Память льда. Том 2 - Стивен Эриксон

Сапог чавкнул по мокрой, замшелой земле, затем скрипнул на граните. Хватка подняла взгляд, затем вновь посмотрела на тропу.

– Ждать ещё долго, – прошептал Паран. – Путь неблизкий.

– Ага, – согласилась Хватка. – Только Дымка быстро ходит, сэр. У неё глаза, как у кошки.

– Будем надеяться, она не бросит остальных сзади.

– Не бросит. – Пусть только попробует.

Паран неспешно присел рядом.

– Думаю, мы могли бы просто пролететь над городом. Сэкономить время и не посылать пеших солдат на проверку.

– И если там сидят дозорные, они нас заметят. Не стоит в своих решениях сомневаться, капитан. Мы не знаем, как Паннионский Провидец следит за этими землями, но уж точно мы тут не одни. И так уже рискуем, раз считаем, будто можем передвигаться ночью и нас не увидят.

– Быстрый Бен говорит, тут только кондоры и больше никого, лейтенант, а они поднимаются в небо только днём. Пока держимся в укрытии днём, всё у нас должно получиться.

Хватка медленно кивнула в темноте.

– Штырь то же говорит. И Перл, и Чубук, и Пальчик. Капитан, пока мы и только мы, «Мостожоги», порхаем с места на место с морантами, поводов для тревоги мало. Но раз уж мы летим прямо в…

– Тс-с! Смотри, внизу. Я что-то видел.

Дымка – в своей обычной манере – двигалась словно тень, напрочь пропадала на один, два, три удара сердца, а затем вновь возникала на десять шагов ближе, зигзагами поднимаясь к тому месту, где ждали Хватка и Паран.

Несмотря на то, что никто из офицеров не шевелился и не произнёс ни звука, Дымка их всё равно нашла. Белые зубы блеснули в улыбке, когда она присела напротив.

– Браво, браво, – проворчал Паран. – Ты отчитаешься сама или предоставишь эту возможность человеку, который и должен бы это делать? Если, конечно, ты не бросила Мураша пол-лиги тому назад.

Улыбка исчезла.

– Ух, нет, сэр. Они шагах в тридцати отсюда – вы их не слышите? Вот же, это был Штырь… волосяной рубашкой зацепился за ветку. А шаги спереди – это Мураш, он же кривоногий, ходит, как большая обезьяна. Позвякивание? Вал. Тише всех Дэторан, как ни странно.

– Ты на ходу выдумываешь? – уточнил Паран. – Потому что я ничего вообще не слышу.

– Никак нет, сэр, – невинно ответила Дымка.

Хватке остро захотелось схватить её за грудки.

– Иди и приведи их, Дымка, – прорычала она. Если они так шумят, значит, с тропы сбились, идиотка! Не то чтобы они шумели. Или сбились. Паран тебя пришпилил, и тебе это не понравилось. – Живо!

– Так точно, лейтенант, – вздохнула Хватка.

Оба смотрели, как Дымка скользнула обратно на тропу, затем исчезла.

Паран хмыкнул.

– А я чуть не купился.

Хватка покосилась на него.

– Она думает, что купился.

– Это точно, думает.

Хватка ничего не сказала, но ухмыльнулась. Проклятье, похоже, ты теперь – наш капитан. Наконец-то нашли себе подходящего.

– А вот и они, – заметил Паран.

В незаметности «мостожоги» были ровней Дымке – или почти ровней. Двигались бесшумно, оружие подвязано, доспехи приглушены. Мураш поднял руку, подав знак остальным остановиться, описал указательным пальцем в воздухе кольцо. Взвод рассыпался, каждый нашёл себе укрытие. Разведка закончилась.

Сержант взобрался туда, где сидели Хватка с Параном. Но прежде, чем он успел добраться до укрытия, к офицерам присоединился Быстрый Бен.

– Капитан, – еле слышным шёпотом проговорил он, – я поговорил с заместителем Вывиха.

– И?

– Морант тревожится, сэр. За своего командира – инфекция поднялась уже выше плеча. Вывиху осталось несколько недель, и приходится терпеть неслабую боль – Худ ведает, как он вообще держит себя в руках.

– Ясно, – Паран вздохнул. – Продолжим разговор об этом после. Давай сейчас выслушаем Мураша.

– Ладно.

Сержант подобрался к офицерам, уселся перед ними. Хватка передала ему фляжку, Мураш сделал с полдюжины глотков, затем вернул вино. Сержант громогласно высморкался, затем вытер усы и ещё несколько мгновений приглаживал и расправлял их.

– Если начнёшь сейчас подмышки отмывать, – предупредил Паран, – я тебя убью. Когда отступит тошнота, разумеется. Итак, вы ходили в Сетту – что видели, сержант?

– Ух, так точно, капитан. В Сетту. Город-призрак, жуткий до икотки. Улицы пустые, дома пустые, объядки…

– Об… что?

– Объядки. На площадях. Здоровые кучи пепла и обгорелых костей. Человеческих. Объядки. Да, и здоровые птичьи гнёзда на четырёх городских башнях – Дымка к одному близко подобралась.

– Вот как?

– Ну, ближе, чем остальные, стало быть. Мы ещё, когда солнце не совсем село, дерьмо птичье на стенах башне увидели. В общем, там спят эти горные трупоеды.

Быстрый Бен выругался.

– А Дымка точно уверена, что её не заметили?

– На все сто, маг. Ты же знаешь Дымку. Но мы всё одно держались так, чтоб никто не приметил – на всякий случай. Нелёгкое, кстати, дело, башни хорошо расставлены. Но птицы и вправду позасыпали.

– Великих воронов видели? – поинтересовался Быстрый Бен.

Сержант заморгал.

– Нет. А что?

– Ничего. Но правило прежнее – ничему в небе не верь, Мураш. Повтори всем, чтоб знали и не забыли, хорошо?

– Как скажешь, маг.

– Это всё? – спросил Паран.

Мураш пожал плечами.

– Да, вроде ничего больше. Сетта мертва, мертвее некуда. И Маурик, наверное, тоже.

– Забудь про Маурик, – сказал Паран. – Мы его пропустим.

Этим он привлёк полное внимание Хватки.

– Только мы, капитан?

– Мы летим прямо к цели, – ответил Быстрый Бен.

Мураш что-то пробурчал себе под нос.

– Говори громче, сержант, – приказал Паран.

– Да ничего, сэр.

– Говори уж, Мураш.

– Ну, просто, капитан, Вал и Штырь и остальные сапёры… жаловались, мол, пропал же ящик со взрывчаткой – они надеялись поправить дело в Маурике. Они скулить будут, сэр.

Хватка заметила, как Паран покосился на Быстрого Бена. Чародей помрачнел.

– Забыл я переговорить с Валом. Виноват. Сейчас займусь.

– Дела такие, – продолжил Мураш, – что у нас припасов недостача, вот и всё. Если дойдёт до беды…

– Да брось, сержант, – проворчала Хватка. – Когда мосты сожгли за спиной, толку пялиться на огонь тех, что впереди. Скажи сапёрам, чтоб собрались. Если вляпаемся в такую передрягу, что полутора десятков «руганей» и тридцати-сорока «шрапнелей», которые у нас остались, не хватит, всё одно превратимся в кучу «объядков».

– Хватит языком трепать, – объявил Паран. – Бен, вели морантам готовиться – сегодня ещё один перелёт. Мы должны к утру оказаться в пределах видимости от реки Эрин. Хватка, проверь ещё раз каирны, пожалуйста. Они должны быть хорошо замаскированы. Если сейчас попадёмся – дело будет жаркое.

– Так точно, сэр.

– Хорошо, за дело.

Паран смотрел вслед своим солдатам. Через несколько мгновений он почувствовал чужое присутствие и обернулся. Командир Чёрных морантов, Вывих, остановился рядом.

– Капитан Паран.

– Да?

– Я бы хотел знать, дал ли ты своё благословение богам баргастов. В Капастане или, быть может, потом.

Паран нахмурился.

– Меня предупреждали, что они могут о таком попросить, но нет – никто не обращался ко мне.

Воин в чёрных доспехах некоторое время молчал, затем сказал:

– Но ты признаёшь их место в пантеоне.

– Не вижу, почему бы и нет.

– Это значит «да», капитан?

– Хорошо. Да! А что? Что не так-то?

– Всё так. Я скоро умру и хочу знать, что ждёт мою душу.

– Поплечники баргастов наконец признали, что у них с морантами общая кровь?

– Их признания и заявления не имеют значения.

– А мои – имеют?

– Ты – Господин Колоды.

– Что вызвало этот раскол, Вывих? Между морантами и баргастами?

Свершитель медленно поднял усохшую руку.

– Возможно, в ином мире эта рука здорова и сильна, а остальное моё тело сухое и безжизненное. Возможно, – продолжил морант, – она уже чувствует хватку – сильную и цепкую – некоего духа. Который ныне лишь ждёт моего перехода в иной мир.

– Любопытный взгляд на вещи.

– Иная перспектива, капитан. Баргасты хотели бы увидеть нас всех сухими и безжизненными – и отрубить.

– А вы – наоборот?

Вывих пожал плечами.

– Мы не боимся изменений. Мы не противимся им. Баргасты должны признать, что расти – нужно, пусть и болезненно. Они должны постигнуть то, что моранты постигли давным-давно, когда мы отказались обнажать мечи и стали разговаривать с тисте эдур – серокожими мореплавателями. Разговаривать, чтобы узнать: они столь же растерянны, сколь и мы, столь же устали от войны, столь же готовы к миру.

– Тисте эдур?

– Дети Расколотого Пути. Осколок его нашли в бескрайнем Морантском лесу, которому было суждено стать нашим новым домом. Куральд Эмурланн, истинное лицо Тени. Так мало осталось тисте эдур, что мы решили принять их. Последние уже ушли из Морантского леса – давным-давно, но их наследие сделало нас теми, кто мы есть ныне.