Бедный Енох - Алексей Тарасенко

— А патрулирование, — опять спрашиваю я — они проводят вместе, или порознь?

Бабуля задумалась:

— Не. — Сказала она вдруг, слегка причмокнув, после продолжительной паузы, когда я уже подумал, что она не ответит — Порознь.

Пока же мы так вот разговаривали, первая бабулька достала из своей старой потертой хозяйственной сумки мобильный телефон «для стареньких» — то есть с огромными цифрами на циферблате, и сказала, что сейчас позвонит полицейским.

— Не трудитесь, пожалуйста! — изобразил озабоченность я — не тратьте деньги! Дайте мне их номер, и я сам им позвоню!

Тогда бабушка продиктовала мне телефон, и я его забил в список телефонных контактов.

После моего звонка, минут через пятнадцать, явился местный дежурный полицейский. К моему удивлению тот оказался в чине капитана.

Мы вежливо поздоровались за руки:

— Андрей Земсков! Спецагент КГБ!

— Очень приятно, капитан Садовский, полицейский департамент Екатеринбурга!

Садовский пригласил меня в участок, где мы какое-то время разговаривали за чаем.

— Вот — Садовский, сидя за своим большим рабочим столом обернулся назад к большой, висевшей у него за спиной карте маленького масштаба — как видите, мы находимся вооот здесь — он ткнул карандашом в самый центр карты, на которой хорошо было видно Бобруевское, буквально до каждого дома, и каждый дом был пронумерован.

— Вокруг нас, как подкова — Садовский водит по ребрам «подковы» рукой с карандашом туда-сюда — болота, правда не трясинистые, что ли. Как еще можно их назвать?

— Мне о них уже рассказывали — я тру лоб от чего-то испытывая неловкость — неглубокие. Неглубокая вода, под которой — песок.

— Так точно! И вот… к селу от дороги, которая идет к шоссе, ведет однополосная дорога, и вот еще дорога — справа огибает село — это дорога на кладбище, была построена еще в советское время, чтобы жителей не тревожить траурными кортежами.

— Понятно, — говорю я — и вот эта самая огибающая село дорога ведет на кладбище…

— Да. И вот по пути к этой асфальтовой дороге примыкает грунтовая — уходящая далеко направо — к старой разрушенной усадьбе бог ведает какого века.

— Ух ты! — Я стараюсь сделать вид, будто мне очень интересно. — Даже так?

— Да. Усадьбу эту было хотели восстанавливать, лет пять назад, приезжали археологи, проводили исследования, но после, сославшись на дороговизну реставрации, губернатор решил с восстановлением усадьбы повременить отложив это дело до лучших времен.

— Угу… — я рассматриваю карту и мне приходится немного щурится — и сразу за кладбищем и усадьбой — начинаются дачи?

— Нет. — Садовский уж было повернувшись ко мне лицом снова повернулся к карте — там опять такая подкова из болот, таких же, как и те, что окружают Бобруевское, и уже за ними, дальше на север — дачи.

Между кладбищем же и усадьбой — четыре небольшие деревеньки, в двух из которых даже живут люди…

— Старики, небось, и старушки?

— Так точно! Впрочем, — Садовский трет нос — как я уже говорил — болота эти не опасные, неглубокие, но для большего комфорта через них в некоторых местах есть деревянные мостики, чисто пешеходные, которые, впрочем, иногда в очень плохом состоянии, потому как никому не нужны.

— То есть по этим мостикам можно перейти через болота и из села попасть на дачи — и обратно — так? — я вновь возвращаю разговор к теме, более всего меня интересующей — Это возможно, так?

— Да. По тропинкам, которые видны, сами понимаете, только летом, сейчас же все в снегу.

Далее мы какое-то время угрюмо молчим, не глядя друг на друга, после чего Садовский включает чайник и предлагает мне чайку с баранками.

— Премного благодарен — я стараюсь сделать вид, будто очень хочу чаю, на самом деле желая побыстрее выяснить все, что мне нужно и двинуться на дачу Пашкевичей.

Но Садовский будто бы мне сам помогает:

— Странное, конечно дело, — говорит он — к нам заносит человека из КГБ, да еще и из самой Москвы!

Я скромно улыбаюсь, разглядывая свое отражение в зеркале открытой двери шкафа, стоящего по правую руку от рабочего стола Садовского:

— Да уж! — отвечаю я — вот служба занесла. Мне вот только одно не понятно — я стараюсь придать своему голосу оттенок легкой лести — насколько я понимаю, вы здесь работаете вахтенным способом — да? Вы — из Екатеринбурга, так? И что же? Это село — настолько важное, что сюда могут прислать на дежурство человека аж в капитанском чине?

Садовский смеется:

— А что вы думаете? Вы осматривали село?

— Нет, честно говоря.

— Хотите, через час сделаем небольшой обход? Не бойтесь, мы поедем на машине — тут у нас «Жигуль» с цепями на колесах!

— Даже не знаю, что ответить!

— Это значит, что вы согласны? А что касается моего звания… так что бы вы думали? Село это не такое важное?

— И чем же оно так важно?

— Да? Ничего не знаете?

— Не-а…

— Ну — смотрите, дорогу чистят, ремонтируют. Построили недавно вышку сотовой связи…

— Это та, что ближе к шоссе — туда, на восток?

— Ага, она самая. Магазин открыли. Да кому он тут нужен — торговать тут? Какая тут прибыль?

— Да, непонятно.

— А автобус раз в неделю? Он полпути в деревню и обратно пустой ездит! Вышка связи та же самая… тут на самом деле живет мамаша одного заместителя губернатора!

— Ах вот оно что! — я изо всех сил стараюсь сделать вид, будто мне не все равно.

— Да! Вот, бабуля, божий одуванчик, никак не хочет съезжать отсюда, хотя сынок ее и упрашивал переехать в Е-бург.

— Хм!

— Да, вот так — Садовский говорит, будто сообщает мне что-то уж редкое, из ряда вон выходящее — если бы не эта бабуля, не было бы в Бобруевском ни магазина, ни полиции… сейчас бы, по зиме, занесло бы его как те деревушки, что тут рядом, через болота, и все. Что там у старичков есть? Только свет? И то, не знаю, был бы он у них, если бы не Бобруевское рядом.

— Провода отсюда тянутся?

— Точно.

Вскоре приходит с объезда помощник Садовского — молодой и тощий лейтенантик, и, дав ему какие-то распоряжения — более для того, чтобы показать ему еще раз кто тут старший, нежели для исполнения этих поручений, Садовский приглашает меня вместе с ним провести «обход» села.

Старый «Жигуль», у которого и вправду на колесах были цепи, завелся не сразу, зато как завелся — больше не барахлил и его мотор работал мерно и ровно.

— Так! — сказал мне Садовский в тот момент, когда мы с проулка, где располагался полицейский участок выруливали на более широкую дорогу, «Улица Карла Маркса» — как я прочитал на обветшалой табличке на одном из заколоченных домов — ну, я так понял, вы в наши каря не просто так из Москвы заявились? У вас наверняка какое-то важное дело?