение заброшено, никто же не знает. Странно. С ними же кто-то торговал — они что, ничего не заметили?

— Во всяком случае, это не проклятие, — указала Коллаис по сторонам, и отряхнула руки. — Вон, кругом полно живности, а кое-какие останки явно были обглоданы. Причина в чём-то другом.

— Зайти в дом? — предложил Бревин.

— Заходить не стоит, — возразил Ользан. — Тут всё, того и гляди, рухнет на голову. Только что посмотреть с порога.

Внутри дома царил беспорядок. То ли кто-то поспешно собирался, чтобы бежать отсюда, то ли что-то искал — всё перевёрнуто вверх дном, растоптано ногами, рассыпано. Пятна плесени выросли вокруг небольшой прямоугольной крышки, закрывавшей спуск куда-то ниже.

— Подполье, — сделал вывод шантирец. — Что-то мне не очень хочется туда лезть. Только в плесени я ещё не копался.

— Надо как можно скорее сообщить об этом в ближайший город, — решила девушка. — А нам не стоит тут надолго задерживаться. Чует моё сердце, что здесь и днём небезопасно, а уж тем более ночью.

— Не возвращаться же ради этого обратно!

— Конечно, нет. Десять лет оно уже так стоит, подождёт ещё несколько дней. Но как только представится возможность, надо будет сообщить. Ни к чему оставлять рассадники заразы.

Бревин аккуратно затворил истошно скрипящую дверь и путники поспешили отойти подальше. Едва они сделали с десяток шагов, как изнутри дома послышался вначале скрежет, затем глухой удар и шорох.

— Вот так-то, — назидательно заметила Коллаис. — Было бы сейчас тремя покойниками больше.

— Что значит «тремя»? — осведомился её брат. — Мы пока ни одного не видели.

Девушка промолчала.

Посреди селения была когда-то площадь. Невозможно было понять, что стояло на ней — только следы старого пожарища, груды камней и мусора усеивали землю. Ользан наклонился над одной из груд и носком сапога разворошил её. Из глубин кучи выкатился человеческий череп, очищенный временем до белизны.

— Ударили чем-то тяжёлым, — заключил он, приглядевшись. — Или что-то свалилось на голову. Выходит, что без жертв здесь всё же не обошлось.

Чем больше строений и их останков они обходили, чем большее отвращение и испуг овладевали ими. Кое-где попадались разрозненные человеческие останки.

— Ты можешь выяснить, отчего они погибли? — спросил Бревин сестру. — Вас должны были обучать чему-то подобному.

— Ещё нет, — ответила та. — Такому обучают только дипломированных целителей.

Впереди показался колодец. Судя по затхлому запаху, тянувшемуся из него, воды там давно уже не было. Бревин привязал верёвку к фонарю и опустил его вниз, осторожно, вглядываясь и стараясь не опираться на полуразрушенные стенки строения.

В конце концов внизу показалась неопрятная, ощетинившаяся обломками дерева масса. Присмотревшись, шантирец различил в ней торчащие там и сям, местами сломанные кости и содрогнулся. Несколько мелких животных юркнули в трещины и щели в стене, спасаясь от медленно раскачивающегося фонаря.

— С ума они все здесь сошли, что ли? — предположил позеленевший Бревин, отходя от колодца.

— Складывается такое впечатление, — кивнул Ользан. — Что-то очень странное случилось здесь.

— Давайте заканчивать с осмотром, — предложила Коллаис. — Ничего ценного мы здесь не найдём.

— Вон ещё один колодец, — указал Бревин вместо ответа. — Заглянем внутрь и достаточно на сегодня.

— Смотри-ка, здесь и ведро есть! — поразился он, подходя поближе. Грубо сколоченное деревянное ведро местами потрескалось, но всё ещё выглядело пригодным. Ржавая цепь, на которой оно висело, поскрипывала на ветру, время от времени роняя вниз чешуйки ржавчины.